Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева
Хотя адмирал Канин хотел вместо дредноутов перевести в отряд пару последних броненосцев – «Павла I» и «Андрея Первозванного», мотивируя это тем, что в моей группе все крейсера тихоходны, да и эсминцы те еще ходоки. Но я воспротивился, намекая на разрешение самого государя. В итоге в отряде получается четырнадцать кораблей, нет только авианесущего корабля, «Орлицу» с ее малым ходом я даже не рассматривал для включения в отряд. Мне обязательно нужны еще четыре помощника на командные должности по бригадам. Большинство командиров эсминцев остались на своих местах, вот только дивизион я разделил пополам. Просил заменить эсминцы типа «Украина» из одного полудивизиона на эсминцы типа «Охотник» – отказали.
Тут уже Канин уперся рогом, сколько я ни доказывал, что мне нужны эсминцы с большим запасом хода, чем те, что есть в моем отряде. Но в последующем обещали рассмотреть этот вопрос, но только через месяц, так как эти эсминцы задействованы в дивизионе «особого назначения» и заняты на выполнении особых заданий. Я с большим трудом, но выбил себе нужных людей и корабли.
Еще я предупредил командующего и начальника штаба, что скоро немцы предпримут попытку прорваться в Рижский залив и нам срочно надо усиливать в том районе морские силы, и желательно броненосцами. А на мысе Церель для прикрытия Ирбенского пролива надо начать строительство мощной двенадцатидюймовой береговой батареи, чтобы она своим огнем перекрывала весь пролив. А так как для установки такой батареи потребуется очень много времени, пока установить временно там 152-мм или 130-мм орудия, да и не только именно на этом мысе, но и в других местах острова Эзель, как с южного берега, так и с северного. И самое главное – немедленно начать углублять судоходный канал для переброски туда броненосных кораблей, работы эти производить круглосуточно. Поддержать флот в заливе эскадрой «Муромцев» и истребителями.
В Гельсингфорс я прибыл 3 июля, там базировалась первая бригада линейных кораблей и три моих крейсера, за исключением «Олега», он остался в Ревеле на ремонте. И сразу направился к начальнику бригады контр-адмиралу Максимову «обрадовать», что он лишается двух дредноутов и эту пару – «Петропавловск» и «Полтаву» – я уже выбрал. Командиром «Полтавы» и одновременно командиром полубригады линкоров я попросил назначить капитана первого ранга Сергея Сергеевича Вяземского, до сего дня он командовал линкором «Слава». На «Петропавловске» я оставил нынешнего командира линкора и своего хорошего товарища капитана первого ранга Владимира Константиновича Пилкина.
Тут я недавно прочитал как-то аттестацию на него, за подписью начальника первой бригады линейных кораблей Балтийского флота контр-адмирала Максимова. А вот и строки аттестации: «Отличный офицер и редкий служака, всей душой преданный службе. Отлично управляет людьми и судном. Нравственен, здоров. Твердый и решительный характер. Воспитан и дисциплинирован. Дай бог побольше таких офицеров». Прочитав это, я в шутку хотел еще добавить, «хороший семьянин, в связях порочащих не замечен, предан партии и фюреру». Мы ведь с Константинычем знакомы еще с Японской войны, а его младший брат Алексей в то же время был вахтовым начальником на эсминце «Смелый», которым я тогда командовал. Кроме командования линкором, Константиныч будет исполнять роль начальника штаба боевой тактической группы.
Командиром крейсерской группы стал мой бывший флаг-капитан Плен Павел Михайлович. Командирами двух дивизионов эсминцев стали Паттон и Беренс. В наличии пока было пять эсминцев из восьми, три находились в ремонте. Дольше всего там пробудет, как я знаю, флагманский эсминец капитана первого ранга Паттона «Казанец», он серьезно поврежден в бою. Капитана второго ранга Беренса пока тоже не было в Гельсингфорсе, он свой флагманский «Новик» должен привести сюда из Петрограда через пару дней, как только устранят последние недоделки после ремонта.
Кроме всех вышеперечисленных офицеров, на должность флагманского артиллерийского офицера оперативно-тактической группы я выпросил признанного специалиста артиллериста капитана второго ранга Владимира Александровича Свиньина. Николай Николаевич Крыжановский назначен на должность флагманского штурманского офицера теперь уже всей группы.
