Карамазов. Книга 2 (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)"

От ее голоса у меня по коже скользнули мурашки. Такой Катерины я никогда не видел. Парень сглотнул и заискивающе улыбнулся.

— Госпожа, я всего лишь спросил…

— Ты получил ответ, — резко отозвалась она, отпуская санитара. — Веди нас.

Княжна вынула небольшой флакончик, побрызгала себе на ладони и растерла антисептический раствор на коже.

В холле было тихо. Пол оказался выложен крупной черно-белой плиткой и напоминал огромную шахматную доску. Стены покрывала зеленая краска, а под потолком мерцали лампы дневного цвета. По обе стороны виднелись одинаковые двери без ручек с панелями вместо замков.

За стойкой сидела сестра милосердия в высокой белой накрахмаленной шапочке. Девушка холодно посмотрела на нас и вернулась к изучению журнала.

— Вам сюда, — произнес наш сопровождающий и постучал в дверь, прячущейся за колонной.

Кабинет директора отличался от предыдущего помещения. Добротный паркет был натерт до блеска, тканевые золотистые обои сочетались с бежевыми шторами на окнах. Большой стол был почти пуст и его занимали только письменные принадлежности и внушительный блокнот. В углу виднелась высока клетка с яркими птичками, которые прыгали по веткам и пронзительно вскрикивали. На стене висела целая коллекция грамот и снимков хозяина кабинета со жрецами всех рангов.

— Князь Карамазов и Княжна Калинина, — воскликнул невысокий человек, которого мы сразу не заметили.

Мужчина с выцветшими серыми глазами на невыразительном лице вышел из-за небольшой ширмы, застегивая на груди клетчатый желто-коричневый пиджак, наброшенный поверх рубашки и жилета. Нелепая красная бабочка под воротником завершала образ. Меж тем мужчина вынул из кармана плоскую расческу из черепашьего панциря и причесал жидкие волосы, пытаясь скрыть лысину на затылке. Это у доктора предсказуемо не получилось.

— Меня зовут Семен Семенович Горшкович, — бодро представился он и протянул мне ладонь.

Рукопожатие вышло вялым, словно в моих пальцах побывала рыба. Едва удержался, чтобы не оттереть от кожи неприятное прикосновение. А моя спутница решила вопрос с приветствием очень хитро. Она чихнула, прикрыв рот пальцами и виновато пожала плечами.

— Простите, аллергия на перья, — пояснила она с обезоруживающей улыбкой.

Директор посмотрел на нее с прищуром, словно решая, верить ей или нет, а потом хмыкнул:

— Простите великодушно. Я привык сомневаться во всем, что мне говорят люди. Это моя работа.

— Была ваша работа, — мягко поправила его Катерина. — Насколько я знаю, вы ушли на пенсию буквально на днях.

— Все так, — с готовностью кивнул доктор и предложил нам разместиться в креслах перед массивным столом. — Буквально неделю назад я вверил дела своему преемнику. Передал все ключи и парковочное место. Думал, что могу позволить себе заняться рыбалкой, — он указал на огромную рыбину на стене за его спиной. — Это моя гордость. Поймал ее пару лет назад в заливе.

— О, — с мнимым уважением протянул я, чтобы произвести нужное впечатление. И к моему удивлению, мужчина не заметил притворства.

— И теперь вы вернулись на работу? — осторожно осведомилась Катерина. — Другого кандидата на эту должность не нашлось?

— Юная княжна, вы хоть понимаете, где вы оказались и что это за место? — снисходительно уточнил Семен Семенович. — Сюда абы кого не поставишь и лишь бы кого не приткнешь. Может быть, в других организациях и можно пристроить кого-то из родственничков. Но это место не из тепленьких.

— Разве Дом призрения не получает дотации? — не унималась Катя.

— Узнаю в вас кровь Калинина, — с явным одобрением заявил мужчина, но на лице главного целителя предательски дернулась жилка у виска. — Старик наверняка вами гордится.

— Не думаю, что он одобрил бы такое прозвище.

— Мы с вашим дедом имеем давнее знакомство…

— Вернемся к нашему вопросу, — девушка не купилась на смену темы.

