Корела - Герман Иванович Романов
— Хм, а на смотру они выглядят исключительно браво. Стрельцы заправскими солдатами стали!
Владимир скользнул по мушкетерам Штиллера — солнечные лучи отражались на празднично начищенных кирасах и касках. Наемники все эти полтора месяца вели себя крайне прилично, и, по меньшей мере половина из них изъявила желание перейти в подданство князя, и обосноваться — земли, пусть и плохенькой — камни, леса и болота тут с избытком хватало и на порядок большего населения.
Стефанович окинул взором свое профессиональное воинство, ставшее вдвое больше — за счет трофейного шведского оружия и амуниции удалось сформировать еще одну сотню линейной пехоты, отобрав лучших стрельцов, пожелавших служить на «немецкий манер». Так что две сотни отличной инфантерии, вооруженной длинноствольными мушкетами, и снаряженной по-европейски, у него имелось. Столько же было «полевых» стрельцов, тоже отборных, вооруженных самыми лучшими пищалями из тех, что имелись, и наскоро обученных вместе с «немцами». А к ним добавилась вполне регулярная кавалерия — шесть десятков конницы, половина легкой хаккепелитов из финнов и карел, вооруженных пистолями. А другая, «тяжелая половинка» состояла из иноземных рейтар с примесью русского контингента, все в касках и кирасах, с мечами и теми же пистолями, но на самых лучших трофейных конях, более крупных, в отличие от местных пород.
Будущего «бога войны» представляла полудюжина небольших пушек, которые можно было таскать с войсками — своего рода «полковая артиллерия». Они могли поражать ядрышками в один-два-три фунта или «гривны» по-местному весу, густые построения вражеской пехоты с расстояния чуточку больше полуверсты, и бить картечью в упор с полусотни сажень. Беда в том, что не было даже пары одинаковых стволов, причем каждый из них обслуживался своим «мастером» с «подмастерьями» — только они точно знали, как стреляет их собственная «пищаль», и сколько мерок пороха потребно для стрельбы на разные дистанции.
О централизованном обеспечении боеприпасами, стандартизации и единообразии вооружения, плановой военной подготовки, общей для всех, тут не ведали, хотя вопрос не только назрел — «перезрел». Да и форменное обмундирование как таковое было принято только в столичных стрелецких полках — но то пошло еще со времен царя Ивана Грозного.
Тяжелая линейная пехота в «бронежилетах» и касках должна была сокрушить шведов в полевом бою. Вся штука в том, что из собранного свинца удалось отлить несколько тысяч «колпачковых» пуль, что должны были появиться к середине 19-го века — так называемые пули Нейслера. Потому все мушкеты были тщательно откалиброванные, их распределили по десяткам стрелков, по восемь штук, тем самым хоть как-то стандартизировали. И соответствующее число пулелеек изготовили и выдали.
Вся надежда была исключительно на то, что это «ноу-хау» позволит извести вражеских мушкетеров и пикинеров — дальность полета этой пули чуть ли не вдвое больше, и гораздо точнее попадали в цель. Вся ставка сделана на короткую летнюю кампанию, в которой шведам нужно нанести не просто поражение — разгром, истребить начисто. И захватить как можно больше трофейного оружия — в первую очередь мушкетов. Так как местные «ручницы» и пищали не шли с ними в сравнение по качеству, а возможности местной промышленности являлись откровенно слабыми.
— Надо победить в этой войне, и уже к следующей кампании успеть реорганизовать артиллерию. Единороги необходимы, чтобы не заморачиваться с пушками и гаубицами, а получить нечто универсальное.
Владимир тяжело вздохнул — все имеющиеся орудия нужно было отправить на переплавку, они совершенно не отвечали требованиям. И начать отливать некий общий образец в больших количествах на нормальном лафете, и готовить к ним не штучных «мастеров», а нормальных канониров, и в достаточном числе. Потому что только пушки в бою дадут наглядное преимущество над любым нынешним противником. И малочисленность армии можно компенсировать только правильным применением нового оружия.
— Одно плохо — стоит нам все эти новшества применить, как противники, шведы с поляками, а за ними все европейцы, переймут, пусть не сразу, но скоро, за несколько лет. Но нам с ними в здешних лесах не воевать — тут партизаны настоятельно нужны. А они уже имеются — это как раз то, чего шведы никак от нас не ожидают…
Корельский уезд, земли которого были отданы царем Василием Шуйским с прилегающими погостами, примерно половиной сейчас в составе «карельских» провинций нынешней Финляндии…
Глава 24
— Где же, государь, таких «ухваток» хитрых ты нахватался?! И не подумаешь, что на людей охоту также вести можно, как на дикого зверя, жалости в приспособлениях никакой не имея!
Князь Мышецкий только головой покачал, продолжая удивляться, и осторожно поглядывая на Владимира. За то время, всего-то четыре недели, которые он отсутствовал, с ополченцами произошли разительные перемены, и как надеялся «свежеиспеченный» монарх, к лучшему.
Дело не в том, что русских и карельских мужиков обучили воинским ухваткам, так, самую малость, что можно сделать за короткий срок. Скорее приспосабливали те умения, которыми они обладали, к военному ремеслу. Кругом леса и болота — их и в 21-м веке хватает, а тут вообще глушь — охотой занимались почти все, многие луком пробавлялись, могли с рогатиной на медведя выйти, практически все умели силки и капканы ставить. Каждый в лесах много хаживал, ночевал летом и зимой у костра, а то и обходился без его согревающего тепла. Так что жить и выживать в лесу умели все ополченцы, луки и рогатины имели многие, а топоры, кистени и ножи были у каждого мужика и парня. Да и сам опыт ведения действий, которые можно назвать приближенными к «боевым», у некоторых имелся, порой изрядный. Дело в том, что за последнее лихолетье масса народа прошла через всяческие разбойничьи шайки. На торных дорогах по русским землям грабили постоянно, с лихим посвистов, и уханьем дубин. Через повстанческие отряды прошли многие, и в войске самозванцев воевали, а потом от расправы бежали на север. Так что народец в местном ополчении собрался матерый и
