Александр Афанасьев - Наступление. Часть 2
— Где находится моя папка? — в лоб спросил генерал Гуль своего куратора — В консульстве — неожиданно даже сам для себя ответил Уорден — после совещания мы ее уничтожим.
То, что он собирался сделать, было грубейшим, даже преступным нарушением инструкций. Уходящий резидент должен передать вступающему в должность резиденту абсолютно все, что у него есть — все наработки, всю агентурную сеть, все формализованные дела. Конечно, данные о Гуле и о сотрудничестве с ним есть в центральной картотеке ЦРУ. Но Уорден знал, как работает система. Для того, чтобы получить данные, тем более об агенте такого уровня — новому резиденту придется писать запрос, причем конкретный запрос, и визировать его чиновником уровня не ниже директора Национальной разведки. Шансы что он это сделает — один из ста, не больше. Резиденты предпочитают не связываться с бюрократией, да и смысл, если все данные дублируются в местной картотеке и в местных агентурных делах, которые можно просто взять и посмотреть. Если в них не будет папки на Гуля — значит, его привлекут к работе только тогда, когда будет планироваться что-то действительно грандиозное и данные будут поднимать планировщики в Лэнгли, причем сплошняком.
И его — даже если все это всплывет — сильно не накажут. Проблемы с передачей дел существует по каждой резидентуре, бардак сплошь и рядом, что-то теряется, где-то и вовсе просто передают папки по счету, а где-то даже без акта приема-сдачи дел. Он просто скажет, что где-то что-то затерялось и все. Признаков утечки нет — значит, максимум выговор.
— Рахмат — сказал генерал Гуль — спасибо.
Американец и пакистанец посмотрели друг другу в глаза. Оба они понимали, что это значило. Первое — генерал Гуль теперь был должен Уордену, законы мира в котором они работали, заставляли его помнить о долге и отдать его при случае. Любой опытный и работающий на перспективу разведчик ни перед чем не останавливался, чтобы получить таких должников, лично своих должников — даже перед должностным нарушением.
Второе — генерал Гуль теперь превращался из агента ЦРУ в личного агента сотрудника ЦРУ Милтона Уордена. Личная разведсеть — чрезвычайно важно, без этого не пробиться на самые верха. В свое время ЦРУ по-настоящему начиналось не с Донована, он работал во время войны, а во время войны, а во время войны много хитрить не надо — а с личной сети Алена Даллеса, бывшего адвоката, человека, который дольше всех оставался на посту директора ЦРУ и, наверное, лучшего из директоров за все время существования службы. Недаром в Лэнгли висит на видном месте его барельеф и табличка «его памятник вокруг нас», Даллес начал плести свою сеть в Европе еще в тридцатые, своими адвокатскими методами. Если бы не Даллес — скорее всего ЦРУ просто не было бы, а было бы одно из подразделений ФБР, всесильный Гувер просто смял бы их…
— Рахмат… — повторил второй раз генерал Американец махнул рукой — Пустое…
В небе над авиабазой показалась небольшая точка, она быстро увеличивалась и разделилась на три. Это был самолет восемьдесят первой особой авиаэскадрильи ВВС США VC-137, его эскортировали два новеньких F16 ВВС Пакистана. Они приняли его на границе с Китаем, самолет с американской делегацией летел из Пекина. Там, американская и китайская разведка обсуждали новые подрывные акции против Советского союза.
Автомобильный кортеж, для охраны которого привлекли броневик и два грузовика солдат, быстро домчал американцев и пакистанцев до Пешавара. В Исламабаде они даже не задерживались — президент отказался встречаться с американцами, а с кем-либо другим отказались встречаться уже американцы. Так, прямо с аэродрома, ближе к четырнадцати ноль-ноль по местному времени американцы оказались на Хоспитал Роад, в консульстве.
Американскую делегацию должен был возглавлять заместитель директора ЦРУ по оперативной работе Клэр Джордж. Он уже бывал в Пакистане восемь раз, причем один раз — нелегально, он знал всю ситуацию с движением моджахедов и лично — всех главарей крупных банд. Однако — вчера Клэр Джордж был вынужден положить на стол директора ЦРУ заявление об отставке. Причина все та же — Иран-Контрас и ложь перед Конгрессом. Конгрессмен Лихи из демократов, особенно усердствовал в травле американских разведчиков и представителей президентской администрации — что ж, теперь он мог с чистой совестью повесить над своим камином еще один скальп. Парадоксально — но в те годы американские разведчики боялись собственного Конгресса больше, чем всех козней КГБ.
