Владимир Поселягин - Второй фронт
— Давай поговорим, зови своего зама, — велел я, вылезая из кабины.
— Костин, давай сюда. Орхипенко, Лазарчук, Столяров — в охранение, — выкрикнул капитан.
Пока бойцы располагались по укрытиям в кустах вдоль дороги, мы встали у капота и расстелили карту капитана.
— Вы у меня не спрашивайте, откуда мы взялись и как сюда попали, отвечу сам. Если проще, авиа-авария. Дальше, где сейчас находится фронт?
— Вот здесь, товарищ полковник, — ткнул пальцем Лобанов.
— Ясно. Шансы перейти?
— Прифронтовая полоса вся забита немцами, тяжело будет. Шанс минимальный, если только мелкими группами по два-три человека. После бойни, что устроили десантники генерала Романова, они сейчас ой как стерегутся.
— Неприемлемо. Тогда… нам нужно вот сюда, — уперся я пальцем в небольшой лесок на карте.
— Рядом с развалинами Брестской крепости? Хм, ну немцы неделю назад тут прошли, если только какие тыловые части расположились… Хотя ничего важного там нет, дорог тоже. Так что вряд ли там немцы есть. А что тут, товарищ полковник?
— А вот этого вам, товарищ капитан, знать не нужно… хотя… схрон там. Обычный схрон с оружием и боеприпасами. Как будете рассчитывать маршрут? Не смотрите на меня так. Я больше штабной работник, чем полевой оперативник, так что группой командуете вы, назначаю вас своим замом. Моего лейтенанта не трогайте, он из моей личной охраны, так что только своими силами.
— А остальные?
— Тоже кабинетные работники, на них не рассчитывайте. Более того, их тоже охранять со всей возможной силой, — ответил я, поняв, что он имеет в виду Алю и профессора.
— А… хм… союзники?
— Охрана и изолирование от всего… И да, в случае если мы… хм… попадем в плен, ваша задача не дать нам этого сделать. Всеми возможными средствами.
— Даже?..
— Именно. Это в особенности. И помните, именно я не должен попасть в плен, вам все ясно? — спросил я, заметив за спиной одного из бойцов фигуру в глубине леса.
— Там кто-то есть… Взять его!!! — рявкнул капитан, проследив за моим взглядом.
Пяток бойцов бесшумно растворились среди деревьев. Через две минуты передо мной стоял человек, в котором я без труда опознал советского летчика. И, судя по драному и грязному летному комбинезону, сбили его давненько.
— Кто такой?
Этот простой вопрос вызвал странную реакцию, из него как будто выпустили воздух, и он облегченно выдохнул:
— Так вы наши? Свои?
— Вы что, с ним не разговаривали? — удивленно спросил я у бойцов, те только отрицательно покачали головами.
— Свои-свои. Истребитель?
— Нет. С «Пе-2» мы, бомбардировщика.
— Мы? Еще кто-то есть?
— Да, командир экипажа. Разрешите представиться? Лейтенант Махонин, штурман. Командир, капитан Вилков в двух километрах отсюда, раненый.
— Лобанов, займись ими.
«Пешку» сбили аж восемь дней назад. Чем они питались? Я поглядел на отощавшее лицо лейтенанта и понял, выживали как могли.
— На подножном корму, товарищ полковник, — ответил Махонин, поняв мое выражение лица.
— Ну я так и понял. Грузитесь в машину. Ехать пора, — кивнул я на грузовик, который загнали в лес и замаскировали. Летчика накормили запасами из царского мира, правда, не досыта, но хоть это.
Бойцы споро загрузили летчика, запрыгнули сами, и мы поехали за капитаном. Много проехать не успели, через километр в заднюю стенку кабины застучали.
— Тут недалеко, товарищ полковник, — подбежал к кабине штурман, махнув рукой куда-то в глубину леса.
— Хорошо, — кивнул я, заглушив машину, после чего, повернувшись к Лобанову, приказал ему выделить несколько бойцов в сопровождение.
Пока я загонял машину задом в лес и маскировал, вернулись посланные бойцы с летчиками. Капитан был плох, очень плох. На мой вопросительный взгляд медик отряда только покачал головой, тихо пробормотав:
— Похоже, гангрена, его нужно срочно на операционный стол.
— Сколько у нас времени?
— Не знаю, похоже, что нисколько. Резать руку надо, омертвение пошло.
Я осмотрел рану, с которой фельдшер снял старые бинты, и поморщился. Рана действительно не предвещала ничего хорошего.
— Почистить сможешь? — с надеждой спросил я. От летчиков мы отошли, и они нас не слышали, только тревожно посматривали в нашу сторону.
