Главная роль 2 - Павел Смолин
Помимо Арисугавы, в телеграфированном мною ходатайстве содержались и другие требующие производства в дворяне товарищи — мои Кирил и Остап, некоторые хорошо себя показавшие во время учений унтер-офицеры и парочка старообрядцев из местных — чисто лояльности добавить.
На размышления меня натолкнула свежая пресса — кое-где раздел с биржевыми котировками уже есть, и, отыскав номера старые и сравнив показатели, я хищно пошевелил усами: после смерти Николая российские ценные бумаги немного сползли вниз, но после присоединения Манчжурии показали рост почти на треть! Вывод очень прост — политика государства прямо сказывается на стоимости его ценных бумаг. Это же какой простор для махинаций! Например, я могу распустить про Империю негативные слухи, которые приведут к падению стоимости, выкупить подешевевшие акции и облигации через подставных лиц, а потом раз — сделать что-то очень полезное для Империи, что выльется в биржевый рост. Обязательно подумаю над этим на досуге и попробую на практике при первом удобном случае. Ну а кое-что можно попробовать уже сейчас.
— Андреич, Кирила кликни, — попросил я и принялся отвечать на телеграммы Великих князей и Княжон лично — они, кажется, догадались, что я свалил эту ношу на Остапа, и в их посланиях начало расти недовольство.
Когда я закончил — специально старался сделать максимально похоже на предыдущие ответы — как раз прибыл молодой старообрядец. Он поклонился и уселся на указанный мной стул по ту сторону стола — генерал-губернатор отдал мне в пользование рабочий кабинет.
— Договор наш истекает, — начал я разговор.
Кирил отвел глаза:
— Продается товар, Георгий Александрович. На десять тысяч распродались, время нужно.
Тьфу ты, я уже и забыл, что он мне денег должен.
— Когда все продашь, тогда и рассчитаешься, — отмахнулся я. — Ты вот что — сходи до биржи, купи японских облигаций госзайма да акций каких — Мицубиси там, Мицуи, Сумитомо — словом, компаний покрупнее. Андреич, пусть бухгалтер тридцать тысяч выпишет.
Векселем — мы же цивилизованные люди. Так-то риск — а ну как китайцы обидятся и показательно выпорют японцев? В эти времена вполне могут, если западные державы не вмешаются. Тогда мои новенькие активы обесценятся, а сам новоявленный азиатский союзник станет совершенно бесполезным, но геополитическая обстановка войне за Корею не способствует — китайцы ведь не знают, кто и о чем договаривался с японцами: в любом договоре бывают секретные пункты. Блеф вполне может сработать. Да точно сработает — в Запретном городе сейчас точно не до какой-то там Кореи.
— Слушаюсь, Георгий Александрович! — козырнул по старой памяти Кирил.
— Да погоди ты, — движением брови усадил я его обратно на стул. — Дальше-то чем заниматься думаешь?
Кирил юлить не стал:
— Ежели не гоните, я и далее подле вас останусь.
— Оставайся, — одобрил я и решил использовать в качестве поощрения уже выданное, но не известное поощряемому. — Простолюдинам возле меня находиться невместно. Произвожу тебя в титулярные советники.
Личное дворянство Кирила обрадовало, но в ноги он падать не стал — пообтерся, привык. Свое дело — это отлично, но никто же не мешает бывшему матросу заниматься им через управляющих-единоверцев параллельно работе на меня? Ее не так уж и много на самом деле.
— Премного благодарен, Георгий Александрович!
— Дворянин без земли — такой себе дворянин, — продолжил я и раскатал на столе карту Манчжурии. — Вот этою землёю тебя жалую, — указал на небольшой, в три с половиной десятка десятин, участок неподалеку от Владивостока. Без побережья, зато с речкой!
Оторопело похлопав глазами на карту, Кирил не совладал с собой и таки плюхнулся на колени.
— Управляющего найдешь или все-таки в этих краях останешься? Ни титула, ни земли не потеряешь — по праву заслужил. И хорош по полу валяться — запретил же!
Подскочив, новоявленный помещик поклонился:
— Виноват! Найду управляющего, Георгий Александрович! Своих сюда перевезу, сестер да родичей — чего им в Костроме мыкаться?
— Ступай, занимайся, — кивнул я и выбросил случившееся из головы — я же знаю, что Кирил все задачи решит должным образом.
Земли к титулу получили и остальные отметившиеся в кампании и до нее, а казакам да новым поселенцам землицу нарежут уже без меня — я вам что, староста общинный? Князья Барятинский, Оболенский и Кочубей тоже не в обиде — их изрядно повеселили эпичные владения размером в половинку сажени каждая: им они нафиг не нужны, поэтому шутку поняли, оценили и подыграли, отправив подручных вбить там по табличке с текстом «по заслугам и землица». Не чужда князьям самоирония, и, в принципе, несмотря на медлительность, доверять им можно. По прибытию в столицу — а все трое составят мне компанию в поездке по России — подумаю над приставлением троицы к каким-нибудь не требующим высокого интеллекта (это не то же самое, что образование, которое у всех князей блестящее), делам.
* * *
Завтрак я разделил с хозяином дома, военным губернатором Чичаговым, вице-губернатором Омельяновичем-Павленко и их женами. Откушав две порции пшенной каши и закусив ее половиной запеченного гуся, последний откинулся на стуле:
— Гусь у вас, Николай Иванович, в высшей степени изумительный! Уступите мне вашего повара?
— Ни в коем разе, Яков Павлович! — с улыбкой отказал генерал-губернатор. — Я без этакого гуся, признаюсь вам откровенно, и недели не протяну.
Посмеялись, и я тоже решил похвалить повара:
— Гусь и в самом деле прекрасен.
Чичагов воспользовался возможностью:
— У графини Ильиной, доложу я вам, заворачивают отменный пресный пирог с яйцом. Очень жаль, что сегодня вы нас покинете, Ваше Высочество.
— Помимо упомянутого Николаем Михайловичем известного всему городу пирога, вы також лишитесь возможности отведать славящихся на всю округу щей в доме действительного статского советника Федина, — добавил аргументов остаться Омельянович-Павленко.
Мужики сглотнули выступившие при упоминании славных на всю округу щей слюни, и мне очень захотелось остаться во Владивостоке еще на денек. Вкусно кормят, заразы.
— Увы, придется отложить щи да пироги до следующего моего приезда в этот славный город, — вселил я в них надежду.
Не думаю, что царю следует безвылазно сидеть в столице, отказываясь от поездок по стране. Оно, конечно, самодержавие, но со временем, когда построится Транссиб, в небесах появятся дирижабли,
