Марик Лернер - Победителей судят потомки
Мне очень хотелось заявить: на Бога мы уповаем, но лучше подсуетиться самому. А от употребляющих эти слова желательно требовать весомые доказательства любых утверждений. Промолчал, естественно.
— Спасать людей, — сказал Семен уверенно, — деяние не просто милосердное, оно еще и на пользу душе. Человеку недоступно творить одно хорошее, он может лишь постараться свершить лучшее из возможного. А величие так просто никому не дается.
Глава 7
Вечный еврейский вопрос
— Присаживайся, сударь, — радушно предложил я. В принципе я не хам, но тыкать нижестоящим принято. Это к равному по положению в России обращаются на «вы» и по имени-отчеству. А Гейслеру до меня при всех его немалых капиталах тянуться и тянуться. Причем во всех смыслах. Если бы я обратился к нему иначе, он бы всерьез удивился и насторожился. — Угощайся, элитная ломоносовка. В продаже не бывает, исключительно для близких и ко двору поставляю.
Иона Гейслер мало походил на заумного книжного червя, корпящего сутками напролет над мудростью Талмуда. Ходил обычно в немецком кафтане и имел телосложение грузчика. Ничего удивительного, что среди моих знакомых полно таких. Хлюпики обычно в детстве помирали или просили подаяние. Да и питание здоровое, пусть без особых изысков. Откуда писатели вроде Радищева взяли про крестьянскую нищету ужасную, не представляю. Или врали, или все это предстоит в будущем. Народ размножился, земли больше не стало, а до освобождения из крепости пришлось сидеть друг у друга на головах. Сколько евреев было перед Первой мировой? Раз в десять больше нынешнего, а территория прежняя, вот и стали недоедать, и хлюпики от рахита. Русские хоть в Сибирь ехали и на Кавказ.
Ругался он тоже соответственно, на нескольких языках. Правильные черты лица, отсутствие горбатого носа и кучерявой шевелюры. Волосы коротко остриженные на голове, кроме двух прядей, которые падают с висков, и роскошная черная с проседью борода.
Его легко можно было принять за обычного купца из западных провинций, тем более у него был польский акцент. Ну пейсы-то никуда не денешь, так и вьются на ветру. Особой религиозностью он не страдал, за стол садиться не отказывался, хотя свинину ему я и не предлагал никогда и гостям в таких случаях не ставили. У меня на приемах и мусульмане бывают. Есть определенные нормы поведения. Я тоже исправно посещаю церковь по праздникам и в пост не ем скоромного.
— Ну, — я протянул свою чарку и чокнулся с ним, — за здоровье. Все остальное мы и так купим!
— Хороша! — одобрил он водку. Гейслер серьезно поднялся во время войны на поставках в армию, переключившись с винокурного ремесла и запрещенной откупной деятельности. Он в алкоголе недурно разбирается.
— Гонят из ржи методом дистилляции, — объяснил я. — Вот только выход — один литр из ста килограммов сырья — совершенно нерентабелен и оправдан только при наличии крепостных. Вот и пью сам да придворные.
— Кое-что все же приобрести нельзя, — сказал он, глядя мне в глаза.
— Надеюсь, ты не о любви или уме. Он без постоянного упражнения тоже вянет. А без книг да общения с иными знающими и вовсе усыхает, какие бы надежды в свое время ни питали окружающие в отношении юноши.
— Есть не только любовь к женщине, еще и отношение государя.
— Вот с этим в последнее время плохо, — откидываясь на спинку кресла, согласился я. — Но это в основном лично меня касается. Вашему племени с того что?
— Политику творят не государства, — очень серьезно заявил он, — ее создают люди. Михаил Васильевич Ломоносов управлял огромным краем бессменно много лет, и мы его хорошо знаем. Не святой, но много сделал для народа Израилева.
— Но-но! — погрозил я пальцем. — Не надо про себя слишком хорошо думать. Не для кого-то старался, на пользу державе.
И, будем хотя бы мысленно откровенны, далеко не для всех, в основном для небольшой группы. Ну так и результат станет виден лет через сто. Или двести. Потомки непременно облают, что бы ни делал.
После раздела Польши на территории России оказалось где-то полмиллиона, огромное количество, иудеев. Не то чтобы я этого не знал заранее, однако, собирая в государстве три основные ветви восточнославянского православного народа, и не сильно вспоминал. Ко всему еще нынешние от будущих серьезно отличаются. Более прибитые и без особых богатств. Не про отдельных представителей речь. Об общей массе. Потому пока не существует «евреи все скупят и займут лучшие места». В основном сейчас говорят «жалкие, грязные, невежественные» и одновременно «еврей может запросто обмануть православного, заставив его забыть истинную веру».
