Дмитрий Зурков - Бешеный прапощимк части 1-9
Отложив эту головоломку на потом, Валерий Антонович перешел к текущему вопросу повестки дня и сразу огорошил новостями. Затишье вдруг, и, как это всегда бывает на Руси, внезапно сменилось очень активными действиями гансов. Кайзеровские генералы, справедливо опасаясь скорого наступления осенней распутицы, затеяли очередное наступление. А наши решили немного упростить им задачу и позволили ударить в стык новообразованных фронтов. В результате 5-я армия отошла за Двину, а 10-ю немцы продавили за Вилию, причем, пришлось оставить Вильно. И в этот девяностоверстный разрыв возле местечка Свенцяны, как в свои родные ворота, влетела германская конная группа под командованием генерала Гарнье. Который стал считаться одним из лучших кавалеристов Рейха, когда опрокинул своей дивизией французский конный корпус генерала Сордэ. Теперь у этого таланта под рукой было, по данным разведки, пять таких дивизий, причем, снабженных артиллерией. Уцелевшие ополченцы из обозов, отстирав после испуга свои портки, рассказывали о громаднейших разрывах гигантских снарядов. Пушкари, видевшие воронки, пришли к выводу, что там порезвились германские 8-дюймовые гаубицы.
И в этот момент Ставка принимает гениальное решение! Нашу 2-ю армию расформировывают, корпуса раскидывают по другим армиям, а нам дают шесть новых, в смысле, других, правда, потом один снова забирают. Связи — ноль, взаимодействие не отработано, сами корпуса — на марше, полностью не укомплектованы… Первые два пытались остановить разгон германской кавалерии, но получилось только замедлить ее продвижение у Сморгони. На подходе еще четыре. По словам Валерия Антоновича, положение можно было бы выправить, если бы в Ставке отдали конный отряд генерала Казнакова не в пятую армию, а нам, во вторую. А так, гансы уже под Молодечно, две железных дороги перерезаны.
Вот такие пироги с котятами. Самое же обидное в том, что вся моя рота на передке, или за ним, а мне «выход в поле» капитан запретил. Не знаю, кто у кого сплагиатничал, Бойко у Мосфильма, или наоборот, но было высказано мнение, что командир должен думать, а не только шашкой махать. Так что, мол, сидите, Денис Анатольевич на базе и готовьте пополнение. Оказывается, Оладьин, Бер и Стефанов там и без меня отлично справляются. С их помощью одна пехотная дивизия заполучила девять трофейных орудий, другая — одиннадцать. А Сергей Дмитрич — так вообще отличился. С тремя «пятерками» разведал броды через реку Нарочь и провел 26-й Могилевский пехотный в тыл гансам. Там в полку всего три с половиной сотни человек оставалось, но шестнадцать пушек взяли. Мои орлы посменно возвращаются на базу, денек отоспаться-отъесться, да и рассказывают про свои подвиги, вызывая восхищение и зависть у новичков, и зубовный скрежет у командира. В конце концов, мне же нужно добыть еще один люгер взамен подаренного, а тут паришься, как на курорте!
Каждый божий день одно и то же: до обеда — стрельба из револьвера, стрельба из карабина, стрельба из пулемета, штыковой бой, работа с ножом, рукопашный бой без оружия, полоса препятствий, марш-бросок. Потом изголодавшийся народ чуть ли не до блеска вычищает все Ганнины котлы, кастрюли и сковородки, после чего на полчаса впадает в летаргическое состояние ленивого кота на солнцепеке. Затем все под руководством Волгина, Берга и отдельных отдыхающих диверсантов разбегаются дальше по учебным местам — на тактику, на подрывное дело, на антиинженерную подготовку, в смысле, как без лишнего шума и суеты испортить какой-нибудь мост, переезд, устроить из подручных средств малозаметное препятствие для погони. Ну и так далее, и тому подобное…
Я же в это время сижу над бумагами, или до хрипа дискутирую со своими студентами и наконец-то прибывшим подпоручиком Бергом по поводу того, что угол падения равен углу отражения. В отряд вместо нашего трофея действительно передали три грузовые Реношки грузоподъемностью в две с половиной тонны, и теперь пытаюсь доказать своим подчиненным, что броня под рациональными углами наклона держит пулю лучше, чем вертикальная, хоть и расход металла больше. Пока на бумаге. Но Его благородие капитан Бойко обещал отправить как минимум два авто на бронирование через пару недель… Ага, и угадайте, куда!.. Предварительно с моей же помощью снесшись по телеграфу с Михаилом Семеновичем на предмет наличия котельного железа и возможности осуществить задуманное. А к началу октября нам уже обещали одну 47-миллиметровую скорострелку Гочкиса, причем, с откатником. Которая поедет сразу в Гомель, и там же будет устанавливаться на бронешасси. А после ужина, вечером, занятия проходятся уже в области грамматики и арифметики. Причем, все взрослые дядьки стараются равняться на Лесю с Данилкой, которым учеба пришлась очень по вкусу. И даже не стесняются иногда спрашивать у них то, что непонятно…
Самый сладкий послеобеденный отдых вдруг нарушается ревом автомобильного мотора за окном. Это что, кто-то из господ студиозусов тренируется в свободное время на казенной технике кататься? Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Ага, играл, и не угадал. Перед казармой тормозит штабное авто, из которого высыпаются Валерий Антонович, жандармский штаб-ротмистр и корнет Астафьев. И вся троица несется на вход. Пора идти встречать… Интересно, почему крика дневального не слышно?..
