Адвокат вольного города - Тимофей Кулабухов

кто его сшил. Пожилая и одинокая. Она владела четырехкомнатной квартирой в очень престижном доме, соседи сплошь министры. Плюс солидный вклад в банке. Пока жила, никому на свете, кроме Вас как подруге, не была интересна. Своих родственников презирала и целенаправленно завещание оставила на Вас. Как только старушка стала испускать дух, нарисовались её через чур шустрые родственники и выкинули Вас из квартиры вместе с сиделкой, обозвали мошенницей, наговорили грубых слов и пообещали голову проломить?

— Да, — жалобно ответила та, — А что я могу? Они разбойные типы. Страшные, сильные, злые. Мать за ними не уследила, они учёбу забросили, английский порошок нюхали, пошли по наклонной. А что я могу? Мы с мужем тихие культурные люди, в театр ходим, а тут…

Она окончательно расплакалась.

— Вот, Вы от их слов себя и накрутили.

— Ну так они же завещание в суде обязательно оспорят!

— К гадалке не ходить, будут пытаться оспорить. Самые лютые суды, чтоб Вы знали, не когда купцы миллионы делят, а между наследниками, которые, как правило, приходятся друг другу кровными родственниками. Страшные скандалы с мордобоем бывают. Пусть пробуют, Вы их не остановите. Вы совершенно не должны думать за них и продолжать накручивать себя, иначе попадёте в дурдом. Слушайте меня. Первое, Вы всё сделали законно и правильно. Это важно! Второе, идите сейчас домой и выпейте коньячку.

— Как коньяку⁉

— Натурально. Несколько рюмок, с лимончиком. И поплачьте, не сдерживайтесь, считайте, что бабулю оплакиваете. Снимите стресс. Потом наденьте чёрную вуаль, траурную, пусть все видят. И идите в ритуальное агентство и на кладбище.

— У меня нет тела усопшей, а агентство Константин уже выбрал, румынское, так дешевле.

— Племянники её жмоты, нанять наняли, но с оплатой будут тянуть. Сделайте просто, заплатите румынам полную цену, только обязательно возьмите квитанцию.

— Взять и заплатить?

— Да. Ничего им не рассказывайте. Вы удивитесь, но румынам плевать на Ваши разборки, они и не такое видели. Потом на кладбище.

— Григорий сказал, что близко меня к гробу и могиле не допустит. Что ноги мне сломает.

— Заплатите администрации кладбища за место и копку могилы, возле покойного мужа и передайте эту информацию румынам, записку напишите. И тоже возьмите квитанцию. Потом идите в газету, дайте некролог.

— И квитанцию взять?

— Ловите на лету, всё правильно, Наталья Романовна. И экземпляр газеты купите. Всё складывайте в одну папку для документов. Знаете, что потом будет?

— Что будет?

— Суд. И в судебное дело мы с Вами положим, как козыри, один за одним, квитанции по оплате похорон, могилы, некролога. Козырной туз — завещание. Сходите в аптеку и возьмите справку, какие за последние три года покупали лекарства для Марии Васильевна. Возьмите справку у врача того, от чего он её лечил и кто это оплачивал.

— Зачем всё это? Они сказали, что всё это не имеет законной силы.

— Плевать нам на их слова. Не поддавайтесь на вражеское влияние. Они обвинят Вас в мошенничестве, а себя выставят любящими племянниками, которые денно и нощно мыли ноги бабуле.

— Но это же не правда? Они приходили изредка, чтобы попросить денег в долг и не отдать. Она их в квартиру даже не пускала!

— В суде не важно, что правда, а что нет. Суд пространство доказательств, а не абстрактной правды. Квитанции — это факт. Выписка из истории болезни — факт. Справка врача о том, что все эти годы за лечение платили Вы — факт. Квитанции от ритуального агентства, кладбища, газеты. Упрямые несгибаемые факты, против слов двух уголовников. Так и победим. Берегите силы, коньяка много не пейте.

— А что делать с их угрозой разбить мне голову, как тыкву?

— Если останется время, идите в полицию, подайте заявление. Но знайте, полиция через пару недель разведёт руками. Сказанное один на один, Ваши слова против их слов. Заявление результатов не даст.

— И им ничего не будет?

— Не всё сразу, Наталья Романовна, не всё сразу. Просто делайте, как я сказал.

Выпроводив клиентку, я вытер пот со лба рукой со своим утренним гонораром. Бляха, кажется, я вспомнил, почему в прошлой жизни бухал, как конь. Вообще, клиенты всегда из кожи вон лезут чтобы адвокат чувствовал их боль. Когда клиентов несколько — концентрация вполне может свести с ума. Буквально. Так адвокаты и становятся циниками или алкоголиками — защитная реакция.

Пойду я к цирюльнику, побреюсь. Буду молчать и слушать байки про то, что Кротовский хочет купить танк и ночью ограбить при его помощи английский банк в центре. Пусть бреют меня и вешают лапшу на уши, пока я не выдохну весь негатив сегодняшнего утра.

Где там моя табличка, выполненная рукой Ионы — «адвокат ушёл в суд, будет позже»?

* * *

Когда я вышел от цирюльника, то был тщательно выбрит, по-весеннему свеж, издалека вонял местным убойным одеколоном и жутко голоден, как волк.

Впереди у меня рынок. Не знаю, является он центральным в городе или единственным… В кармане вымытые в раковине «брюлики», в смысле — макры. Любопытно, сколько они стоят?

Зайдя на рынок, я сделал независимое лицо и смотрел вдаль, чтобы не быть утянутым цепкой рукой какой-нибудь торговки, которая постарается продать мне оренбургский пуховый платок, причем её будет мало волновать отсутствие у меня родственников, бабушек или мам, которым этот платок нужен. Торговцы на рынке они такие.

Кого тут только нет и чего только не продают. Цыгане предлагали золото, наверняка почти настоящее — афганское. Азербайджанцы (вообще-то местные не особо различают кавказцев по национальностям, а зря) и турки продавали остро пахнущие специи. Какой-то грек торговал сахаром и итальянскими макаронами. Кстати, надо бы купить, вот только готовить пока негде.

Пройдя глубже, а нашёл и торговцев макрами. Их покупали и продавали, причём, что логично, одни и те же люди. На рынке много лавок, куда можно зайти, но меня сейчас нервировало любое замкнутое пространство и излишнее внимание. Так, в толпе и ведомый её течением, прошёлся, глядя на самых разных по толщине морды и визуальному благосостоянию закупщиков.

Глава 8

Кажется, вот тот худой серьёзный парнишка имеет сравнительно честный вид. А может, мне он симпатичен потому, что я и сам дрищ малолетний и меня в этом мире пока что серьёзно не воспринимают? Да и одет приличнее остальных дядек, больше похожих на забулдыг.

Протолкнулся мимо мужика, который пёр