Борис Сапожников - Наука побеждать
— Абсолютно, — кивнул Жильбер. — Паладины упрямей стада ослов. Цепляются за традиции двухсотлетней давности, даже когда те мешают им жить. А уж письмо от лидера наёмников Годоя, бывшего генерала Кастаньоса, не является для них поводом что-то менять.
— Я должен выполнить поручение Кастаньоса, — решительно заявил я. — Я, можно сказать, ему жизнью обязан. Он вполне мог приказать своим людям прикончить меня или же просто выгнать с подворья. А вместо этого накормил и даже оружие вернул. Это письмо — своего рода плата за его доброту.
— Да уж, — вздохнул Жильбер, — хорошо тебя Кастаньос поймал. Как не крути, а ты ему обязан. Долг чести. Я понимаю, не вернуть его ты не можешь. И я помогу тебе, ради старой дружбы, так сказать. — Он покровительственно хлопнул меня по плечу.
— Что же вы мне посоветуете, мсье Жильбер?
— Ничего, — огорошил меня Жильбер. — Я просто провожу тебя к полковнику. Расскажешь ему свою историю во всех подробностях, а уж он будет решать, что тобой делать.
Полковник Жехорс был весьма колоритной личностью. Высокого роста, некогда красивый, с тонкими чёрными усиками, уже немолодой, но ещё и не старый. Лицо его было изуродовано сабельным шрамом, вместо левого глаза по военной моде скандинавов древности жемчужина. На сером мундире — орден Почётного легиона и несколько памятных медалей. Первым делом он оглядел меня с головы до ног, словно лошадь оценивал. От этого взгляда мне стало не по себе и совершенно по-детски захотелось не то язык ему показать, не то по лицу съездить.
— Ну что же, поручик, — сказал он, обходя стол, за которым сидел, когда мы с Жильбером вошли, — поведайте мне свою историю. В подробностях, пожалуйста.
И я в третий раз пересказал всё, что со мной случилось с тех пор, как меня выбросило на берег после битвы у Трафальгарского мыса. Полковник Жехорс во время моего рассказа расхаживал по кабинету и слушал, не перебивая. Когда я закончил, он вернулся в своё кресло и сказал мне:
— Твою историю нарочно придумать весьма сложно. Шпион обошёлся бы чем-то попроще. Но и проводить тебя к паладинам я не могу. Во-первых: лорд Томазо принимает только католиков, а ты — православный, не так ли? — Я кивнул. — А во-вторых: я могу проводить к нему только двух офицеров своего полка и никак иначе.
— Но как же мне быть, господин полковник? — тяжело вздохнул я. — Должен же я передать письмо от Кастаньоса.
— Это могу сделать и я, — махнул рукой полковник Жехорс. — Другой вопрос: что теперь делать с тобой, союзничек?
— То есть как, что делать? — удивился я. — Я вас не понимаю.
— А вроде не плохо по-французски изъясняешься, — усмехнулся полковник. — Армия генерала Барклая де Толли, в которой ты служил, выгрузившись из упавшего дирижабля, отправилась на восток, во Францию. Там формируется новое войско для атаки на Англию. Не смотря на потерю флота Вильнёва и его испанских союзников, у моей родины, как и у твоей, остаётся изрядное число кораблей и дирижаблей. Их вполне хватит для полномасштабного десанта.
— Я обязан принять в нём участие! — воскликнул я.
— Обязательно примешь, — кивнул полковник Жехорс. — Он планируется на весну следующего года не раньше. А пока я, на правах старшего офицера союзной армии, привлекаю вас для руководства войсками.
— И что же вы намерены поручить мне? — вздохнул я, понимая, что покинуть Уэльву в скором времени не удастся.
— Для начала, поручик Суворов, передайте мне письмо от генерала Кастаньоса, — велел мне Жехорс. Я вынул письмо и отдал его полковнику. Он взял его и продолжал: — У нас есть довольно основательное число ополченцев, однако их тренируют младшие братья из паладинов, а они — те ещё офицеры. Ополчение формально подчиняется мне, как командиру гарнизона Уэльвы, так что я могу назначать туда старших и младших командиров. И ты, поручик, теперь отвечаешь за строевую и боевую подготовку ополченцев. Задача ясна?
— Так точно, — ответил я, без особого, впрочем, энтузиазма.
— Вот и отлично, — сказал полковник Жехорс. — Капитан Жильбер, проводите лейтенанта французской армии Суворова в гарнизонную канцелярию и передайте там мой приказ выписать ему патент по всей форме.
— Есть, — ответил тот, и мы вышли из кабинета полковника.
