Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов
Казачьи стрелы свистели со стен. Один из бегущих татар упал, горшок разбился, и смола растеклась по земле, загоревшись. Рядом с ним падали еще люди. Но остальные продолжали бежать.
Я видел, как молодой татарин, почти мальчишка, выскочил из-за габиона и побежал прямо к стене. Петлял, как заяц. Добежал почти до рва и швырнул горшок прямо в основание стены. Смола плеснула на бревна, мгновенно вспыхнув. Татарин попытался убежать обратно, но стрела все-таки настигла его.
— Пожар! — крикнул я. — Тащите рукава на стену!
Мы с казаками потащили тяжелые кожаные рукава наверх по лестницам. Внизу четверо качали насос, подавая воду с Иртыша. Первая струя ударила в горящее основание частокола, сбивая пламя, пар заклубился, но пока что огонь только расползался шире — смола растекалась между бревнами.
Новая группа татар выскочила из-за брустверов. Человек двадцать, все с горшками. Казаки открыли частый огонь. Я видел, как падали бегущие. Один татарин получил пулю в ногу, но разбил свою бомбу о стену прежде чем вторая стрела оборвала его жизнь.
— На верную смерть идут! — не выдержал молодой казак.
— Кучум им выбора не оставил, — мрачно ответил Иван Кольцо, перезаряжая арбалет. — Или к стенам на наши стрелы, или башка с плеч.
Стена горела во многих местах. Мы направляли струи воды на пламя, пламя сбивалось, но смола упорно горела. Приходилось лить воду на соседние бревна, чтобы они не занялись. Песок и земля помогали лучше, но сыпать их сверху на вертикальную стену было трудно.
Из-за фашин выскочила целая толпа — человек сорок или пятьдесят. Они бежали не кучей, а растянутой цепью, чтобы труднее было целиться. Казаки стреляли без остановки, сквозь дым от горящей стены. Татары падали один за другим.
— Господи, прости их, — перекрестился казак, стоявший рядом. — Не ведают, что творят.
Но татары ведали. Я видел по их лицам — они знали, что идут на смерть. И все равно шли. Некоторые, получив ранение, даже не пытались уползти обратно после броска — просто ждали под стеной, пока казацкая пуля не обрывала их мучения.
Однако мы отбились. Больше татар не было видно. Могучие бревна стены стояли черные, кое-где тлели и дымились, однако устояли и выдержали все. Хотя без пожарных рукавов мы бы ни за что не справились.
Солнце уже поднялось над горизонтом, осветив страшную картину. Земля перед крепостью была усеяна телами погибших ялангучи. Некоторые еще шевелились, пытаясь отползти, но на них никто не обращал внимания — ни с той, ни с другой стороны.
Войско Кучума расположилось широким полукругом около Ермаком Кашлыка. Темная ночь окутала сибирскую землю плотной пеленой, лишь редкие костры татарского стана прорезали мглу неровными языками пламени. Вдалеке от города, укрытый от обстрела казачьими пушками искусственным земляным холмом, возвышался огромный требушет — страшная осадная машина, метающая зажигательные снаряды в захваченный казаками город.
Около исполинского орудия стояли трое. Хан Кучум пристально вглядывался в сторону осажденного города. Рядом с ним находился мурза Карачи, без присутствия которого последнее время хана уже трудно было представить. Третьим был русский инженер Алексей — предатель, перешедший на сторону татар и теперь руководивший осадными работами. Его светлые волосы и бледная кожа резко выделялись на фоне смуглых лиц татарских воинов, делая его чужаком даже среди тех, кому он теперь служил.
Все трое молча смотрели на Кашлык, очертания которого едва угадывались в ночной темноте. Город не полыхал ожидаемым пожаром. Кое-где на деревянных стенах острога еще тлели отдельные очаги возгорания — следы недавнего обстрела зажигательными снарядами и бросков бомб с горящей смолой. Но даже эти небольшие пожары постепенно гасли — можно было различить силуэты казаков, которые сбивали пламя струями воды из хитроумных шлангов.
Требушеты не стреляли. Их расчеты, утомленные многочасовой работой, отдыхали у своих орудий. Массивные деревянные рычаги замерли в ночной тишине, словно гигантские птицы, сложившие крылья после неудачной охоты. Вокруг осадных машин валялись свидетельства ночной битвы — просмоленные тряпки, осколки глиняных горшков, которые еще недавно были наполнены горючей смесью.
Кучум стоял неподвижно, но все его существо излучало недовольство. Брови хана были сурово сдвинуты, челюсти плотно сжаты. Он рассчитывал на быструю победу, на то, что деревянный город вспыхнет как сухая солома под градом зажигательных снарядов. Но Кашлык выстоял. Казаки Ермака оказались готовы к такому повороту событий.
Мурза Карачи, наблюдавший за своим повелителем, решился нарушить тягостное молчание. Его голос прозвучал ровно, но с оттенком разочарования:
— Кашлык не загорелся, — заметил он, констатируя очевидное.
Алексей, стоявший чуть поодаль, развел руками в жесте, выражавшем одновременно и досаду, и некоторое удивление. Инженер понимал, что его репутация зависела от успеха осады. Будучи человеком бухарского хана и лишь временно оказавшийся по его просьбе в лагере Кучума, жизнью в случае неудачи он не рисковал, но все равно было очень неприятно.
— Да, не вышло, — признал Алексей, стараясь говорить спокойно. — Тот казак, который придумал лить воду через трубы, очень умный. Он достойный противник. Наверное, мы его недооценили.
В словах русского инженера слышалось невольное уважение к неизвестному изобретателю из стана Ермака. Алексей понимал, что создание системы пожаротушения в осажденном городе требовало не только инженерной смекалки, но и умения организовать людей, заставить их работать слаженно в условиях обстрела. Это был противник, которого следовало воспринимать всерьез.
Кучум повернул голову к инженеру. В свете костров блеснули его темные глаза, в которых читался немой вопрос и плохо скрываемая угроза. Хан не привык к неудачам, особенно когда речь шла о возвращении своей столицы.
— И что теперь? — мрачно спросил Кучум.
Алексей выпрямился. Он понимал, что Кучум не будет ссориться с Бухарой и не обрушит на него свой гнев, однако чувствовал исходящую от хана скрытую угрозу.
— Будем действовать согласно нашего плана, — ответил инженер, стараясь вложить в голос убедительность. — С хода сжечь город не получилось, но ведь это был не главный наш замысел. Дальше примемся обстреливать город потихоньку, и готовить основной удар. Обстрелы не дадут казакам понять, что происходит.
Кучум некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Ночной ветер шевелил полы его богатого халата, расшитого золотыми нитями. Где-то вдалеке выл волк, и этот одинокий звук казался зловещим предзнаменованием. Наконец, хан медленно кивнул.
— Хорошо, — произнес он коротко, давая понять, что разговор окончен.
Кучум развернулся и направился прочь от требушета. Его походка была размеренной и величественной, несмотря на неудачу этой ночи. Мурза Карачи последовал за своим повелителем, бросив на Алексея короткий взгляд.
Алексей остался стоять у огромной осадной машины один. Он смотрел на темный
