Андрей Мартьянов - Творцы апокрифов

– Даже за хорошее вознаграждение? – прищурился Дугал.

– Не все в мире продается и покупается, – с неожиданным достоинством возразил Франческо.

– Тогда я ничего не понимаю, – оборвал грозившую начаться перепалку Гисборн. – Какую цель преследовало это нападение? Кому помешал обычнейший торговый обоз?

– Вы, к своему счастью, не слишком хорошо знакомы с неприглядной стороной нашего ремесла, сэр, – прозвучал из темноты суховатый женский голос. Франческо, услышав его, взвился с бревна, точно сел прямиком на осу. Вслед за ним поднялись и слегка растерявшиеся компаньоны. – Многие полагают, что смысл существования торговцев заключается именно в том, чтобы изображать подходящую добычу – достаточно беззащитную и, вне всякого сомнения, богатую.

Мистрисс Изабелла, особа, крайне несдержанная на язык и умеющая неплохо для женщины владеть мечом, вблизи оказалась довольно высокой, худощавой и до смешного похожей на выносливую вилланскую лошадку. Она потеряла где-то свою сетку для волос, жесткие темно-рыжие пряди свисали по обе стороны скуластого лица, усиливая сходство с конской гривой. Девица неторопливо стянула с рук перчатки из тонкой кожи, расшитые зелеными нитями, сунула их за пояс и, удерживая полы слишком большого плаща Гая, висевшего на ней мешком, присела в вежливом полупоклоне. При свете костра блеснуло серебряное кольцо с черным камешком, надетое на безымянный палец левой руки.

– Судьба любит пошутить, подбрасывая людям самые неожиданные встречи, – невозмутимым тоном произнесла она. – Похоже, я должна быть благодарна за наше спасение именно вам. Причем не столько за мое, сколько за сохранение жизни сего взбалмошного юнца, – она снисходительно кивнула в сторону Франческо, и не дав тому даже открыть рот, добавила: – Я обещала вернуть тебя домой живым и невредимым, и я это сделаю. Помолчи, Феличите. Ты и так достаточно наболтал.

– Феличите? – вполголоса переспросил Мак-Лауд. – Счастливчик?

– Это мое прозвище, – почему-то смутился Франческо.

Девушка наконец подняла взгляд. Гаю почудилось, что его и Дугала мгновенно оценили по каким-то неизвестным меркам, вынесли приговор и прицепили ярлык с наименованием и стоимостью. Чуть вытянутые к вискам глаза цвета морской волны придавали лицу мистрисс Изабеллы умное и хитроватое выражение. Внезапно сэр Гисборн понял, что ни в какой обморок говорливая девица не падала, просто хотела без помех вызнать, с кем свели ее обстоятельства и чего ждать от этих людей.

– Ваши имена мне известны, – продолжила она. – Прошу прощения, вы беседовали достаточно громко, чтобы услышать, даже не стараясь подслушивать. Меня зовут Изабель Уэстмор, или, как предпочитают говорить некоторые мои знакомые, Изабелла Вестьеморри, дочка торговца и племянница купца. Вряд ли благородным господам доводилось слышать такое название – «Уэстморы: Найджел, Наследник и Компаньоны». Найджел Уэстмор – мой дядя, наследник – его сын и мой двоюродный братец Томас, а «компаньоны», как ни странно звучит – я. Шерсть, ткани, кожа, перевозки на север, на юг, на Континент и куда понадобится.

– Вы из Англии? – удивился Гай. Из-за острого языка и вызывающего поведения сей дамы он счел, что мистрисс Изабелла итальянка или откуда-нибудь с Полуденного побережья Франции, но не предполагал, что столкнулся с соотечественницей.

– Из Бристоля, – кивнула девушка. – Мы свободные горожане в пятом, если уже не шестом поколении, – сообщив это, она выжидательно покосилась на отделенных от нее пламенем костра собеседников. Шотландец внезапно проявил сообразительность:

– Может, посидите с нами, мистрисс Изабель? – в его голосе прозвучало нечто, весьма напоминающее вежливость.

– Конечно, почему нет? – девушка подобрала вымокший до колен подол зеленого платья, уселась рядом с Франческо на заботливо подстеленный им кусок мешковины и нарочито внимательно принюхалась к витающим над полянкой запахам. – Кстати, мессиры, я действительно очень вам признательна. До моего чуткого слуха долетело, будто вы направляетесь в Палестину. Я могу для вас что-нибудь сделать: деньги, хорошие лошади, заемные письма, надежные проводники прочее в том же духе? В первом же крупном городе люди моего дядюшки предоставят вам по моей просьбе все необходимое.

