Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин
— В воскресенье? — рассмеялась Катя?
— Ох, Катюша! — подмигнул ей Фёдор Игнатьевич. — У нас в любой день дел невпроворот. Служба такая! Идём, Серёжа!
— Фёдор Игнатьевич! — попросил я. — Только вы его назад не везите, посадите на электричку до Волхова.
— Сделаем, Андрей Иваныч!
Когда тарахтение председательского «Газика» смолкло, я с улыбкой посмотрел на Катю.
— Может, ещё немножко поспим?
— Андрей!
Катя чуть покраснела.
— Идём на улицу, лежебока! Смотри — какая погода за окном! И как тебя взяли работать егерем? Тебе бы только на печи лежать, как Емеле. Ты почему до сих пор в трусах и в майке? Ну-ка, живо одеваться!
— Слушаю и повинуюсь, — расхохотался я и быстро выскочил в комнату.
Брр!
Воздух в комнате ещё не успел нагреться. Здесь было куда холоднее, чем в кухне. Нет, если спать под тёплым одеялом — температура в самый раз. Но разгуливать без штанов холодновато.
Я мигом оделся и вышел к Кате.
— Другое дело, — одобрила она. — Ну, идём в медпункт.
— А туда зачем?
— У меня же никаких инструментов с собой нет. Как я буду Степана Владимировича осматривать? Да и карточку его надо взять — занести в неё результаты осмотра.
Мы вышли на улицу. Стояло тихое осеннее утро — туманное и сырое. Звуки просыпающейся деревни тонули в полном безветрии. Даже листья с деревьев не падали, а медленно скользили в неподвижном воздухе.
На востоке еле заметным световым пятном проглядывало сквозь туман восходящее солнце.
— Хорошо, правда? — спросила Катя, беря меня под руку.
— Хорошо, — согласился я. — А днём, когда туман рассеется, будет ещё лучше. Слушай, а поехали сегодня на озеро? Покатаемся на лодке, половим рыбу. А вечером натопим баню! Ух, я тебя попарю!
— Ещё кто кого попарит! — засмеялась Катя.
Мы шли по улице, улыбаясь встречным односельчанам.
— Как ты думаешь, этот твой Трифон не обидится, если я начну проверять — чем он лечит Степана Владимировича?
Катя искоса посмотрела на меня.
— Не думаю, — ответил я. — Мне кажется, консилиум — это обычное дело у врачей. К тому же, тебя Фёдор Игнатьевич попросил.
— Я бы и сама пошла, — сказала Катя. — Но Трифон Алексеевич — врач, а я обычный фельдшер.
— Обычный фельдшер, который целый год лечил большую деревню, — ответил я. — Ты не доверяешь Трифону?
— Не то, чтобы не доверяю. Но у него необычные методы лечения. Я слышала, что он многих лечит, кто даже мне ни на что не жаловался. Если хочешь — это проявление ревности. Только профессиональной.
— Я уверен, что твоя ревность не перерастёт во вражду, — улыбнулся я.
— Откуда ты знаешь? — прищурилась Катя. — Не вздумай проверять! Медицина — это одно, а вот личные отношения — совсем другое!
— Я и не собирался, — расхохотался я. — Это ты там в Ленинграде будь поосторожнее. Не давай шанса всяким мажорам.
— Так вот кто у нас ревнует!
Катя повернулась ко мне.
— Я не ревную, Катюш, — серьёзно ответил я. — А волнуюсь. Эти парни мне не очень понравились.
— Мне тоже, — согласилась Катя, — но что поделать? Нам теперь долго вместе учиться.
— Мда, задача. Ну, ничего! Кое-что я уже придумал.
— Очередную авантюру? — улыбнулась Катя.
— А почему бы и нет? Ты против?
Я и в самом деле, затеял авантюру. И для этого мне нужно было позвонить Георгию Петровичу. Целый вечер я честно искал альтернативу, но ничего подходящего не видел. Набить мажору морду? Это самое простое. Но потом придётся разгребать неприятные последствия своего поступка. А дожидаться, пока этот папенькин красавчик попытается пристать к Кате, я не хотел.
Неприятности желательно пресекать до того, как они станут неприятностями.
— Андрей, у тебя такое выражение лица, словно ты задумал что-то ужасное, — сказала Катя.
— Так и есть, — подтвердил я. — Но пусть это пока будет сюрпризом. Ты же мне доверяешь?
— Конечно, — кивнула Катя.
— Хочешь, чтобы я помог тебе избавиться от чересчур пристального внимания этого Кирилла и его дружка? Да так, чтобы они сами захотели оставить тебя в покое.
— Это было бы замечательно, — серьёзно сказала Катя. — А почему ты спрашиваешь?
— Ну... вдруг у тебя на них другие планы. Это называется — уважение к личным границам.
— Ты интересуешься новыми течениями в психологии? — улыбнулась Катя.
— Немножко, — уклончиво ответил я.
— Удивительно. Иногда ты кажешься мне таким простым. А иногда я понимаю, что передо мной человек-загадка. Но в любом случае — спасибо, что спросил моё мнение. Это важно.
Мы подошли к медпункту. Сирень возле крыльца вымокла и обвисла. Я вспомнил, как она цвела в тот день, когда я впервые приехал в Черёмуховку.
Мы поднялись на крыльцо и постучали.
— Войдите! — раздался из-за двери голос Трифона.
— За инструментарием пришли? — улыбнулся Трифон, глядя на нас. — К Худоярову хотите заглянуть?
— Да, — подтвердила Катя лёгким кивком головы. — Хочу посмотреть, как он себя чувствует.
— Идёмте вместе, — предложил Трифон, легко поднимаясь со стула. — Вот здесь все инструменты.
Он поднял с кушетки брезентовую сумку с красным крестом на клапане и повесил её на плечо.
— Карточка Степана Владимировича тоже здесь, — Трифон хлопнул по сумке широкой ладонью. — Думаю, вам, Катя, будет интересно ознакомиться.
— Ты нас ждал? — прямо спросил я.
— Конечно, — улыбнулся Трифон. — Катя — очень ответственный врач.
— Это плохо?
Катя подняла бровь.
— Напротив, — серьёзно сказал Трифон. — Это очень хорошо. Это снижает риск ошибки и помогает пациенту. А я знаю, как дорого обходятся ошибки. Поэтому очень рад, что вы здесь и можете высказать своё мнение.
Я видел, что Катя смущена такой прямотой. Кончики ушей у неё стали алыми.
— Идёмте-идёмте!
Трифон первым пошёл к двери.
— Сегодня ещё много пациентов будет — до вечера бы управиться. Кстати, Катя! Я буду вам благодарен, если вы сможете принять участие в приёме.
— Не знаю, — Катя растерянно оглянулась на меня. — Давайте обсудим это позже.
— Если ты хочешь проведать больных, то я «за»,
