Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов

Михаил Воронцов

Военный инженер Ермака. Книга 5

Глава 1

…Я проснулся от грохота, который сотряс все в округе. В первую секунду подумал, что взорвались остатки нашего пороха, но это было невозможно — сейчас он был спрятан очень хорошо. Тут же я услышал крики на стенах. Выскочив на улицу, натягивая на ходу кафтан, и увидел, как в ночном небе над Кашлыком пролетает темный предмет размером с бочонок. Он упал где-то около ворот в крепость, и оттуда взметнулось оранжевое пламя.

— Катапульты! — заорал начальник охраны Лука Щетинистый, пробегая мимо меня. — Кучум горшки с горючим кидает!

Я побежал к стене, где уже собирались казаки. В темноте в татарском лагере ничего не было видно. Земляные холмы, за которыми стояли требушеты, заметить было можно, но достать осадные орудия за ними прямой наводкой невозможно, а они навесным огнем могли легко нас обстреливать.

Еще один горшок пролетел над головами со свистом и грохнулся прямо на крышу амбара. Глиняная посудина разбилась вдребезги, и смола растеклась по кровле, мгновенно вспыхнув. Но огонь не распространялся так быстро, как мог бы — толстый слой глины, которым мы обмазали все строения еще осенью, сдерживал пламя.

Я готовился к такому повороту событий. Знал, что он случился, поэтому, дополнительно к обычным средствам защиты, наподобие глины и зольных растворов, и сделал эдакие средневековые брандспойты — промасленные кожаные рукава с ручными насосами, качавшими воду из Иртыша. Напор, как ни странно, они давали хороший.

Водой горящую смолу заливать нельзя — не потушит, а только разбрызгает огонь на большую площадь. Но если вспыхнет уже строение, то здесь вода очень пригодится.

Казаки разматывали длинные кожаные рукава, промасленные изнутри льняным маслом. Насосы уже стояли на берегу Иртыша — благо, от крепостной стены до воды было очень недалеко. Ворота поэтому не закрывали.

Новый удар — горшок угодил с внутренней стороны прямо в стену. Горящая смола потекла по бревнам, чуть не попав на стоящего рядом казака. Он едва успел отпрыгнуть.

Насосы заработали. Одни казаки качали рукоятки, другие направляли рукава. Первая струя воды ударила в начавшую гореть крышу амбара, и пар взметнулся белым облаком в ночное небо. Но я увидел, как вода попала на растекшуюся смолу, и та разбрызгалась горящими каплями во все стороны.

— Стой! — заорал я. — На смолу не лить! Только на дерево! Смолу песком засыпать!

Татарские требушеты, построенные по чертежам ублюдка-перебежчика, работали методично. Каждые несколько минут в воздухе появлялся новый горшок. Некоторые не долетали, разбиваясь о стены снаружи, другие перелетали и падали в Иртыш с шипением. Но многие попадали точно в цель.

Женщины выбежали из домов, но вместо того чтобы прятаться в погребах, хватали ведра и лопаты. Даже местные татары, которые остались в Кашлыке после взятия города, работали плечом к плечу с казаками.

Горшок упал прямо передо мной, разлетевшись на куски. Горячая смола плеснула мне на сапоги, и я едва успел отскочить. Тут же подбежал молодой казак с лопатой и начал забрасывать горящие лужи землей. Огонь между домами повредить не мог, но лучше, чтоб не было и его.

— Давай, давай! — сюда подбежал еще один казак с лопатой.

— Не дай перекинуться на дом!

Брандспойты работали на пределе. Кожаные рукава дрожали от напора воды, которую качали измученные казаки, меняющиеся каждые несколько минут — эта работа была очень нелегкой.

Особенно страшно стало, когда горшок угодил в конюшню. Лошади заржали в ужасе, начали биться в стойлах. Несколько казаков кинулись выводить животных, а остальные направили струю воды на загоревшиеся ясли. Кони выскакивали из дыма, дикие от страха, и их еле удерживали за уздечки.

— Максим! — крикнул казак, подбегая ко мне. Его лицо было черным от копоти. — Один насос заело!

Я побежал к берегу. Действительно, поршень застрял — видимо, в цилиндр попал песок. Пришлось быстро разбирать механизм. Поглядывал наверх, не летит ли чего на голову, но работал методично — вытащил поршень, прочистил…

Пока я возился с насосом, увидел краем глаза, как местный татарский мальчишка, лет двенадцати, полез на горящую крышу дома с мокрой кошмой. Его мать кричала снизу на своем языке, но парень не слушал — накрывал кошмой горящие участки, сбивая пламя, хотя мог бы этого и не делать — на той крыше был очень толстый слой глины, не думаю, что огонь мог бы пробраться.

— Молодец! — крикнул ему проходивший мимо казак.

Горшки продолжали лететь. Я насчитал уже больше тридцати попаданий. Кашлык пылал в десятке мест, но ни один пожар не разгорелся по-настоящему. Глиняная обмазка делала свое дело, а организованная борьба с огнем не давала пламени распространиться.

Особенно тяжело пришлось, когда загорелся склад досок. Вернее, крыша над ним. Если бы огонь добрался до содержимого — костер бы запылал до небес. Ермак сам прибежал туда с несколькими казаками.

— Оттаскивайте, на что попадет огонь! — скомандовал он. — Живо!

Мы подтащили рукава к складу и начали поливать. Огонь все-таки немного затек на доски, и казаки отбрасывали их подальше, а мы заливали водой то, что оттащить не успевали. Жар был адский, лицо пекло даже на расстоянии. Но все работали как одержимые — понимали, что будет, если разгорится.

Молодая татарка принесла воду в больших кувшинах — раздавала работающим у насосов. Пили на ходу, не останавливая качку. Горло першило от дыма, глаза слезились, но останавливаться было нельзя.

— Гляди! — крикнул кто-то со стены. — Там что-то происходит!

Я побежал на стену и увидел поодаль множество загоревшихся огоньков. Это что вообще значит?

А потом огоньки побежали к нам.

— Рукава на стену! — заорал я. — Все сюда!

Тут же закричали и другие:

— Бегут! Татары бегут к стенам!

В темноте виднелась странную картину — от земляных насыпей, волнами, перебежками двигались фигуры. Они не шли строем, не неслись в атаку с криками, а именно перебегали — от одного укрытия к другому. И у многих в руках что-то тлело.

— Что за чертовщина? — выругался стоявший рядом Иван Гроза. — Штурмовать собрались?

Ермак уже был на стене, всматривался в темноту:

— Нет, не штурм это. Глядите — у них в руках горшки!

Действительно, когда первая группа татар добежала до очередного прикрытия — кучи заготовленных фашин в сотне саженей от стены — стало видно, что каждый тащит глиняную посудину. Некоторые несли по две, привязанные веревками через плечо.

— Ялангучи, — сплюнул стоявший рядом казак — вогул Алып. —