Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Ерофей Трофимов
– Да, у Нино коса черной, словно уголь, была, – грустно улыбнулся парень.
– Ты все еще любишь ее? – неожиданно спросила девушка, с едва заметной ноткой ревности в голосе.
– Я ее всегда и любить, и помнить буду. Только это никак моего к тебе отношения не поменяет. Ведь нет ее больше. Совсем нет. Теперь со мной рядом ты есть. Так что не ревнуй. Глупо это, – обняв жену, посоветовал Елисей.
– Прости дуру, – шмыгнув носом, шепотом извинилась Наталья.
– Уймись, – по уже выработавшейся привычке чмокнув ее в нос, вздохнул парень. – Ты не дура. Просто баба всегда бабой останется, без разницы, казачка она или княжна. Все одно бабьего в ней больше будет. А за Нино я тебе так скажу. Она моей законной женой была. Как и ты. И то, что у нас с ней было, там и осталось. С того мига, как ты перед алтарем «да» сказала, у нас своя жизнь ведется. И то, что у нас за спиной, к тому касательства не имеет. Как тебе Руслан?
– Хороший. И ласковый, – светло улыбнулась девушка. – И принял он меня. Видел, как сам на руки просился?
– Угу. Вот это меня больше всего радует, – с облегчением вздохнул парень.
– А еще и Агриппина к нему сразу потянулась. Уж она-то в детях толк знает. И своих, и меня с сестрой воспитала.
– А маменька твоя куда смотрела? – сонно поинтересовался Елисей.
– А она все в свете блистала, – фыркнула Наталья. – Было дело, я нянюшку мамой звала. Так маменька только сердилась да фыркала. Она фыркает, а мне все едино. Я нянюшки больше боялась. И любила ее всегда. Спасибо тебе, Елисей.
– За что? – спросонок не понял парень.
– За то, что позволил ее с собой взять, – прижимаясь к нему, шепнула девушка.
– Невелик груз, – отмахнулся парень и, еще раз поцеловав жену, пожелал: – Доброй ночи, милая.
– Доброй ночи, – сладко зевнула в ответ Наталья и через минуту еле слышно засопела.
Разбудила их суета во дворе и горластый петух, которому вздумалось орать прямо под окнами усадьбы. Потянувшись и зевнув, Елисей пожелал горластой сволочи побыстрее попасть в суп и, повернувшись, посмотрел на сладко посапывающую жену. Его движения заставили Наталью вынырнуть из сна и распахнуть еще сонные глаза.
– Будем вставать? – зевнув, нехотя спросила она, явно намекая на продолжение приятного занятия.
– Придется. Теперь уже поспать не дадут, – понимающе усмехнулся Елисей. – О, слышишь, молотки стучат? Котэ, небось, уже приказал столы сколачивать.
– И чего им неймется, – вздохнула девушка, нехотя выбираясь из постели.
– Не будем князя Дато обижать, – вздохнув, попросил парень. – Он мне уже заместо отца стал. Пусть уж потешится. С нас не убудет.
– Так я ж и не спорю, – вздохнула в ответ девушка.
Одевшись и умывшись, они отправились на кухню, поискать чего-нибудь перекусить, но оттуда их едва не мокрой тряпкой погнала уже освоившаяся в доме Агриппина. Котэ, наблюдавший эту картину, едва не упал от смеха. Посоветовав ребятам отправиться в малую столовую, он сам проводил их до нужной комнаты, по пути рассказав, что Натальина нянюшка уже успела прибрать к рукам все женское население дома, командуя ими не хуже армейского фельдфебеля. В помощь ей была и Ирина, объявившая себя личной горничной юной княгини.
– Лихо они себе должности добыли, – удивленно проворчал Елисей, качая головой.
– Забудь, – отмахнулся Котэ. – У слуг своя иерархия. Главное, чтобы дело правильно делали.
– А что? Ирина женщина толковая и дело знает, – пожала Наталья плечами. – Я не против. Пусть служит.
– Как скажешь, – поспешил согласиться Елисей. – Теперь ты в доме хозяйка, вот и решай, кто и где служить станет.
– А где он, тот дом? – лукаво поддела его новоиспеченная жена.
– Вот праздник отгуляем и туда отправимся, – понимающе усмехнулся парень. – Там уж все закончить должны были.
– А в крепость тоже поедем? – тут же спросила Наталья.
– Туда в первую голову. Там школа, – отрубил Елисей.
– Оставь жену в имении и езжай в школу свою, – тихо посмеиваясь, посоветовал Котэ. – Пока ты в делах порядок наводить будешь, она к имению присмотрится. Только для охраны кого оставь.
– Реваз при ней постоянно будет. А на подворье еще десяток старых казаков имеется, – кивнул парень.
– Надо будет к тебе в гости приехать, выпасы посмотреть, – задумчиво протянул Котэ. – Может, небольшой табун, что на продажу, туда перегоним.
– Там лес вокруг. Даже для поля пришлось деревья вырубать, – напомнил парень.
– Ладно, подумаю, – кивнул мажордом и, открыв нужную дверь, посторонился, пропуская молодых. – Посидите пока. Сейчас все принесут, – пообещал он, прикрывая дверь.
– А Руслан где? – вслед ему спросил Елисей.
– На конюшне, конечно, – рассмеялся Котэ. – Его от лошадей за уши не оттащишь. Ничего, скоро проголодается, приведут.
– А кто там с ним? – не унимался Елисей.
– Я племянника своего привез. Он за мальчиком смотрит. Не беспокойся. За Руслана я сам любого зарежу, – глядя ему в глаза, твердо ответил Котэ.
Их разговор прервала Ирина, появившаяся в коридоре с подносом в руках. Пропустив ее в столовую, Котэ пожелал молодым приятного аппетита и отправился по своим делам.
* * *
Тифлис гулял широко. Вспоминая события тех трех дней, Елисей только вздрагивал и ладонью приглаживал встававшие дыбом волосы. За эти три дня ему пришлось выпить вина больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ведь каждому из приглашенных хотелось выпить именно с виновником торжества. К самому князю Буачидзе с подобным предложением подходить могли не все. Понимали, что этот род слишком известен.
С Елисеем было проще. Местные считали его кем-то вроде примака. Да, достоинство дворянское имеется, и титул тоже, но древности дворянской крови за ним не значилось. В общем, приходилось принимать тосты и здравицы, и в благодарность пить. Он старался обходиться маленькими порциями, только смачивая вином губы, но все равно к вечеру приходил в спальню ползком. Что называется, на бровях.
Трясясь в карете, что не спеша катила в сторону Пятигорска, Елисей маялся головной болью и мысленно проклинал все праздники, вместе взятые. Наталья, глядя на мужа, только сочувственно вздыхала, сдерживая свои обычно весьма ехидные замечания. Знала, что Елисей к вину равнодушен и все поднятые им бокалы были выпиты у нее на глазах. Понимая, что ему сейчас не до шуток и разговоров, девушка молча вздыхала, дожидаясь, когда мужу полегчает.
Понимая, сколько у нее скопилось вопросов, Елисей был очень благодарен ей за эти несколько часов тишины. После обеда, сняв похмелье горячим хашем и острым сациви, которые подали им в придорожном трактире, Елисей