Как только мне выдали лейтенантский — естественно, временный — патент французской армии, я тут же потребовал вернуть оружие. Для этого пришлось из канцелярии отправляться на склад и там долго препираться с прижимистым кастеляном, никак не желавшим расставаться с весьма ценными вещами, что были отняты у меня. Однако репутация Ecorcheurs, которых представлял капитан Жильбер, сыграла свою роль и шпагу с пистолетом мне таки выдали. Кроме них я также разжился на складе, за свои деньги, изрядным количеством бумажных патронов к «Гастинн-Ренетту», что весьма опустошило мои и без того не слишком полные карманы.
После этого я, уже сам, без Жильбера, отправился осматривать своё воинство. На удивление испанское ополчение разительно отличалось от нашего, российского. У нас ополченцев вооружали кое-как, и от штатских их можно было отличить только по серым шинелям и фуражным шапкам с медными бляхами. Испанцы же были одеты в белые мундиры, каждый имел мушкет и штык, на голове двууголка с красно-жёлтой кокардой. В остальном же они были самые обычные ополченцы. Строй неровный, мушкеты у всех вычищены скверно, строевые упражнения выполняют отвратительно. Про меткость и одновременность стрельбы вообще молчу.
Но самой большой проблемой было то, что никто из них французского не знал. Учить испанский времени у меня не было, так что пришлось срочно искать кого-нибудь, кто разумеет этот язык и таскать его при себе. Несмотря на мой скромный чин, я оказался командиром бригады из двух с половиной сотен человек. Паладины, до меня занимавшиеся обучением ополченцев даже не стали разговаривать со мной, попросту развернулись и ушли.
Первым делом я собрал младших командиров своей бригады в импровизированной офицерской столовой и через переводчика, шустрого парня по имени Диего, сказал им:
— Господа унтера, наши люди никуда не годятся. Их перебьют в первом же бою.
— Что вы несёте, сударь?! — вскричал самый темпераментный из моих подчинённых. — Мы тренируемся уже почти полгода!
— И за это время не добрались даже до уровня обучения русского рекрута! — стукнул я кулаком по столу. Диего даже покраснел, переводя мои слова, однако ослушаться не посмел. — У нас, в России, из крестьян солдат делают за полгода, как я вижу, у вас, в Испании, иные порядки. Однако раз меня назначили к вам старшим офицером, порядки теперь у вас будут русскими.
— С чего бы? — продолжал хорохориться тот же унтер.
— С того, — ответил я, — что начальник гарнизона Уэльвы, полковник Жехорс, назначил меня вашим командиром. Это если кто не понял. А теперь я поведаю вам, господа, что подразумеваю под русскими порядками.
И я подробно по памяти расписал им один день из жизни русского рекрута. Судя по тому, как мрачнели лица моих подчинённых, до сего дня им не приходилось даже слышать о таких нагрузках. Тот самый темпераментный унтер даже прошептал себе под нос: «bestia vigoroso». Я скосил глаза на своего переводчика и тот объяснил мне, что это значит «выносливые животные». Я кивнул ему и обратился к наглецу.
— Вы считаете мой народ животными?
— Никак нет, — ответил тот, однако взгляд его говорил об обратном.
— Вижу, вы лжёте мне, нагло глядя в глаза, — с напором произнёс я.
— Вы обвиняете меня во лжи, сударь! — вскричал унтер.
— Нет, — неожиданно ответил я, прекращая ссору. — В любое иное время я бы с удовольствием прогулялся с вами за стену Уэльвы, однако сейчас я предлагаю вам иную форму дуэли.
— Объяснитесь, сударь, — похоже, он был несколько сбит с толку.
— Всё предельно просто, сударь. В самом скором времени нам предстоит вступить в бой с герильясами генерала Кастаньоса. Тот, кто сразит большее число врагов, выйдет победителем.
— Великолепная идея! — воскликнул унтер. — Просто великолепная! — Похоже, я обрёл в этом человеке настоящего друга, а если и нет, то он будет с удвоенным пылом разить врагов, лишь бы не отстать от меня.
Эта идея принадлежит, конечно, не мне. Я прочёл о ней в одном средневековом романе, какими зачитывался в не столь уж давнем детстве. Даже не предполагал, что она придёт мне в голову столь вовремя.
(из протокола заседания Антибританской коалиции)
БОНАПАРТ: С наглыми британцами давно пора покончить. Они захватили полмира, в их казну льётся золото Ост- и Вест-Индий. Но им этого мало. Генерал Уэлсли фактически оккупировал Португалию, и теперь готовиться перейти границу и напасть на владения моего брата Жозефа. Мы не можем им этого позволить, не так ли?
ВИЛЬГЕЛЬМ III: Именно. Британия является угрозой для всей Европы. И чем скорее мы с ним покончим, тем спокойнее будет всем нам.
