Меч Тамерлана - Даниил Сергеевич Калинин
А я добрался — да не один, а с женой!
— Будто я вновь у себя дома…
Дахэжан задумчиво улыбнулась, осматриваясь по сторонам; загребая веслами, я также усмехнулся, довольный прогулкой на лодке — и произведенным эффектом. Ну как же! Окрестности Ельца в районе Воргольских скал, а также мелких речек Пажень, Пальна и того же Воргола действительно напоминают Кавказ… Скалы высотой до двадцати метров, Девонские каньоны — и небольшие, не очень глубокие речки, протекающие по дну скалистых ущелий. Вроде как все это наследие еще ледникового периода…
— Здесь теперь и есть твой дом… А мы приплыли.
Я узнал источник по шуму горного источника; причалив к берегу, первым покинул лодку — и тотчас затолкал ее вместе с Дахэжан на отшлифованную водой гальку.
— Пойдем!
Жена с улыбкой приняла протянутую ей руку, шагнув из лодки вслед за мной. Тотчас подхватив корзину с припасами и теплый шерстяной плащ, я повел Евдокию к каменной чаше, все также заполненной прозрачной — и ледяной водой; прохлада чувствуется за несколько метров!
— Красиво… Но мне нельзя купаться в холодном.
Я понятливо кивнул:
— Понимаю, кормящей маме никак нельзя студиться… Но я больше не для купаний, а так… Красиво здесь очень — похоже на твою Родину. Да и ножки, лицо омыть можно, для свежести… И вода больно вкусная, питьевая.
Действительно, здесь очень красиво — и дикие полевые цветы, растущие ближе к каменной чаше источника, и обступившие ее деревья, сомкнувшие свои кроны над родником, и заросшая густой малахитовой травой полянка у самой речки… Чем не место для пикника? Расстелив плащ на краю поляны, подальше от ледяного источника, я выложил на него корзину — а после наконец-то явил ее содержимое супруге:
— Помнишь?
В корзине покоится спелая, дурманяще ароматная дыня, сочные донские абрикосы — и засахаренные апельсины, взятые трофеем в Порто-Пизано.
— Помню…
Дахэжан ответила низким, грудным голосом, от которого по спине моей поползли мурашки. Одновременно с тем раздался шорох ткани… А обернувшись к любимой женщине, я успел увидеть, как невесомо струится платье по ее мраморно-белой коже, ниспадая к изящным, длинным ногам… Огромным волевым усилием я смог поднять восхищенный взгляд к потемневшим, карим глазам жены, в коих сейчас плещется настоящее пламя! Сердце мое невольно забилось куда чаще обычного — возможно даже быстрее, чем перед абордажем в Порто-Пизано… И, сделав шаг к призывно смотрящей на меня девушке, я совершенно искренне произнес:
— Я тебя люблю, солнце мое…
— И я тебя люблю, свет очей моих…
Глава 8
Вересень (сентябрь) 1382 года от Рождества Христова. Окрестности Новых Трок.
Витовт, сын Кейстута и наследник великого князя Литовского, с горечью смотрел на обугленные, в нескольких местах побитые немецкими пороками стены родового замка, построенного отцом на полуострове у озер Гальве и Лукас. Гарнизон Новых Трок не сумел продержаться в осаде тевтонских крестоносцев до подхода наспех собранной Кейстутом рати…
А теперь орден вывел свое войско в поле, демонстрируя литвинам, жмудинам и русам мощь немецких крестоносцев! Не боятся многочисленности дружин Витова и русско-литовского ополчения… Но при этом и сами тевтонцы не спешат атаковать. Нет, имея в наличие значительное число пехотинцев — опытных орденских кнехтов и ополчения немецких городов — а также крепкие роты английских лучников и собственных арбалетчиков, крестоносцы строят план сражения от обороны. В центре — позиции пешцев, укрепленные вкопанными под углом в землю заостренными кольями-надолбами. За ними расположились многочисленные стрелки и арбалетчики — они встретят ворога ливнем стрел и болтов, а в случае серьезной опасности успеют отступить за лес копий и алебард немецкого «ежа». Всего около четырех тысяч пешцев…
Фланги — одинаковые по численности отряды рыцарей в полторы тысячи копий каждый. Ну, естественно, не только рыцарей-братьев, но и оруженосцев, и конных сержантов, что имеют броню попроще, чем панцири-бригантины… Но опыта, стойкости в бою и религиозного фанатизма сержантам не занимать.
Силен враг! А комтур Кенигсберга, опытный рыцарь Конрад фон Валлеронд, наверняка слышал про битву при Креси — где английские лучники нанесли французскому рыцарству едва ли не самое громкое поражение за всю его историю… И частично перенял тактику короля Эдуарда Третьего. Кроме того, комтур полностью обезопасил фланги и тыл своего войска, построив его на подступах к захваченному замку — и уперев крылья едва ли не в самые озера. Предоставив Витовту возможность атаковать только в лоб…
Но, пожалуй, сейчас наследника Великого князя больше беспокоят даже не тевтонцы. Самые страшные новости пришли из стольного града — Вильны! Ибо тайно прибывший в Литву Скиргайло сумел проникнуть в город и поднять восстание сторонников Ягайло — а те перебили немногочисленный гарнизон верных Кейстуту ратников… Еще повезло, что больной отец отбыл к племяннику Андрею в Полоцк, где последний спешно собирает рати против другого врага — вторгнувшегося в Северские земли Корибута, позвавшего ляхов на помощь. Тяжко воевать сразу против трех врагов — поляков, немцев и собственных предателей!
— Ну что, племянник… Пора начинать.
Витовт кивнул старому вояке Бутриму — дяде по материнской линии. После чего, не сдержавшись, дружески шлепнул матерого рубаку по плечу:
— Втопчите их в землю!
Дядя только хищно оскалился, воинственно ростопорщив седые, вислые усы.
— Ко мне, витязи, ко мне!
Сын же Кейстута приказал сигнальщику:
— Труби в рог. Трижды труби!
Вот и условный сигнал глухим, утробным ревом покатился по рядам могучей русско-литовской рати… Великокняжеская хоругвь, пять сотен отборных литовских рыцарей, вооруженных и снаряженных по образу и подобию тевтонских «братьев» (бригантины и бацинеты с забралами, отборные боевые кони), двинулись на левое крыло. Двинулись шагом — но одновременно с тем разворачиваясь в линию, словно бы для атаки… А на деле скрывая перемещение русского ополчения с рогатинами, сулицами и совнями, и сводного отряда лучников и арбалетчиков, двинувшихся на левый фланг. В общей сложности полторы тысячи крепких пешцев, способных затормозить удар правого крыла тевтонского войска — а там уж в дело включится и великокняжеская хоругвь! В случае атаки крестоносцев ей предстоит отступить за спины пешцев — но отборные рыцари Литвы тотчас вступят в сечу, как только тевтонцы потеряют разгон и завязнут в пеших порядках