Меня как раз волновало иное. Не создавать питательную почву для недовольных революционеров, а получить максимальную пользу от новых подданных. Инструменты для этого уже имелись. Указ о веротерпимости и правовое равенство. Конечно, в обоих случаях наличествует масса оговорок и тонкостей. Но это все потом. Просто и элементарно, не выделяя евреев в отдельную категорию, приравниваем в правовом качестве ко всем остальным. Вы мещане, купцы или крестьяне, владеющие землей? Кстати, как оказалось, такие тоже существовали. Добрых двадцать пять тысяч сельских тружеников. На общем фоне немного, но я сразу взял на заметку.
Отныне на вас лежат соответствующие обязанности, налоги, но есть и права. Владеющие русским языком могут занимать должность в местном самоуправлении. Нет никаких ограничений в местожительстве, согласно общим правилам. Это означает, что реально перебраться в другую область не так просто. Сначала надо получить справочку об уплате всех налогов и позволении местных властей. Но это в сравнении с крепостными и так хорошо.
Ну и одновременно рекрутский набор. В полках завести казенных раввинов и прочие радости. Если православные попы имеются, почему нет? Существовали себе вполне башкирские или калмыцкие полки. Сегодня наличествует реально боеспособная пехотная дивизия, артиллерийские и инженерные части из евреев. В турецкую воевали под началом русских сержантов и офицеров, теперь унтер-офицерский и до среднего офицерского состава из своих. Из нижних чинов выдвинувшиеся. Некоторые подают просьбы о переводе в другие подразделения. Там легче расти по службе. Больше вакантных должностей.
Кое-кто крестится добровольно, тогда перевод не задерживается. Не так много пока, да срок мизерный миновал. Своими не одобряется. По-любому, определенная свобода в возможности подняться в местном самоуправлении или переехать в другие места при знании русского языка должна вызвать желание учиться в казенных школах. Да-да, я прекрасно в курсе их малого количества. Этот вопрос решается за счет местного налога.
Проще и легче запереть их в гетто и поставить начальниками своих же. Налоги в казну, взятка в карман. Разбираться в мелочах не надо. Вдруг и сразу бюрократия не появляется. Мне пришлось ее создавать почти тридцать лет. И первые годочков триста и в западных, и в прочих губерниях будет масса проблем и злоупотреблений. Можно подумать, их в моей реальности не существовало. Правовое государство исключительно в идеале существует. Воображаемом.
Многим не понравились ни дополнительные сборы, ни казенные школы с общеобразовательными предметами и уж тем более забривание в солдаты. Евреи очень настороженно относились к любым попыткам властей так или иначе менять их образ жизни. Новые веяния вызвали боязнь ереси, которую, как были убеждены еврейские мудрецы, принесут перемены. Еще по зажиточной прослойке ударили.
Винная монополия, автоматически распространенная на присоединенные земли, значительно сократила количество откупщиков и шинкарей. Среди прочих злостных мер обязал их взять фамилии, каковых ранее, до царской власти, не было. Очень удобно в дальнейшем идентифицировать и отслеживать уклоняющихся от переписи, налогов и разного прочего важного для государства.
Я недовольным официально указал в сторону Польши и прочих Германий. Не нравится — вали за границу. Там знания русского языка не требуют, в выборах местного самоуправления не участвуешь. Утерлись. В реальной жизни все происходило наоборот. Сюда шли. Приписывание к сословиям с получением всех соответствующих прав, при наличии на первых порах в городах Магдебургского права, запрещающего вступать в ремесленные цеха, немалое улучшение положения. Как и возможность войти в купечество. А там и пойдет врастание в гражданскую, экономическую и культурную жизнь страны.
Мне нужна тихая и спокойная ассимиляция. Когда давишь, получается обратная реакция. Если ничего не менять, выйдут природные русские иудейской веры. Не сразу, лет через сто. К середине девятнадцатого века мы имеем помимо кучи крестившихся достаточно большую еврейскую прослойку без особой религиозности по всей России. Непременно станет популярна расовая теория в будущем. Она замечательно заточена как инструмент недобросовестной конкуренции. Без нее будет сложнее бороться с русскоязычным и православным Рабиновичем. Но это дело далеких веков. А мне получать выгоду здесь и сейчас.