— Шансы живым довезти есть? — деловито поинтересовался у задумавшегося фельдшера подошедший капитан Лобанов. Он тоже не строил иллюзий насчет раненого.
— Нет, товарищ капитан, не довезем мы его, резать надо, — наконец решительно выдохнул фельдшер.
Осмотревшись, капитан повернулся ко мне и сказал:
— Неподходящее место для длительной стоянки, товарищ полковник. Найти могут и зажать.
— Значит, нужно искать подходящее. Выдвигаемся. И найдите наконец водителя среди своих бойцов, а то не жирно, что вас целый полковник катает?
Полевая дорога восточнее Варшавы.
Майор Зорге.
— Сколько там еще, ефрейтор? — недовольно спросил майор Отто Зорге.
— Пять минут, герр майор, сейчас все сделаем, — напряженно проговорил водитель, с натугой закручивая очередную гайку. Им не повезло, проткнуть колеса с левой стороны почти в конце маршрута. До госпиталя оставалось всего четыре километра. Как русские говорят, «рукой подать».
Сейчас грузовой «Опель», на котором Зорге попутно добирался до родной части, просев на правую сторону, задрал вверх левую. У запасливого водителя было два запасных домкрата, снятых с разбитых машин русских, так что он мог себе это позволить. Без особого интереса понаблюдав, как водитель клеит шину, Зорге отвернулся и стал наблюдать за большим польским селом вдали, не обращая внимания, как водитель бортует очередное колесо.
Появившаяся вдали машина, ехавшая как раз со стороны Варшавы, вызвала небольшой интерес, но и только. Поворот на госпиталь через полкилометра, поэтому майор даже не надеялся, что его подберут. Тем более он помнил последний приказ по армии, запрещающий подбирать попутчиков из-за активной диверсионной деятельности русских. Сколько таких одиночных грузовиков так и не вернулось? Много, очень много. Поэтому как же удивился майор Зорге, когда пропыливший было мимо, такой же, как у них, грузовой «Опель» вдруг остановился и стал сдавать назад.
Насторожившись, майор положил руку на кобуру, внимательно осмотрев приближающуюся машину. Несколько мелких точек на пропыленном борту, похожих на пулевые отверстия, и закрытый тентом кузов немного напрягали.
Бросив быстрый взгляд на продолжавшего работать ефрейтора, которого подозрительная машина нисколько не смущала, майор напряженно посмотрел на кабину грузовика.
Крик на русском, который майор прекрасно знал, был хоть и неожиданным, но все равно внезапным:
— Работаем!!!
Взметнулся вверх тент у заднего бота, и на дорожное покрытие выпрыгнули несколько фигур в странной пятнисто-зеленой форме.
«Русские диверсанты!» — с ужасом понял майор, судорожно дергая клапан кобуры, мысленно матерясь, что не сделал этого раньше.
— Алярм!!! — только и успел крикнуть он, как был свален на пыльную дорогу.
Как ни странно, обращались с ним довольно бережно. Даже связанным аккуратно положили в кузов, правда не забыли разоружить и осмотреть карманы. Сколько в кузове людей, Зорге не знал, повязка на глазах не давала осмотреться, но раненые точно были, запах ни с чем не спутаешь. Плохой запах.
— Вот, Павел Степанович, подарок вам. Трофей. Еще горячий. «Парабеллум» немецкий. Владейте, — достаточно громко кто-то сказал у заднего борта.
— Благодарю вас, Александр Геннадьевич. Ценный подарок.
Зорге понял, что эти наглые русские уже успели подарить кому-то его же оружие.
— Пожалуйста. Сержант, передайте свежий карабин тому попутчику, что справа. Разгрузку тоже не забудьте… и кому там оружия еще не хватает?
Что ответили неизвестному русскому, майор не расслышал, раздалось невнятное бормотание. Минуту спустя машина несколько раз качнулась, когда в кузов попрыгали схватившие его солдаты, хлопнула дверца, и, чуть дернувшись, «Опель» куда-то всех повез. Судя по скорости, несмотря на стоны раненых, русские очень спешили.
— Еще одна машина… Смотри-ка, и тоже с колесами. Гвозди разбросали, что ли?! Вторая машина уже, — пробормотал я, глянув на промелькнувший мимо раскоряченный на нескольких домкратах грузовик.
— Стой!!! — вдруг крикнул Лобанов.
Машина аккуратно притормозила после крика Андрея.
— Ты чего? — спросил я, у меня против подобных криков уже появился некий иммунитет.
— У офицера медицинские эмблемы.
— Точно? А то я в этих шнурах не сильно понимаю.
— Точно. Майор, медик.
— Понятно, тогда сдаем назад, — пробормотал я.
Пока я аккуратно с подгазовками сдавал назад, капитан простукал по кабине определенный код.