Гостей встречаю буквально на пороге канцелярии. Капитан Бойко, не глядя, отмахивается от дежурного, подлетевшего с докладом. Странно!.. Первый раз на моей памяти такое пренебрежение к ритуалу… Да и выглядят господа офицеры не лучшим образом, как сейчас говорят, на них даже лица нет. Три бледные до белизны уставные маски…
— Денис Анатольевич, сколько сейчас у Вас людей в наличии? — Валерий Антонович действительно выглядит очень взволнованным. Куда подевалась обычная невозмутимость, — ума не приложу.
— Трое офицеров, включая меня, студенты, двадцать восемь «молодых», две «пятерки», сегодня вернувшиеся из двадцать седьмого корпуса, трое инструкторов — Михалыч, Кот и Егорка, снайперы — Семен с Гордеем, нестроевые… Что у Дольского — не в курсе… Господин капитан, что случилось?
— Мы еще не знаем точно, случилось что-то, или нет… — Капитан приоткрывает дверь, желая убедиться, что никто не подслушивает, одновременно с ним господа жандармы выглядывают в окно, и, несмотря на теплый денек, плотно его закрывают. По коридору слышны быстрые шаги и в канцелярию влетает Анатоль.
— Здравствуйте, господа!.. Валерий Антонович, что за спешка?.. — Поручик недоуменно оглядывает присутствующих.
— Господа, может быть, Вы объясните, наконец, что случилось? — Как-то перестает мне нравиться весь этот спектакль.
— Дело в том, господа офицеры, что часть прорвавшейся германской конницы обошла с севера наши корпуса и, по некоторым данным, направилась к Минску. — Господин капитан морщится, как от зубной боли.
— Вы думаете, Валерий Антонович, что они в город сунутся? Какова их численность, вооружение? Что-нибудь известно? — Да уж, новость сногосшибательная, и, не скажу, что приятная. — Надо поднимать все, что есть под ружьем в гарнизоне…
— Нет, сюда они не пойдут. Им важней нарушить коммуникации, перерезать железную дорогу на Смоленск, чтобы помешать переброске подкреплений. И вот здесь самую плохую новость Вам расскажут наши коллеги. — Начальство кивает в сторону ротмистра и корнета и устало закуривает. — Они введут Вас в курс дела.
— Дело в том, господа, что мы, по долгу службы, отслеживаем перемещение специальных, литерных эшелонов. — Ротмистр старается говорить спокойно, не показывать свое волнение, только вот не слишком получается. — Полтора часа назад один такой убыл из Минска. По инструкции с каждой станции по телеграфу должна приходить квитанция о прохождении поезда… Так вот, из Смолевич такой телеграммы не последовало. Мы тут же попробовали связаться с ними, но станция молчит…
— И что же такого ценного в этом поезде, господа? — Дольского, как и меня, распирает любопытство.
— Это санитарный поезд… — Астафьев, видя наше недоумение, понизив голос, поясняет. — В нем сестрой милосердия… Великая княжна Ольга Николаевна…
Доля секунды уходит на осознание сказанного, еще доля — долететь до двери, пнуть ее, и гаркнуть в открывшееся пространство:
— Дневальный!!!.. Боевая тревога!!! Сбор в казарме!!! Доклад по прибытии!!!.. Исполнять!!! Быстро!!!..
Закрываю дверь, поворачиваюсь к собеседникам, желая задать им очень много вопросов…
— Куда же Вы, господа, смотрели? О чем думали?… — И тут моментально понимаю, каким будет ответ, и что они тут ни при чем.
— Начальник поезда, выполняя пожелание Великой княжны, оставался в городе до последнего, желая принять как можно больше раненых. — Астафьев пытается виновато оправдаться, скорее даже перед самим собой.
— А договориться с госпиталями и подсунуть в поезд нужное число людей не догадались? — Анатоль старается не быть ехидным, но не получается.