Сэр Гисборн поймал себя на том, что все больше и больше погружается в недоумение. Девица Изабель явно не собиралась исходить воплями и слезами. Ее самообладанию могли бы искренне позавидовать многие из обитателей двора принца Джона. Она ничуть не походила на ту вздорную особу, которую они видели в Туре – на поваленном бревне удобно устроилась рассудительная, воспитанная (хотя по-прежнему резковатая в высказываниях) молодая женщина, знающая цену себе и другим. И сделанное ей предложение соответствовало всем принятым законам и традициям: услуга за услугу, добро за добро.

– Нам ничего не нужно, – Гай с легким изумлением понял, что говорит не кто иной, как он сам. – Разве что, если вам не в тягость, расскажите, что здесь произошло? Мессир Франческо…

– У Феличите слишком буйное воображение. Он частенько принимает собственные вымыслы за правду, – покачала головой Изабель, посмотрев на притихшего молодого человека так, будто он доводился ей непутевым, но любимым младшим братом. – На самом деле все намного проще и, к сожалению, куда непривлекательнее. Обычное зрелище людской жадности и стремления поживиться за счет ближнего своего. Не думаю, что вам, мессиры, стоит уделять внимание бедам каких-то презренных торговцев. Спасибо за помощь и за то, что рисковали ради нас, но мы ходим разными путями.

– Не лучшего же вы мнения о благородном сословии, – негромко заметил Мак-Лауд.

– Я помню свое место в мире, – отозвалась девушка. – Мы всегда уважали законы и терпели, если королям приходила в голову блажь выжимать нас до последней монеты и капли крови. Но я также твердо знаю, что солнце встает на восходе, сборщик налогов намного ближе, чем король с его якобы справедливыми законами, а едущий по дороге торговец – полезная, хотя и противная на вид тварь, которую благородным людям можно и нужно грабить, ежели возникает настоятельная необходимость срочно подправить пошатнувшиеся дела. Просто, незамысловато, безопасно и в большинстве случаев совершенно безнаказанно.

– Монна Изабелла… – жалобно заикнулся Франческо.

– Если господам неприятно меня слушать, достаточно сказать об этом, и я немедленно умолкну, – холодно сказала мистрисс Изабель, превращаясь в готовую к нападению мегеру.

– Значит, это были грабители, – Мак-Лауд словно не заметил резкой перемены в настроении девушки. – Сдается мне, мистрисс Злючка, вы знаете, кто они такие. Не поделитесь с нами?

– Мало ли что я знаю… Например, мне известно, кого в ваших краях называют «баохан ши», – сердито отрубила девушка, лишний раз подтверждая, что помнит постоялый двор в Туре и брошенные ей вслед слова Дугала. – Но я отнюдь не тороплюсь кричать об этом на всех перекрестках. Зачем вам какие-либо имена? Не стоит трудиться, притворяясь, что вы собираетесь что-то предпринимать. Вы все одинаковы – думаете только о себе. Да, если неприятности случаются с вами или вашими родичами, вы немедля выдумаете сотню возвышенных слов и броситесь на помощь. А мы что? Так, пыль под ногами!

«Мало одного любителя почесать языком, так теперь их двое свалилось на мою голову, – уныло подумал Гай. – Надо ее остановить, не то до самого рассвета будет упражняться в злословии, а толком ничего не скажет».

– Помолчите-ка оба, – внушительно произнес сэр Гисборн. – Мистрисс Уэстмор, вы, похоже, умная девушка, но неужели ваши родные не уделили времени вашему надлежащему воспитанию? Если вы не верите в справедливость и защиту закона по отношению к вашему сословию, это целиком и полностью на вашей совести. Однако мне больше не хотелось бы слушать подобные речи. Еще мне кажется, что вам в первую очередь стоило бы подумать о ваших друзьях и знакомых, которые погибли там, на болоте, и о том, что вряд ли кто-нибудь из них заслужил такую смерть. Вы хотите, чтобы все так и осталось? По этой дороге еще не раз пойдут обозы, ничем не отличающиеся от вашего, и кого им винить в своих бедах? Не вас ли, потому что вы не пожелали никому ничего говорить? Ваш друг расстался с жизнью, защищая вас, а вы не хотите даже попытаться отыскать и наказать виновного?

Дугал восхищенно присвистнул и яростно закивал, жестами показывая, что полностью одобряет все сказанное и присоединяется. Франческо растерянно привстал, на всякий случай приготовившись к худшему. Изабель, с которой, похоже, никогда так не разговаривали, закусила губу, уставилась на Гая сухо блестящими злыми глазами, потом отвела взгляд и неохотно произнесла, глядя куда-то в сторону:

– Извините, сэр. Я… Я слишком разозлилась.

– Впредь постарайтесь следить за собой, – оборвал ее сэр Гисборн, мимоходом подумав, что ему удается без запинок произносить столь длинные и назидательные речи только в случае, когда он начинает всерьез злиться. – Так мы будем говорить или?..