Андрей Валентинов - Ола
Лучше бы не рассказывал! У дядьки моего глаза аж засветились, словно лучину в его башку вставили. Вцепился он здоровой рукой в бороду-мочалку, качнул шлемом:
– Тысяча лиг! Много, конечно, но что такое тысяча лиг перед лицом доблести рыцарской?
Хотел я спросить, бывал ли он хоть раз в море, когда штормить начинает, но не стал. Ведь шторм перед лицом доблести рыцарской – тоже сущая ерунда!
О доблести рыцарской в этот день еще раз вспомнить пришлось, да только совсем по другому поводу. Даже сразу по нескольким.
Здесь, в Андалузии Приморской, я за рыцарем моим особенно внимательно поглядывал. Это там, на Алькудийских полях, овец больше, чем людей. Здесь же – наоборот совсем, в харчевнях – не протолкнуться, на постоялых дворах народ прямо на улице ночует. Так что жди беды отовсюду. Как заведется Дон Саладо со своими великанами и людоедами, как назовет трактирщицу принцессой!
Пока обходилось. И вовсе не потому, что идальго мой помалкивал. Совсем даже напротив! В первой же харчевне толстопузого хозяина «сеньором герцогом» титуловал, заодно осведомившись, не требуется ли ему помощь против злобных великанов, что во дворе его замка обосновались. Повезло – хозяин смешливый попался, решил, видать, что гость шутки шутить горазд.
…А той девчонке, которую мой рыцарь «инфантой» назвал, даже понравилось. Покраснела, хихикнула…
Понял я, что зря опасался. Много народу – даже хорошо. Привыкли тут к чудикам, да и сами андалузцы слова в простоте не молвят. Так что Дон Саладо вполне ко двору пришелся. Ну, едет себе сеньор в помятом шлеме, ну, кажет вежество свое рыцарское. Драться не лезет – и ладно.
И в харчевне, куда мы ближе к вечеру завернули, тоже обошлось. Хозяин (диво дивное, первый раз я худого трактирщика увидел) только кивнул, когда наш рыцарь его «благородным сеньором» назвал. Не до удивления ему было – народу полным-полно, еле-еле мы места свободные нашли. А вокруг – шум, кружек стук, разговоры всякие. Ковырнул я ложкой здешнюю олью, винца хлебнул – да и уши навострил, благо Дон Саладо с толстячком вновь о земле той неведомой лясы точить принялись.
А я себе слушаю. Не их, понятно, с ними-то я наговориться еще успею…
Послушал, снова из кружки хлебнул.
Да, дела!
Черно-белые, жердь и громоздкий, и тут побывали. Правда, народец здесь поумнее, чем в Касалья-де-лаСьерре. Поумнее – да потише. Бить никого не били, но из соседних селений несколько семей марранских уже уехали – от греха подальше.
Выходит, во всей славной Андалузии такое творится? А может, и по всей Кастилии?
Про младенца, украденного и распятого, тоже толковали. Оказывается, все началось в такой же харчевне, только в Ла-Гвардия. Не понравился завсегдатаям тамошним некий пожилой сеньор. Точнее, не он, а его нос. И решили они узнать, а что у этого носатого в дорожной сумке такое? Глядь – а там гостия святая!
Ну и кликнули парней из Эрмандады. А те, понятно, рады стараться. Прижали носатого к стенке, сапогом куда надо наступили…
Ох, не понравился мне этот рассказ! И про сапог, и про сумку. А ежели в мою заглянут? Святой гостии там, понятно, нет, но ведь у меня не только сумка с собою…
– Начо! Начо!
Фу-ты, что значит задуматься! Эге, а чего это с нашим толстячком? Шепчет, глаза скашивает куда-то влево… И я глаза скосил. Скосил – и плохо мне стало. Эрмандада! Накликал! Вот уж, не поминай беса к ночи…
Виду мы не подали, за олью взялись, за винцо. Сидим, никого не трогаем, ни в чем не виноваты. То есть это мы с сеньором лисенсиатом вид делаем, а славный идальго гостей незваных даже не заметил. Ну и хорошо!
Вдруг обойдется?
Не обошлось, понятно…
– Так что, добрый вечер, сеньоры! Кто такие будете, откуда да куда едете? А бумаги какие имеются?
Бородатые, в латах, на красных рожах – усмешки. Сразу поняли – нездешние мы, таких и проверять следует.
…И что обидно – мзды не берут! На лапу, в смысле. Не берут, потому как не просто Эрмандада, а Святая. То ли дело обычные альгвазилы. Сунул пяток мараведи – и гуляй.
Хотел я ответить и уже глаза скосить приготовился – чтобы налево и чуток вверх.
Не успел.
– И вам добрый день, славные рыцари!
Ну конечно, Дон Саладо! Уже стоит, мочалку свою выпятил.
…А про «рыцарей» им, кажется, понравилось.
– Приветствует же вас скромный идальго Алонсо Торибио-и-Ампуэро-и-Кихада…
Переглянулись бородачи, один даже шлем снял. Не иначе – подействовало!
– Рады приветствовать вашу милость! А это спутники ваши?
Его, само собой. Дон Саладо сие подтвердил, даже «доблестными сеньорами» назвал.
