Камешек в жерновах - Константин Георгиевич Калбанов
А будь они у Цзиньчжоу, так и у меня голова не болела бы, потому что тогда Тихонов просто подошёл бы к побережью залива и отогнал канонерки. А то, глядишь, и потопил бы кого-нибудь из них. Сейчас же ему снаряды до цели не добросить, и приходится мне опять примерять на себя роль героя. Не то чтобы я был против, но, как уже говорил, на берегу мне комфортней. А я за всё время с пограничниками так ни разу и не пересёкся…
К рассвету шторм стих, и волнение уменьшилось до вполне приемлемых трёх баллов. Или даже, скорее, до чего-то среднего между двумя и тремя. В принципе, я этого и ожидал, но как успел убедиться, это всё же не мой мир, а потому такие частности, как погода, могли и измениться. Хотя ночная гроза и указывала на то, что в этом плане всё по-прежнему.
Вместе с рассветом пришёл и туман, окутавший море непроницаемым серым покрывалом. Не сказать, что не видно дальше носа, но в кабельтове уже вполне возможно потерять крупный корабль. К примеру, я точно знаю, что две канонерки и четыре миноносца сейчас движутся к берегу, где уже вовсю идёт бой, о чём свидетельствует сильная канонада.
Генерал Оку ни разу не экономит снаряды. Хотя доставлять их без железной дороги далеко не просто. До Бицзыво порядка шестидесяти вёрст, а у японцев проблемы даже с гужевым транспортом. К слову, наши подобных сложностей не испытывают, но снарядов на позициях куда меньше.
- Андрей Степанович, отдать концы, - в половине шестого утра скомандовал я.
- Есть отдать концы, - отозвался боцман.
- Котельное, как у вас? - спросил я в одну из переговорных труб.
- Котлы под парами, неисправностей нет, запас угля практически полный, - послышался доклад Родионова.
- Дмитрий, оставь всё на Тимофея, а сам готовь шарманку.
- Есть готовить синематограф, - отозвался штатный кочегар.
- Казарцев, на помощь в котельную, - приказал я сигнальщику.
По своей специальности он сейчас остался не у дел, а в предстоящем бою от кочегаров будет зависеть немало. И в то же время нужно заснять предстоящий бой в море и, насколько получится, сухопутный. Вообще я бы отправил Дмитрия на берег, но не решился на такой шаг. Там он окажется сам по себе, но будет оставаться моей ответственностью. Пусть уж лучше снимает отсюда, и то, что получится, чем попадёт под горячую руку тому же Фоку.
- Есть в котельную, - отозвался сигнальщик, не выказав и намёка на неудовольствие.
- Машинное, доложить о состоянии дел, - произнёс я в другую переговорную трубу.
- Машины и механизмы в исправности, - коротко отозвался Иванов, которому уже помогает гальванёр Дубовский.
В пять часов пятьдесят минут туман начал понемногу рассеиваться, хотя и обещал продержаться ещё минимум час. И тут до меня донёсся гулкий приглушенный взрыв. Едва я его расслышал, как невольно расплылся в довольной улыбке. Вода сейчас низкая, и вполне возможно, что подорвался миноносец, который и доброго слова не стоит. Но с самураев это однозначно собьёт самоуверенность, и они станут держаться подальше от берега. А значит, поближе ко мне.
Я оттеснил от штурвала Снегирёва, как поступал всегда, когда дело доходило до торпедной атаки. Вода за кормой забурлила, и «ноль второй» бодренько заскользил по едва волнующейся водной глади. Когда мы вышли из-под прикрытия валуна, качка усилилась, но ничего страшного. По такой волне мы пойдём вполне уверенно.
Минута, катер вышел на крыло и под перестук волн о днище понёсся вперёд, словно на ухабах. Скорость едва тридцать пять узлов, из-за частых ударов сидеть невозможно, поэтому я встал, слегка согнув ноги в коленях, точно жокей, приподнявшийся на стременах.
Я вёл катер в серую туманную хмарь, лишь приблизительно представляя себе, где именно находятся японцы. В какой-то момент стена расступилась, и в рваных просветах я увидел тонущий «Чиокай». «Акаги» отвернул в сторону и сейчас описывал циркуляцию, намереваясь не бросать товарища, и одновременно с этим вёл огонь по русским позициям. Все четыре миноносца бросились к гибнущей канонерке, чтобы снять команду.
Мины я выставил на достаточной глубине, чтобы и при малой воде палуба оказалась залитой. А тут корабль ещё и изрядный крен дал, так что на ровный киль уже не встанет. Это я к тому, что даже если палуба и останется над водой, то под таким наклоном использовать орудия уже не получится.
Как и полагал, мы оставались незамеченными до последнего момента. Миноноски заняты спасением команды гибнущего корабля. На «Акаги» внимание приковано к русским позициям. Командир канонерки сейчас наверняка рвёт и мечет, ведь это именно он пренебрёг тралением и очертя голову рванул к берегу, максимально сокращая дистанцию, чтобы продольным огнём накрыть весь левый фланг фронта русских позиций. Вот и старается реабилитироваться, вгоняя в наши окопы тяжёлые чемоданы, срывающие по несколько метров траншей.
Когда нас всё же заметили, первая торпеда упала и пошла на цель. Я уже привычно компенсировал крен катера, подправил курс и сбросил второй гостинец, после чего выкрутил руль вправо, закладывая крутой разворот. Едва развернулись к противнику кормой, как по механическому телеграфу отдал приказ на активацию дымогенератора. Проработал он недолго, ровно до того момента, как мы скрылись в рассеивающемся, но всё ещё плотном тумане.
А там донёсся и мощный взрыв, возвестивший о том, что канонерская лодка «Акаги» приказала долго жить. Корабль постройки одна тысяча восемьсот девяностого года, система непотопляемости лишь в зачаточном состоянии, и у меня нет и капли сомнений в том, что такого удара ему не пережить. Если только не прилетело в носовой отсек. Но и в этом случае командиру будет не до обстрела русских позиций.
Идти пришлось по счислению, пользуясь компасом на стальном катере, со всеми прелестями магнитной девиации в придачу. Однако я справился, выйдя точно на наш остров, и почти не промахнулся мимо уютного камешка. Ввёл катер в промежуток между
