Бандильерос - Петровские Ведомости
– Мысль, я полагаю, неплохая, неплохая, – покивал я. Действительно, канцелярка у нас стоит копейки а тут – эхскюсиф.
– Тогда стоит начать с завтрашнего дня наши наполеоновские планы. Того что мы с собой захватили хватит на начальный капитал – купить какое-нибудь подворье в Архангельске, а уж там мы развернёмся. И верфи рядом, можно будет потом флотом заняться…
– Это ты снова хорошо придумал. Архангельск так Архангельск. – Согласился я. Конечно, придётся сгладить углы взятками, да и производство не развернуть так просто, но желание воплотить план в жизнь превышало страхи предстоявшего большого дела.
Утро встретило нас, как обычно, в своих кроватках на яхте. Посетив уборную и приведя себя в порядок, мы оделись представительней, чем в прошлый раз. На этот раз на нас были белые, как снег под ярким солнцем, рубашки, с тончайшей, еле видной издали, вышивкой золотой нитью, чёрные брюки, кобуры на поясе, вместе с сумкой, в которой Саня нёс посуду – самый ценный товар. Взял целый сервиз с красивой росписью. Сервиз и у нас влетел нам в копеечку, но не настолько, что бы жаловаться – здесь он будет стоить баснословно дорого. Изделия венецианского стекла меркнут перед фарфором из Германии XXI века.
Причесавшись по-щегольски, начистив зубы и сапоги до блеска, мы сошли на берег. На этот раз никаких зевак не было, но мужики-служащие, что отдыхали от разгрузки какого-то струга, пялились на нас как на пришельцев. Понимаю, вид у нас без всяких тут украшений, но приличный.
Как всегда закрыв на ключ все замки, мы отправились к местному олигарху, коим был тёзка нашего корабля – Афанасий Юрьев. Дорогу подсказал прохожий, и мы добрались относительно без приключений, если не считать того, что на нас смотрели как на восьмое чудо света. Дамы же не скрывали интерес к одежде – так вышить тут никто не сможет, в этом я уверен. Точность ручной и машинной вышивки несопоставима, а уж разница в цене…
Дом Юрьева по местным меркам – впечатлял. Это было целое подворье, рядом с которым была конюшня, пара амбаров-складов. Для успешной продажи всего товара решили, что переговоры будет вести Саня, а я займусь демонстрацией товара. У Сани получалось лучше торговать, он по природе такой.
Около массивной двери в стене полутораметровой вышины, сидел, скучая солдатик. Это я его так обозвал, а вообще понятно – местный страж на воротах. Оглядев нас придирчиво, он осмотрел наше оружие, одежду и, признав, встал и склонился чуток:
– Здравы буде, гости. К хозяину пожаловали, аль ещё куды?
– К Афанасию Юрьеву, – ответил я, – это здесь?
– Да, тута дом хозяйский. Вы проходите… – он открыл дверь и отошёл в сторону.
Внутри было хорошее подворье – помимо видимых ранее склада и конюшни были поленницы рядом с баней, а в центре всей этой инфраструктуры стоял деревянный двухэтажный дом. Судя по обилию резных деталей – шикарный. Войдя, мы привлекли пристальнейшее внимание местных обитателей – собак, которые пару раз, для порядку, гавкнули, кота, который всполошившись от лая, по поленнице забрался на крышу бани и двух детишек. Детишки судя по виду – простые, кого то из обслуги что ль…
В окне дома качнулась занавеска, а дети подбежали поближе, рассматривая нас во все глаза.
Мы тоже не особо тактично поступали, оглядывая всё это хозяйство. Осмотр закончился с открытием двери и появлением на веранде, судя по всему, хозяина дома – мужик с длинной бородой, в красной расписной рубахе, явно недешёвой и кожаных сапогах.
– А ну ка вона, идите! – крикнул он в нашу сторону. Мы уже с саней переглянулись, но дальше мужик добавил: – на конюшне играйтесь.
Пацаны убежали, что-то возбуждённо говоря друг другу, а я расслабился. Мужик неспешно спустился вниз и подошёл поближе. Мы пошли к нему навстречу и когда остановились, первым начал разговор он.
– Хм… гости никак заморские, аль свои купцы? Не припомню я вас, молодцы, – он пригладил бородку.
– И свои, и не свои мы. В общем, из Европы к вам прибыли, с товарами. Не желаете купить что?
– Обожди, неча на улице разговоры вести, давай в горенку, – он развернулся и махнув нам рукой, пошёл обратно в дом. Мы последовали за ним.
Внутри было по нашим меркам – интересно. Дом купца типичного – светло, посреди гостиной – стол сервированный, на столе – яства.
Купец остановился и предложил трапезничать с ним. Отказываться было глупо и мы, вспомнив кто как, все правила этикета, уселись за стол.