– Мы чего спрашиваем, – продолжал бородач, тот, что шлем снял. – Потому как время тревожное. Заброды всякие ходят, добрых людей бить зовут, разбойники опять же. А в Авиле, слыхали, мятеж учинился. А вы-то часом не из Авилы едете?
…Самое время глаза скашивать!
– Мятеж? Какой мятеж, сеньоры?
Это уже толстячок. Молчал бы лучше, а то спросят про мешок с деньгами, что на брюхе его спрятан!
– Или вы не слышали? – удивился бородач. – Мятеж в Авиле нынче. Добрые горожане против герцога Бехарского как один поднялись. То есть не добрые, конечно… Гм-м…
– Войска, что герцог послал, как есть разбили! – подхватил второй, чуть постарше. – Потому как оружия у мятежников – страх как много. И бомбард, и кулеврин с аркебузами, и пороху само собой. А ведь порох, сеньоры, в Кастилии нашей продавать запрещено. Так не оттуда вы?
…Ну, пороху в моей сумке, конечно, нет – как и святой гостии.
– Ручаюсь я за спутников своих! – гордо ответствовал Дон Саладо. – Игнасио Гевара, славного моего эскудеро, повстречал я в неком замке великанском, где напали на меня жестокие людоеды…
Ой!
– Но оный Игнасио Гевара опасность презрел и помощь мне оказал, людоедов страшных не убоявшись…
Ну, все…
И поехал мой идальго,Ничего не пропуская,Про ужасных людоедов,И про злобных великанов,И про замки, где инфантыЗаточенные томятся,И про славного Артуро,Про сеньора Ланчелоте,Про ужасного ДраконаИ, конечно, про Анкору,Про сеньора Новерадо,Что гостей у перекресткаВстретил, следуя обету.Стало ясно – мы пропали!Поглядел я на окошко —Может, выпрыгнуть успею?
Договорил рыцарь мой. Умолк.
Тихо-тихо вокруг стало, я даже голову поднять не решился. Кажется, рядом с нами вся харчевня собралась.
– С-с-сеньор! – наконец выдавил из себя бородач. – С-с-сеньор, вы…
– Не внесу ли я некоторую ясность? – прехладнокровно заметил лисенсиат, вставая. – Зовут меня Алессандро Мария Рохас, изучал же я разные науки, в особливости же медицину…
Переглянулись бородачи, плечами кольчужными пожали.
– А-а-а! – спохватился один. – Так вы лекарь, сеньор Рохас?
– А-а-а-а! – подхватили другие, но уже с пониманием.
– Юноша же сей, – невозмутимо продолжал толстячок, – нанят мне да сеньору Кихада в помощь. А почему сопровождаем мы этого доблестного сеньора, могу обстоятельно пояснить.
– Да что вы! – тут же откликнулся тот, что про Авилу спрашивал. – Никакой надобности в том не имеется, сеньор Рохас. Нам бы сразу догадаться, как только мы про Анкору да про старого сеньора Хорхе услышали!
– Помилуйте, да в чем дело? – поразился ничего не понимающий Дон Саладо. – Или вы сомневаетесь в благородстве славного сеньора Новерадо?
– Что вы! Что вы! – замахали руками бородачи, друг друга перебивая. – Ну, никак не сомневаемся, сеньор! Потому как дон Хорхе – рыцарь великий, с маврами еще двести лет тому назад бился, и сейчас бьется, и завтра тоже будет. И Сид, который Руй Диас, – тоже сеньор благородный, и тоже мавров проклятых бил, и сейчас их бьет, видели его недавно в войске королевском. Вы, главное, сеньор, не волнуйтесь, потому как волноваться вам вредно…
– Странное дело! – воскликнул Дон Саладо после того, как бородачи, переглядываясь да перемигиваясь, прочь убрались. – Показалось мне, что сии благородные сеньоры сами изрядно были взволнованы. И кто пояснит мне, отчего?
Вытер пот со лба наш Рохас,Подмигнул: изрядно вышло!А потом ко мне склонилсяИ сказал: «Вам ехать завтра,А сегодня, как стемнеет,Пошептаться надо, Начо,Только чтоб никто не слышал!»Не понравилось мне это —И у стен бывают уши!А бездомному пикаро,Что по краешку гуляет,Ни к чему чужие тайны,Мне своих пока хватает.Или он мне про невесту,Что в Севилье ожидает,Вдруг собрался рассказать?
ХОРНАДА XII. О том, как довелось мне расстаться с моими славными спутниками
– Сир-е-е-ена-а-а-а-а-а-ас! [39]
Ну конечно, и тут они, «сиренасы» эти! Селеньице в сотню домов, а поди ж ты – прямо как в Севилье, где-нибудь на улице Головы Короля Педро. Бродят по ночам, людей пугают. Или я не знаю, какая нынче погода?
– Сире-е-ена-а-а-с!
Хвала Деве Святой, уже подальше. Пошел к дому алькальдову людей пугать-будить. Слыхал я, где-то в море такие же «сиренасы» имеются, тоже людей криком да ревом своим с пути сбивают. Сам не видел, да шкипер один в Палосе рассказывал.