— Екатерина Сергеевна, я знаю множество тайн и секретов. В курсе семейных конфликтов, измен… — он прищурился, положил на свои тонкие губы указательные пальцы и почти шепотом пояснил, — не только семейных измен. И это чего-то стоит.

— Безусловно, — со значением кивнул я.

— Не каждый сможет нести это бремя, оставаясь достойным служителем Синода и самого Императора.

Мы синхронно кивнули, понимая, что сделать это необходимо. Не удивлюсь, если в кабинете есть камеры и прослушка, которую Горшкович сам и установил.

— Моя замена планировалась на случай болезни или неожиданной смерти.

— А вы больны? — беззастенчиво поинтересовалась Катя и тут же добавила, — Очевидно, что вы не погибли.

— Так вышло, что около полугода назад мое здоровье было несколько… подорвано, — мужчина покривил губы и всем своим видом дал понять, что делиться подробностями не желает. — Было принято решение, что мне стоит подготовить преемника.

Катерина, видимо, собиралась спросить, кем именно было принято это решение, но благоразумно промолчала. И так было понятно, что такие вопросы не принимались без участия Синода.

— Не оставлять же важный пост пустым. Как говорят у вас, молодых: «Шоу Маст Гоу Вона».

Семен Семнович оказался весьма довольным тем, что смог выговорить эту фразу и широко улыбнулся. Его зубы сияли новеньким фарфором.

— Теперь вы в порядке? — вступил в беседу я. — Надеюсь, что недуг вас оставил.

— Спаситель не обошел меня своей благодатью, — ответил директор, но на виске Горшковича снова дернулась жилка.

Мужчина потер кожу, словно его беспокоила головная боль.

— Но я намеревался уйти на покой. Распланировал строительства домика у залива, покупку новой лодки. К счастью, моего довольствия хватало на жизнь холостяка, и пенсия выделена солидная. Но теперь все придется отложить на неопределенный срок. Новый директор себя дискредитировал.

— Нам нужны подробности, — попросил я.

— Если бы за вас не замолвил словечко сам Беломорцев, я бы даже на порог этого заведения вас не пустил, — проворчал старик, снимая маску благодушия. — Все просто. Мой заместитель, едва заняв пост, решил заработать. Он дал ключи от закрытого блока одному из посетителей, чтобы тот мог вдоволь повеселиться над своей бывшей супружницей, которая ранее наградила его срамной болезнью. Но все пошло не по плану и несколько боксов были открыты. Опасные преступники смогли освободиться и сбежать. Дальше, вы и сами знаете, что произошло.

— Сотня за каждого, — раздался хриплый голос из клетки, и мы повернулись к попугайчику, который смотрел в нашу сторону черным глазом. — Оптом дешевле, — проорал он до того, как директор подскочил и набросил на клетку покрывало.

— Крикливые твари, — всполошился Горшкович. — Стараюсь не оставлять радио включенным. Но иногда…

— Глупые птицы, — важно поддакнула девушка и снова чихнула. А потом сделала это опять. — Мы, пожалуй, пойдем.

Она легко встала на ноги и расправила на бедрах юбку.

— Знаете, я верю в мудрость Спасителя. Неспроста ваш преемник погиб от рук психов. Которые сбежали по его же вине.

Калинина коснулась своего лба в молитвенном жесте, и у меня едва не отвисла челюсть от удивления. Никогда не замечал за своей подругой религиозности. Ухватив меня под локоть, Калинина пошла в сторону выхода. Это избавило меня от необходимости вновь жать руку директору.

Оказавшись снаружи, я понял, что до момента выхода буквально задыхался. Потянув ворот рубашки, я закашлялся.

— В Доме призрения есть объекты? — едва слышно спросил я.

— Надо поинтересоваться у деда, — хмуро ответила Катя. — Но точно знаю, что там есть комнаты, которые выполняют функцию блокирующих браслетов. Потому всем нам в этих стенах неуютно.

— Но ты не из-за этого сбежала от Горшковича.

— Не хотела тебе признаваться, но у меня появилось ощущение, что доктор может не выпустить нас оттуда, если решит, что мы опасны. А санитары здесь наверняка умеют обращаться с «буйными», за которых бы нас могли выдать.

— С чего ты взяла, что такое могло произойти?