Поэтому — делегацию возглавлял только вчера назначенный Директор Национальной секретной службы Ричард Е. Штольц, тоже находящийся под ударом из-за дела Иран-Контрас — но пока на него ничего не нашли, хотя таскали давать показания регулярно. Ричард Штольц, среднего роста, плотный, улыбчивый ирландец лет пятидесяти был ветераном ЦРУ, пришел в агентство в пятидесятые, был резидентом ЦРУ в Москве, потом начальником Восточноевропейского отдела, отвечавшего за страны, находящиеся в составе Организации Варшавского договора. Положил рапорт на стол и ушел из-за травли, которую развернули по отношению к ЦРУ в семидесятых, в связи с делами во Вьетнаме, в частности — с операцией Феникс[24], в которой запачкались все. Вернулся в Управление по персональному приглашению Кейси, которого считал другом, сейчас вновь был на грани ухода. Вернувшись в ЦРУ, он оставил «на свободе» — так иногда выражались американские разведчики — небольшой, но прибыльный консультационный бизнес. Занять кресло директора Национальной секретной службы его уговаривал судья Уэбстер полдня — больше просто было некому. ЦРУ было под огнем, конгрессмены шли по следу, в русском отделе, возможно, завелся шпион, и вообще все управление, занимающееся борьбой с коммунизмом, гордость Кейси, который полностью реорганизовал его — теперь было под большим знаком вопроса. Сам директор не имел никакого опыта разведывательной деятельности, не знал, что в таком случае делать и с ужасом думал о том, что будет, если информация о возможном русском шпионе в управлении попадет в комитет по разведке Конгресса. Тогда их просто смешают с дерьмом — мало того, что торгуют оружием с Ираном — так еще и плодят русских шпионов. В двери, почуяв запах крови, ломилось ФБР, по идее заниматься контрразведывательными проверками должны были они — но в ЦРУ имелся собственный отдел внутренней контрразведки и возглавлял его ни кто иной, как Олдридж Эймс. По совету первого заместителя директора Роберта Гейтса судья не стал допускать ФБР к проверке, и по его же совету он предложил пост второго замдиректора Штольцу. Тот был чист, потому что продолжал заниматься восточноевропейскими странами — но в то же время отлично говорил по-русски и знал специфику работы русского отдела, который теперь видимо, придется воссоздавать с нуля — потому что был резидентом в Москве. Русский отдел отрезали от всех источников информации — у них, в собственной агентурной сети и так что попало, творилось. Эймс и его люди вели повальную проверку, а Штольц должен был в своей новой должности как-то налаживать работу по СССР в этот критически важный период. Этим он и хотел заняться — но поездка в Пакистан была запланирована давно, Пакистан сейчас приобретал особый вес в свете обострения отношений с Москвой и явного курса Москвы на обострение отношений на Востоке. Лучше было бы ехать Гейтсу — он давно был в должности и знал ситуацию всяко лучше — но первый замдиректора по неизвестным причинам отказался ехать наотрез. Пришлось ехать Штольцу, который толком не разобрал бумаги предшественника на столе.
Вторым известным человеком делегации был ни кто иной, как полковник Чарльз Элвин Беквит, он же «Прыгающий Чарли». Во Вьетнаме он был ранен в живот пулей пятидесятого калибра, доктора посчитали ранение смертельным — но он выжил наперекор всему и несмотря ни на что. Один из немногих американцев, который прошел полный курс отбора в САС и был зачислен в отряд, участник войны во Вьетнаме. Командир так называемого Project Delta, подразделения, превратившегося в первый батальон специальных операций Дельта, нацеленный на освобождение заложников в глубоком тылу врага и ведение стратегической разведки в интересах Объединенного комитета начальников штабов. Основной целью Дельты было максимальное ослабление обороноспособности СССР во время особого периода путем проведения диверсий на объектах особой важности, в том числе на ядерных объектах. Люди полковника Беквита хорошо знали сильные и слабые места системы внутренней безопасности СССР, поэтому он был включен в состав делегации в качестве советника. Об этом уже пожалели — приняв на грудь лишнего, во время полета Беквит громогласно заявил на весь салон, что с этими ублюдками с вонючими бородами еще придется хватить беды. Сейчас, однако, Беквит был в полном порядке — любой офицер знает, как быстро привести себя в порядок.