Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин
— Но мы же собирались на озеро!
— Решай сама. Озеро не убежит, а я прекрасно найду, чем заняться до вечера. Но баня будет обязательно!
— Ладно! — обрадовалась Катя. — Идёмте скорее!
Степан Владимирович носил воду. Когда мы подошли, он как раз наклонился, чтобы поднять с земли сразу два ведра.
— Что вы делаете?!
Катя подбежала к Худоярову.
— Вам нельзя носить тяжести! Поставьте!
— Даему по чуть-чуть наливаю, — сказала Катерина Худоярова. — По четверти ведра.
Она стояла возле колодца, опираясь рукой на сруб.
— Он уже третий раз несёт. Из колодца пока сам ведро достать не может, так я помогаю.
— Зачем? — недоумённо спросила Катя.
Степан Владимирович посмотрел на неё.
— Мужик должен работать, — тихо сказал он. — Я ещё год прожить хочу. А без работы не проживу. Не вынесу безделья.
— Трифон Алексеевич!
Катя повернулась к улыбающемуся Трифону.
— Ну, хоть вы ему скажите!
Трифон покачал головой.
— Не стану. Степан Владимирович правильно рассудил.
Худояров, не обращая на нас внимания, поднял вёдра и медленно пошёл к калитке.
Я заглянул в одно ведро — вода там, и вправду, плескалась чуть ли не на дне.
— Всё нормально, Катя! — сказал я. — Вы позволите нам зайти?
— Заходите, конечно!
Катерина первой прошла в калитку.
— Пусть дед хоть немного отдохнёт. А то он с утра грозился ещё дров наколоть.
— А вот это пока лишнее, — нахмурился Трифон.
— Да что ж я, не понимаю, что ли? — улыбнулась Катерина. — Я уже и топоры спрятала.
— Но я, всё же, скажу ему, чтобы он вас несильно донимал. А вы придумывайте ему работу по силам, хорошо, Катерина Васильевна? Это ему очень поможет. Кстати, как ваша спина? В бане парили, как я говорил?
— Спасибо, полегче! Мазь очень хорошо помогает. А баню сегодня будем топить — туда и воду носим.
— Хорошо! Но Степану Владимировичу в жару пока нельзя. Только в тёплой бане помыться. А вам можно и пожарче.
Трифон задумался.
— Вот что! Топите пока баню, а вечером я приду и помогу Степану Владимировичу помыться.
— Да мы справимся! — сказала Катерина. — Вы и так, вон, сколько для нас делаете.
— Ну, так и надо делать по толку и до конца, а не бросать на полдороге, — улыбнулся Трифон. — Мне нетрудно. Заодно массаж попробуем.
Трифон с Катей сразу прошли в комнату к Степану Владимировичу. Через приоткрытую дверь я видел, как Катя достала из сумки тонометр и привычным движением вставила в уши фонендоскоп.
Она внимательно послушала Худоярову сердце и лёгкие, измерила давление и температуру. Посмотрела язык и горло, и даже зачем-то помяла живот.
Затем Трифон поднялся и прикрыл дверь, но я слышал, как они о чём-то разговаривали с Катей.
— Хотите квасу? — спросила меня Катерина, доставая из холодильника двухлитровую стеклянную банку.
— Спасибо, не откажусь!
Квас оказался очень холодным, кисло-сладким, с отчётливым привкусом хлебной корки и немного — дрожжей.
Я с удовольствием выпил один стакан, и Катерина сразу же налила мне другой.
— Может, перекусить хотите? — спросила она.
— Нет, спасибо! Мы только что позавтракали.
— Эх, мужики... И мало вас, и от тех, что есть, никакого толку.
Катерина сказала это словно про себя, задумчиво глядя в окно.
От неожиданности я поперхнулся квасом.
— Не подумайте ничего плохого, Андрей Иванович, — так же негромко продолжала Катерина, не поворачиваясь ко мне. — Трифон Алексеевич мне посоветовал... В общем, это для женского здоровья важно.
Катерина Васильевна криво улыбнулась и махнула рукой.
— Ладно, зря я об этом. Пейте квас-то, не стесняйтесь. Ещё налить?
— Странно, — сказала Катя Трифону, выходя из комнаты. — Общая слабость налицо. И это нормально, в таком-то возрасте. А вот признаков болезни нет. Просто старческая слабость.
— Так и есть, — улыбнулся Трифон. — Поживёт ещё Степан Владимирович.
— Но как вам это удалось? Чем вы его лечили?
— Все записи есть в карточке, вместе с обоснованиями и соображениями. Вы спокойно можете почитать. Мне ещё к Марье Антоновне нужно зайти. Хотите со мной?
— Да-да, сейчас! — сказала Катя. — Идите, мы вас догоним.
— Как скажете, — снова улыбнулся Трифон.
Он коротко попрощался с Катериной и вышел за дверь. В окно я видел, как Трифон неторопливо, но широко шагает по тропинке.
— Скажите, Катерина Васильевна, — спросила Катя. — А почему вы мне ничего не говорили про вашу спину? Она у вас недавно заболела?
— Да какое там, — махнула рукой Худоярова. — Уже лет десять ноет по вечерам, но терпимо. К чему и говорить о таком? Мало ли на свете посерьёзнее болячек?
— Но Трифону Алексеевичу вы сказали! — упрекнула её Катя.
— Ничего я ему не говорила, — возразила Худоярова. — Он к деду пришёл, только глянул мельком на меня и спрашивает — мол, спина болит? Я молчу, а он дальше. По вечерам, говорит, болит, и когда сырость. Всё, как по книге прочитал. Дал мне мазь, велел поясницу натирать и в бане парить. А потом шерстяной платок на пояснице носить.
— Что-нибудь ещё он вам рекомендовал? — спросила Катя.
— Больше ничего, — спокойно ответила Катерина. — Разве что соли поменьше есть. Так я теперь вовсе без неё обхожусь — привыкла уже.
Этот Трифон просто волшебник какой-то, — задумчиво сказала Катя. — Что же получается? Он просто по виду человека определяет, чем тот болен? Без анализов?
— Ну, наверное, не каждую болезнь.
Я пожал плечами.
— Не каждую, — подтвердила Катя. — И всё же... Андрей, мне надо к Марии Антоновне.
Я чуть было не рассмеялся — таким азартом горели глаза Кати.
— Иди, конечно, — кивнул я. — А я пока позвоню. Это недолго. И сразу же приду к Марии Антоновне.
— Хорошо! Тогда я тебя там подожду.
И Катя чуть ли не бегом сорвалась с места.
Я посмотрел ей вслед. Чудо моё! До сельсовета могли бы и вместе дойти — нам, вообще-то, по дороге. Спешит, торопится за разгадкой!
Я усмехнулся про себя и неторопливо пошёл вслед за Катей.
— Здорово, Андрюха!
Павел сидел у себя в опорном пункте за рабочим столом и занимался важным делом — крутил форменную
