Андрей Архипов - Поветлужье
Вот баб наших, девок и мальцов на продажу и пустят. Боле у нас взять нечего. Скот не нужен им ценой живота своего. Свой есть, да и места нет на лодьях. Полон с отяков да меха с них же на ту, что внизу, ужо пихают... Остальные налегке сюда пришли. Хотя... Насады наши схованные негли и нашли ужо по кустам, хоть те и не наплаву ныне... Доволен ли?
- Знание - сила.
- И то верно.
- А еще говорят у нас, "мертвые сраму не имут", - поглядел на Трофима Михылыч.
- И нам то Святослав завещал. Почитаете его?
- Да, наш он.
- Добре.
Несколько минут прошло в молчании. Затем, из-за ветлужского холма показались два буртаса, подталкивающие в спину смерда и отрока, бредущих со связанными руками. Потратив некоторое время на то, чтобы их разглядеть, десятник пристукнул окольчуженной ладонью по бревну тына.
- Вот и смертушка наша пожаловала... Мнится мне, аже доставили старосту отяковского Пычея с его сыном старшим на лодке, которой оне руду нам свозят... Выведет он их на наших баб и детишек. Живот сына его в руках буртасов, и то для них порука в его верности. Выведет. Чужаки мы им пока.
- Это як же, Трофим Игнатьич? - откликнулся Петр. - Охотники не скопом народишко повели, а как положено, по несколько людишек окольными путями. Сами в лесу будут не знамо где ночевать.
- Первый охотник он, - отвечая на недоуменные взгляды вокруг, пояснил Трофим, - схроны, тропиночки все ведает окрест. По сломанной ветке сказывает - кто прошел, да много ли часов назад. Если наши соберутся в одном месте, аккурат туда и выведет... О, уже скачет, глянь, от их сотника шакаленок. Вот порода степная, хоть несколько коней, а на лодье разместили.
Подъехавший к тыну стройный всадник с четким профилем породистого лица что-то прокричал и, не получив ответа, подъехал ближе и громко стал повторять заученную речь, коверкая слова чужого для него языка.
- Славный сотник Ибраим саказывал ворота открыть, час дает. А то всех резать будет. След ваших женщин мы найти. Завтра воины пойдут и возьмут их. Здайся сам, жить будешь.
Развернулся, закинув круглый щит на спину и, легко гарцуя, отъехал от веси.
- Может снять надобно было, Трофим Игнатьич? - Свара подошел по мосткам к десятнику.
- Погодь, Свара, не суетись. Они нам ночь дали.
- Про час говорено было.
- То присказка. А воев ночью они в лес не пошлют. И светлым днем то вдоль Дарьи не продерешься. И на приступ идти им покамест резона нет. По всему видно, за добычей пришли, не воев терять. Совет будем держать с дружинными. Петр, идем, поведаем друг дружке, что делать надобно. Свара, за старшого на стене.
- Дозволь, Трофим Игнатьич, слово еще разок молвить? - нарисовался перед десятником Михалыч.
- Давай вой, нам торопиться некуда, что дельного присоветуешь?
- Отпусти ты меня пошалить среди тех... буртасов. Обучен этому. Не получится, так предупрежу баб, чтобы в леса далее уходили.
- Пощипать буртасов, сказываешь, есть желание... Что, Петр?
- Пусть идет, не помощник он нам. Не сгинет, так весть охотникам подаст, все польза будет.
- И то мысль. Темнеет ужо. Перед уходом покажись, вой, могу и передумать. Аже сами замыслим выйти, то не пущу.
Михалыч коротко кивнул и отошел к Вячеславу, отиравшегося на противоположной стене тына.
- Ну что, Слав, ухожу в ночь, если повезет и отпустят, - поднял егерь блестевшие азартом глаза на земляка, - давай поручкаемся в крайний раз. Стрела, как пуля, шальная случается.
- Не плачь родная, все там будем, - хмыкнул Вячеслав и, взяв Михалыча за плечи, коротко прижался и хлопнул по спине рукой, - и ты не поминай лихом, если что...
Поделив патроны по-честному, то есть каждому поровну дроби и картечи, бывший капитан уединился на несколько минут в ближайшей землянке, наведя марафет на лицо и руки. Потом, скинув мешающий поддоспешник, одолженный у кого-то из дружинных по случаю "авось спасет", поплясал на предмет издаваемого шума, и отправился к Сваре поболтать, где и как ему лучше спуститься. Все-таки он еще ни разу не обходил весь по периметру. Получив от того порцию ворчания и причитающихся ехидных шуточек на тему "с чего он такой грязный, а аже есть желание еще изваляться, то вон - свиньи в углу тына в пыли покопались и ты к ним иди", Михалыч все-таки выпытал несколько укромных тропок, отходящих от веси.
