Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим Книга 2 Часть 1
Поэтому, когда командир двадцать первого отдельного инженерного батальона особого назначения майор Литвиненко с командирами рот прибыл на НП капитана Угрюмова, схема расположения финских ДОТов и их огневого взаимодействия у него уже имелась. Впрочем, атаковал Угрюмов не вслепую. А опираясь на информацию, предоставленную разведотделом штаба фронта. Которую, само собой, надо было уточнить. Что он и проделал. Днем – разведкой боем. А ночью – с помощью разведгрупп.
Двадцать первый узел обороны в системе главной оборонительной полосы линии Маннергейма 'Инкяля' имел протяженность около восьми километров и состоял из семи железобетонных ДОТов фланкирующего огня: двух на южном берегу озера Куолемаярви, трех в центре укрепсектора, и еще двух на берегу Финского залива.
Сделанные из бетона повышенной прочности и густо насыщенные гибкой стальной арматурой, стены и потолки финских долговременных огневых точек достигали толщины полутора метров, а пулеметные амбразуры вдобавок к этому были прикрыты шестидюймовыми бронеплитами размером два на три метра. Широкие боковые стенки защищали амбразуры от фронтального огня, а напольные (обращенные в сторону наступающего противника) закрывала широкая насыпь из огромных гранитных валунов. Что значительно повышало их устойчивость к артиллерийскому огню. И отлично маскировало. Построенные в начале тридцатых годов, и без того выглядевшие со стороны как обычные невысокие холмы, ДОТы успели за это время зарасти сосняком, и были практически неразличимы на фоне окружающего ландшафта.
Пока не открывали огонь.
Кроме боевых казематов все ДОТы имели подземные, обогреваемые казармы, вмещавшие до взвода пехоты, занимающего оборону в траншеях и деревоземляных огневых точках. Которые тоже были крепким орешком для артиллеристов. Во-первых, потому что имели потолки в четыре наката бревен, два слоя камней и земляной обсыпки. А во-вторых, потому что были настоящими 'невидимками'.
Укрытые снегом, заросшие деревьями и кустарником, ДЗОТы едва возвышались над горизонтом и имели такие глубокие амбразуры, что ствол пулемета едва доходил до их середины. Поэтому вспышки выстрелов были практически не видны, а звук заглушался и искажался. Что сильно затрудняло их обнаружение.
Впрочем, после нескольких авиабомбардировок и артобстрела с моря маскировка большинства огневых точек была нарушена. А некоторые из них и вовсе разбиты…
В первый день наступления по укрепузлу 'Инкяля' отработали два полка дальних бомбардировщиков Третьей отдельной авиационной армии РГК Героя Советского Союза Полынина. А также несколько полков скоростных бомбардировщиков армейской и фронтовой авиации. Которые тридцатого ноября сделали по два вылета. И потом навещали финнов регулярно. Правда, уже в меньшем количестве. Из-за ухудшения погоды. Потому что армейская и фронтовая авиация в сложных метеоусловиях летать не умела. Даже днем. Поэтому последние дни позиции и тылы противника бомбили в основном полынинцы. Которые в сложных метеоусловиях летать умели. Даже ночью.
Увы, и те, и другие бомбили по площадям. Хотя и понимали, что это не очень эффективно. Поэтому бомб не жалели. И далеко не все из них попали в болото. Досталось и противопехотным, и противотанковым заграждениям. Были попадания и в траншеи, и в ДЗОТы. Случайные, конечно. То есть вполне закономерные. В смысле, в полном соответствии с законами математической статистики. Что при таком количестве сброшенных бомб было не удивительно.
Однако ударом с воздуха или с моря линия Маннергейма уничтожена быть не могла. Только ударом с суши. И комбриг Ксенофонтов отлично это понимал. Собственно, как и командарм первого ранга Конев, который и позаботился о том, чтобы у командиров передовых дивизий было чем нанести этот удар.
Отдельные инженерные батальоны особого назначения…
Майор Литвиненко опустил бинокль.
Рвать оборонительную полосу придется здесь. Потому что именно здесь ключ ко всему укрепрайону. Поэтому дорога на Инкяля так укреплена. Потому что именно через это межозерное дефиле открывается путь на Койвисто и Юханнес. И далее на Виипури.
Три ДОТа, семь ДЗОТов. Плюс стрелковые и пулеметные ячейки. На обоих флангах – болота. По фронту – надолбы и колючка в десять рядов. И минные поля…
С деревоземляными огневыми точками разберутся разведчики. Этой ночью. С долговременными – артиллеристы. Завтра днем. А потом саперы и танкисты. Под вечер. Траншеями и ячейками займутся огнеметчики и мотострелки на БТП. Одновременно с саперами. А затем в прорыв пойдет дивизия.