Купец, помолившись, приступил к завтраку. Мы тоже не отставали и налегли на выпечку – она тут горячая, видать, прямо из печи, даже пахнет ею. Постепенно всё было доедено и купец, как хозяин дома приступил к расспросам:
– Ну, добры молодцы, откель путь держите? Чем торгуете?
Ответил ему Саня:
– Из Европы, побывали пожалуй почти везде. Торгуем посудой, есть специи – перец червонный, есть свечей немного, сотни четыре. Есть свечи резные, разноцветные – декоративные. Бумаги есть у нас, белой как… да как наши рубахи, ещё белее.
Тут купец цыкнул зубом и сделал комплимент:
– Да, одёжу такую и царю вместно носить. Эка вышивка красная! – покачал он головой, – токмо не представились вы, молодцы. Как звать то вас?
Мы с Саней переглянулись. Действительно, так увлеклись впариванием, что забыли о вежливости. Непорядок!
– Синицын Александр.
– Синкерович Кирилл, – представился я.
– Ну а меня Афанасием зовут. Будем знакомы. Так, свечей да посуды, говорите? Показывайте! – улыбнулся купец.
Саня по очереди достал из сумки пару свёртков с тарелками и развернул.
Улыбка быстро сползла с лица купца, уступив место удивлению. Что, пардон за каламбур, неудивительно – сервиз, точнее его часть была такой, что трудно не заметить – дорого. Сколько за этот сервиз отдал Саня не знаю, но на вид – дорогущий.
– Вот, Афанасий. Такой сервиз есть.
– Сер…чё? – не понял купец.
– Ну, набор для стола. Чашки, тарелки разных размеров, супница…
Купец принял из рук Сани блюдо и осматривал его, цыкая зубом и качая головой.
– Золото?
– Золото, Афанасий. Самое настоящее. И фарфор тонкий, сам видишь. Стоит такой сервиз… Да, дорого, ничего не поделаешь. Зато, если понадобится, не стыдно и царю на стол поставить такой. Это я вам как специалист говорю, блюдА высшего качества, лучшее, что есть в Европе.
Купец перевернул тарелку и прочитал оставленный заводом автограф. Сделано в Германии.
– Нешто тевтоны такое смастерили? – удивился Афанасий.
– Они самые. Штучная работа, мастер немец.
– Во делаааа… – протянул купец и осторожно поставил на стол тарелку.
– А сколь таких у тебе есть?
– Полсотни, – сказал Саня, приведя купца в состояние близкое к шоку. Оно и понятно – стоимость такой тарелочки даже в нашем мире приличная, а уж тут и вовсе должно быть… посмотрим, сколько сдерёт с купца Саня.
Меж тем внимание купца переключилось на декоративные свечи. Обычные он осмотрел и не найдя интересными, отвернулся.
– Во диковина то! – воскликнул купец, беря в руку расписанную свечу, – сколь стоит такое?
– Свечи – по пять ефимков. Есть и попроще, по ефимку. Эти – Саня кивнул на простые, – пять штук за ефимок.
– Беру, – сказал купец.
– А посуду?
– А блюдА ваши пусть знакомый мой знакомый стеклодув осмотрит. А тама и сойдёмся, – покивал купец.
Саня согласно кивнул – фарфор был самого высокого качества.
Через час, оторванный от работы стеклодув Фома прибыл в дом своего партнёра – Афанасия.
У ворот его уже встречал наёмный охранник и сообщил, что его уже ждут. Фома поспешил и прошёл в дом. А в доме застал Афанасия вместе с двумя какими-то молодыми купцами. Афанасий тут же встал из-за стола и поспешил представить ему гостей:
– Энто купцы, из Европы к нам. И тарели привезли зело чудные, хорошие. Ты поди, проверь. – Афанасий взял со стола чёрного цвета блюдо с золотой росписью и вернулся к гостям, представляя им уже самого Фому, что тому польстило.
Фома взял в руки необычайно лёгкую тарелку и осмотрел её на свет. Просвечивала вся, равномерно. Темнёная, золото видать настоящее – так подделать никто не сможет. Осмотрев рисунок, стеклодув был удивлён его чёткостью и тонкими узорами. Сам он так не мог, да и не знал, кто руками так точно да тонко роспись сможет сделать. Под конец он щёлкнул ногтём по краю тарелки и дождался чистого мелодичного звона. В расстроенных чувствах фома передал Афанасию тарелку и выдал вердикт:
– Уж такого чуда я в жисть не видал. Тонкая, чистая, роспись такая, что сложно помыслить, кто б мог так сработать. Да, тарель твоя самая что ни на есть царская, во те крест! – Фома перекрестился.
Афанасий тут же взял из его рук тарелку и повернулся к гостям.
– Беру ваш "серфис". Какую цену просите? – спросил он.
Синицын, как человек изучивший цены на "эхсклюсиф" тут же задрал цену:
