Господин следователь 7 - Евгений Васильевич Шалашов
— Это он шутит, Ваше Величество, — заступился за меня батюшка. Судя по взору Чернавского-старшего, тот опять собирается двинуть сына и наследника в бок.
Поэтому, пришлось сделать шаг в сторону, чтобы товарищ министра внутренних дел не зацепил судебного следователя по особо важным делам. У батюшки локоть твердый, а ребра мне еще понадобятся.
— Шуточки у него… — помотал бородой император. — Дурацкие у вашего сына шуточки. А у меня из-за него — из-за вашего сыночка, в семье раздрай.
Мы с батюшкой переглянулись. Меня предупредили, что без изволения самого государя, вопросы тому задавать нельзя, но Чернавский-старший осмелился. Но ему можно.
— Ваше величество, дозвольте полюбопытствовать — если в семье раздрай, так при чем здесь мой Ванька? То есть — титулярный советник Чернавский?
— При том, — хмыкнул государь-император. — У меня Ксюшка с Жоркой из-за журнала поссорились — того номера, где Буратину в цари выкликнули. Жорка — он у меня рыцарь, проявил уважение к даме — уступил сестренке. Решили, что вместе станут читать. А тут Ники явился — мол, на правах старшего брата, а еще наследника, себе журнал изымает. И что вы думаете? Уступят?
И тут уже не выдержал и я. С трудом сдерживая смех, спросил:
— Побили?
— Ага, — грустно подтвердил Его Императорское Величество. — Великая княгиня вместе с Великим князем накинулись на цесаревича — своего будущего государя, и отлупили.
Государь император отошел к окну, повернулся к нам спиной. Плечи у него тряслись. Непонятно — не то от смеха, не от рыданий. Будем считать, что Его Императорское Величество плачет из-за неподобающего поведения своих детей.
— Ваше Величество, — растерянно сказал батюшка. — Его Императорское Высочество почти взрослый, шестнадцать лет. Как справились-то?
Государь обернулся, вытер слезы. Опять не понял — он рыдал или смеялся?
— А к Жорке с Ксюшкой самый маленький на помощь примчался. Шестилетка, от горшка два вершка, так он наследнику в ноги кинулся, тот на пол и брякнулся. А дальше-то просто было. Жорка-то, хоть и младше, но крепкий. Оседлал, а Ксюшка лупила… Конечно, разняли, журнал отобрали. И синяки цесаревичу запудрили. Ксюхе в суматохе нос расшибли — неясно, кто именно, но ничего страшного. И кто во всем виноват? Мне что — гувернеров вместе с гувернантками увольнять? Весь двор из-за вас свихнулся… Великие князья с великими княгинями, и я теперь, как дурак, сказки ваши читаю.
— Ваше величество, так в чем проблема? — подал я голос, стараясь, чтобы он был как можно более почтительным. — Выписать во дворец номеров пять или шесть, всем хватит…
— А им вообще не положено журнал «Осколки» читать! — снова взревел государь. — Бульварное чтиво. Неизвестно, откуда Великим князьям журнал принесли. Контрабанда в стенах дворца…
Товарищ министра, пусть и мой батюшка, но верный слуга короны. Поэтому, он даже не сомневался.
— Наказать надо титулярного советника, — твердо сказал отец. — Чтобы раздрай в августейшее семейство не вносил. Ишь, Великой княгине нос расквасили, а наследнику фингал под глаз…
Если расхохочусь, точно меня в Японию сошлют. Но как удержаться-то?
— А помните, Александр Иванович, неделю назад вы докладывали, что у тунгусов падеж оленей, не могут выяснить — болезнь какая или чей-то злой умысел? Шаманов своих лупят — а те ничего сделать не могут. Пусть господин титулярный советник туда едет, расследует. Командировку ему оформите от своего ведомства, казачков в помощь дадим.
— Ваше Величество — очень дельная мысль. Пусть мой сынок по тундре побегает, злодеев отыскивает.
— В тундру хотите, Иван Александрович?
Это уже император интересуется.
— Не хочу, — пробурчал я, осмеливаясь вызвать неудовольствие и папеньки, и императора.
— Чего это — не хочу? — фыркнул император. — Государь прикажет, так и отправитесь.
Хотел сказать, что на Тунгуске комары, метеориты с неба падают, еще там Снежный человек бродит. Но не стал. Посмотрел на императора, с робкой надеждой — может, шутит? Но тот сохранял невозмутимую физиономию. И спросить нельзя. И что, я сейчас стонать стану и говорить — мол, не хочу и не буду? Дескать — у меня невеста в Череповце? А вот шиш вам. В тундре тоже люди живут. Зря я что ли песню невесте пел про тундру? Вот, допелся.
— Если государь приказывает, то я готов. Когда прикажете выезжать?
— А сами-то, господин титулярный советник, как считаете? — полюбопытствовал император.
— Если в тундре падеж уже две недели — но реально, это уже месяц, а то и больше — все-таки, пока новости дошли, сколько времени прошло? Как говорится, выезжать для расследования нужно было вчера. Пожалуй, тянуть не стоит. Если министерство внутренних дел сегодня все документы выправит, денег даст — то чем быстрее, тем лучше. Успеваю на вечерний поезд до Москвы. Куда дальше ехать не знаю, посмотрю по карте. Хорошо бы еще ветеринара с собой взять — сам не великий специалист, но по дороге решу. Ваше превосходительство, — обратился я к отцу. — Надеюсь, бумаги сегодня сможете подготовить? Денег у меня с собой есть рублей сто, на первое время хватит, потом еще надо бы прислать. Еще…
Надеюсь, голос не дрогнул?
— Уже как батюшку тебя попрошу — Аню в Череповец одну не отправляй, трое суток девчонке ехать. Пошли с ней кого-нибудь. Мало ли, что может случится.
— Вань, да ты что… Кто же твою, а теперь и нашу Анечку без пригляда отпустит? Девчонка совсем. Не волнуйся. Понадобится, полицейских дам. И до Череповца довезут, как генеральшу.
— Ох ты, я сейчас сам заплачу! — замотал бородой император. — Соавторши нежные, медведей в людей обращают…
Отойдя в сторону, подошел к своему столу, полез в ящик:
— Да, об Анечке этой. Ее Величество для вашей соавторши просила подарок передать… В знак своего величайшего соизволения. Ксюха просила, а я бы не дал. Сплошное расстройство от вас. Ишь — я мчалась три дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны. Отвернешься — придворные скачки устраивают. Ладно, это для Анечки.
Государь вручил мне небольшую коробочку, обшитую красным сафьяном. Наверняка какая-нибудь финтифлюшка, вроде брошки. Жуть, как хотелось открыть, посмотреть, но неудобно. А вообще — могла бы императрица и мне что-нибудь подарить. Ладно, Аньке будет приятно.
— Ваше Величество, разрешите выполнять? — спросил я.
— Что выполнять? — уставился на меня император, а батюшка тоже вытаращился во все глаза.
—