- Не пройдешь, вой. Обложили знатно, вся весь - двести шагов со стороны леса. А до деревьев по пажити, не соврать бы, два раза по столько. Не ведаешь на что окушатися ...
- Зато на небе тучки, дождь вот-вот начнется, пройду...
- Пусть Перун тебе удачу пошлет, - еле слышно прошептал Свара, - а нет, так все одно - встретим опосля друг дружку...
- И вам тут не скучать, - кивнув, Михалыч отправился в сгущающихся сумерках в сторону совещающихся дружинных людей.
Трофим, Петр и компания собрались под недавно воздвигнутым навесом, покрытым свежей дранкой и стоявшим рядом с дружинной избой для таких вот летних посиделок. При сооружении сего строения никто не мог предугадать, что здесь будут решаться судьбы селения и места подошедшему уже не хватило. Упомянутая компания, кроме названных лиц, состояла из старосты Никифора, седого старика с живым лицом рядом с ним, и двух дружинников, рассевшихся на двух лавках за грубо сколоченным узким столом из расщепленного пополам и обтесанного ствола осины. Постояв минут десять, Михалыч уяснил, что обсуждение зашло в тупик. Все схемы противодействия, сочиненные, когда весь еще закладывалась, пошли под откос. Никто не рассчитывал, что подойдет столь внушительная немилосердная сила, стремительным броском отсекшая весь от леса. А ведь подошли еще не все, одна лодья осталась добирать полон и рухлядь у отяков. Рассчитывали, что отобьются от новгородских ушкуйников, что ветлужскому князю черемисов преподнесут очередные богатые подарки, что согласятся заплатить мехами и серебром булгарам, ежели те, не дай бог, придут проверить, что же творится у них под боком. А также, что смогут договориться с суздальскими или рязанскими, иногда заплывавшими в эти воды поторговать или собрать ту же дань с местных племен. Но, фактически, от чего убегали, к тому и пришли.
- Да, некуда крестьянину податься... Или христианину? - подумал Михалыч, - один черт...
Речь в удивительно спокойной обстановке за столом шла о том, как лучше погибнуть, быстро или с честью. Быстро - это прорываться ночью в лес, пытаясь предупредить и увести жителей веси, отрубая концы погони. Наверняка, прорыв встретит подготовленная засада и положит большую часть переяславцев. Недаром, единственная информация, которую передал конный буртас, это то, что на рассвете выйдут вои по следу ушедших. С честью... это почти тоже самое... Выйти чуть в сторону и броситься в самоубийственную ночную атаку, когда превосходство в мастерстве и доспехе слегка компенсируется темнотой и жаждой мести. Тогда есть возможность нанести противнику такой урон, что он не будет помышлять о преследовании баб и детей. Но в случае неудачи оставив при этом их на растерзание. Вариант остаться в веси и надеяться, что мимо не проведут полоненных жен, детей, соседей, не рассматривался, как почти невероятный. Разговор при этом шел, так сказать, в свободном формате, без всякой субординации. Трофим вообще сидел наполовину отвернувшись и поигрывая ножом, то и дело втыкая его в лавку рядом с собой, видимо уже что-то для себя решив. Как понял Михалыч, его собственную попытку пройти дозоры не рассматривали за своей ничтожностью. Видя, что дело идет к концу, егерь решил вмешаться.
- Нет ли желания у почтенных воев и членов общины выслушать совет?
- Сказывай свою мысль, - поднял на него глаза старик.
- А если не нападать на стоянку буртасов, а обратить внимание на лодьи?
- Давай сказывай до конца, вой, - подвинулся десятник к столу, - сам мыслил лодьи пожечь, но то делу зело не поможет, аже третия есть ниже по течению.
- Сколько воев со стороны холма весь стережет? - облокотился кулаками на стол Михалыч.
- Два-три. На случай, аже вплавь кто решит уйти. Остальные перегородили саженей сто пятьдесят от Дарьи до брега, что вниз по течению от веси. Гляди вой...
- Отчего ты его, Трофим, все вой, да вой величаешь... - задал вопрос старик, - ужель имени нет?
- Имя есть, помню про то, Радимир, - ответил тот, - токма к веже пусть приучится сперва. Ужо начал понемногу. Забыть не могу то, что десятником меня кликал, будто шавку, да вел себя гордо, будто право такое имеет. А делами такое право еще не заслужил, слова одни пока... Даже кнез меня по имени величал...
- Гордыня тебя обуяла, смотрю... Ну да ладно, дело то не самое худое... - кивнул Радимир, - продолжай.
- Гхммм... Таки уйти нам через шеломань не позволят, сигнал те двое дадут, лодьи отойдут от берега, стрелами побьют... Аже и пронырнет кто, то без кольчуги что он... Гххм... да, - задумался десятник.