Литвиненко подозвал к себе командира разведроты старшего лейтенанта Кондратьева и махнул рукой в сторону поредевших батальонов девяносто четвертого стрелкового полка, медленно откатывающихся назад после очередной атаки. Под прикрытием танков и полковой артиллерии.
– Видишь?
– Вижу, товарищ капитан.
– Смотри, как следует, старшой! Для тебя концерт с оркестром ребята устраивали! Как стемнеет, сам пойдешь! И чтобы завтра к утру в округе ни одного ДЗОТа целого не осталось! Мне сюрпризы не нужны! Как закончите, саперов брошу вперед. Будем рвать эту сволочь! Не подведите, разведчики!
– Не подведем, товарищ капитан! Все норы проведаем! Выкурим гадов!
– Добре! Иди, готовь своих орлов!..
Семь деревоземляных огневых точек – семь групп. В принципе, хватило бы и трех, подумал Алексей. Ночи в декабре длинные. Так что каждая группа могла бы уничтожить и по два объекта. И даже по три. Но лучше не рисковать. Чтобы уж точно, без сюрпризов! А, кроме того, у него в роте восемнадцать групп. Как раз по одной на все выявленные ДЗОТы (включая те, что на флангах), плюс резерв. И все рвутся в бой! А бой будет первым. Поэтому, для первого раза, каждой группе хватит и по одной точке.
Кондратьев вернулся в роту и приказал посыльным собрать командиров боевых групп. Которые вместе с угрюмовцами весь день пролежали в снегу с биноклями, наблюдая за полем боя, слушая их комментарии и помечая все увиденное в планшетах.
Боевая группа состояла из двух троек.
Первая оставалась на подходах к ДЗОТу. Имея при себе, помимо автоматов, ручной пулемет. И прикрывала вторую, ударную, которая уничтожала сам объект. Гранатами РГД и бутылками с зажигательной смесью (тротил и бензин с дегтем).
Технология этой процедуры была отработана до автоматизма. Один боец оставался у входной двери. На подстраховке. Чтобы уложить любого, кто попытается выбежать наружу. А двое других заползали на крышу. И для начала бросали в печную трубу ручную гранату. В качестве гостинца от Деда Мороза. Для финнов, у печки греющихся. А потом бутылку с горючкой туда же. И еще одну гранату вдогонку. После чего один вставлял в трубу, приготовленную заранее деревянную пробку. А второй двумя ударами приклада загонял ее поглубже. Взрывные газы, ясное дело, выбивали чоп обратно. Но при этом создавали в трубе своеобразный газовый затвор. И вся горючка из взорвавшейся бутылки оставалась внутри, заливая ДЗОТ пламенем.
На полигоне ДЗОТы выгорали полностью. За считанные минуты. И обрушивались. Ясное дело, никого в живых после такой 'сауны' внутри остаться уже не могло.
Засечь подрыв снаружи было невозможно. Амбразуры у финнов были очень глубокие, а дверь выходила в извилистую траншею. Так что пламени видно не было. Искры из трубы, конечно, летели. Но на передовой все время огоньки летают туда-сюда. В смысле, трассеры. А звуки взрывов глушил мощный накат самого ДЗОТа. А также орудийный и пулеметный огонь…
Кондратьев поставил каждой группе конкретную боевую задачу, уточнил время начала операции и приказал сверить часы. А еще – повязать на правый рукав скрученную в жгут темную тряпку. Чтобы не перепутать в темноте своих с финнами. Которые тоже будут в белых маскхалатах.
Тем временем, уже совсем стемнело.
Старший лейтенант посмотрел на своих бойцов:
– Ну, что ж, пора 'русским медведям' наведаться в гости к 'финским волкам'! – он усмехнулся. – И попотчевать их 'огненной водой'!
Политрук Ясенев улыбнулся, поддержав шутку командира, а потом посерьезнел:
– От выполнения поставленной перед нами боевой задачи зависит успех завтрашнего наступления, товарищи! Помните, завтра – День Сталинской Конституции! Не посрамим высокое звание воина Красной Армии в этот великий день! Ударим по зарвавшейся финской белогвардейщине из всех сил! За Сталина! За ВКП(б)! В бой!..
Командир сто первого отдельного гаубичного артиллерийского дивизиона Резерва Главного Командования капитан Петров лично выбрал позиции для стрельбы прямой наводкой для каждого своего орудия. Осмотревшись и прикинув, что и как, прямо на месте. Где ползком, где перебежками. А потом вызвал командиров батарей, взводов и орудий и показал каждому, где должна стоять его гаубица завтра утром. Чтобы ровно в восемь открыть огонь по финским ДОТам.