После того как кайзеровский флот получил от нас хорошую оплеуху, он решил, что с русскими надо ушки держать на макушке и так, как до этого воевали, дальше дело не пойдет. До этого они полагали, что мы будем отсиживаться у себя в Финском заливе, прикрываться минными полями да артиллерийскими батареями. А мы возьми да и выскочи из своей лужи, надавали под сраку и опять скрылись за минами и орудиями. И вот чтобы снова такого не случилось, немцы решили усилить свои морские силы на Балтике. Во-первых, германский Адмиральский штаб немедленно направил на усиление разведывательных сил Балтийского моря малый крейсер «Бремен» и почти равные по силе «Новику» эсминцы V-99 и V-100. («Бремен» и V-99, как вскоре выяснилось, шли навстречу своей гибели – об этом речь впереди.) Также приказом кайзера от 4 июля на Балтику из состава Флота Открытого моря была направлена четвертая эскадра линкоров-додредноутов (пять единиц) и восьмая флотилия эскадренных миноносцев (десять единиц). Сформировали немцы и новую полуфлотилию сторожевых кораблей. Адмирал Гопман формально сохранил свой пост, но оказался в подчинении у вице-адмирала Шмидта, который вскоре возглавил операции против Рижского залива. Началась новая серия не слишком удачных операций германского флота с целью «восстановления авторитета» и «исправления положения» на Балтике. Но и мы решили, что надо закреплять достигнутые успехи и не дать немцам вольготно находиться на Балтийском море.
До того момента, пока еще не все корабли нашей тактическо-боевой группы собрались вместе, мы начали совершать учебно-боевые выходы по Финскому заливу с теми кораблями, что были в наличии. Учились совместному плаванию, ходили общей группой и делились пополам, изображая противников друг для друга. Так продолжалось почти три недели по мере прибытия остальных кораблей, пару раз провели практические стрельбы главным калибром, после первой стрельбы линкоры показали удручающий результат. А что вы хотели, если за все это время у них была всего одна учебная стрельба. Если они практически полгода простояли на бочках. Да и каждый двенадцатидюймовый снаряд, выпущенный из орудия, влетает в копеечку. Так что много не постреляешь. Поэтому практики ни у артиллерийских офицеров, ни тем более у дальномерщиков не было. Пришлось вначале потренироваться пострелять из 47-мм стволиков, которые вставляются в орудийный ствол главного калибра. Теперь все операции происходят в той же последовательности, что и при стрельбе двенадцатидюймовым боеприпасом, но только из ствола вылетает гораздо более дешевый 47-мм снаряд. Даже таблицы для стрельбы составлены так, что если пересчитать их, то получается, что ты стреляешь именно 305-мм, а не 47-мм снарядами. Потом собрали всех артспециалистов с линкоров и решили покатать на крейсерах, чтобы вначале набрались практики на более мелком калибре. Хотя тоже накладно получается, шестидюймовый снаряд тоже недешево обходится казне, но все же гораздо дешевле. Да и наш флагманский артиллерист постарался подтянуть всех артиллеристов до приемлемого уровня, и вторая стрельба главным калибром более-менее получилась. Проводились учения по борьбе за живучесть корабля, как бороться с пожарами и заделывать пробоины. Наши учебные походы продолжались по нескольку дней, но никто из матросов не роптал, понимали, что все навыки, полученные в этих учениях, в бою могут спасти как их самих, так и корабль в целом. А потом по приходе в базу надо было еще пополнить угольные ямы, а это сотни тонн перелопаченного груза. Пара дней стоянки в порту – и опять в учебный поход. Так продолжалось до 27 июля. В этот день двести один год назад состоялся морской бой у мыса Гангут, и на это число у нас запланировано торжество. На рейде стояли почти все участники боя возле Готланда, за исключением пары эсминцев из седьмого дивизиона. Не было и крейсера «Рюрик»: он еще находился в ремонте. А вот корабли оперативной группы собрались в полном составе, все повреждения устранены.
К памятной дате командование флота приурочило награждение боевыми наградами всех отличившихся в бою при Готланде. Весь личный состав сошел на берег, за исключением вахты, конечно, и построился на площади, а это почти четыре с половиной тысячи человек с двадцати кораблей, участвовавших в том походе. Но в этот день награждали не одних нас, к этому дню и другие приурочили это праздничное мероприятие.
На церемонии награждения присутствовали командующий флотом Канин с офицерами штаба, генерал-губернатор Финляндии Франц Альберт Зейн со свитой лизоблюдов и другие высокие гости, в том числе из столицы. На этот раз командование расщедрилось, как-никак первая крупная победа флота, и выделило для награждения нижних чинов 150 Георгиевских крестов и 250 медалей. Все тяжелораненые без исключения, а таких было девятнадцать, из них трое осталось инвалидами на всю жизнь, получили по кресту, так решили все. Так что награды они получили на два дня раньше, по этому случаю мне пришлось сходить на миноносце в Ревель в госпиталь и вручить награды всем, кто там еще оставался.
