Тренировочный день 2 - Виталий Хонихоев
— Сосредотачиваемся на каждом вздохе и выдохе. Не нужно дышать через силу или глубоко, дыхание естественное. Оно становится тише, становится меньше… становится спокойным. — продолжает он, бросив взгляд на часы. Пять минут не больше. Каждый день по пять минут медитации — для начала. Успокаивать тело и дух, убирать ненужный стресс. Так он сможет научить Яну и девочек справляться со душевными невзгодами и потрясениями. И если то, что писали про рак в следующем столетии — правда, то убрав стресс… кто знает, может у него получится и предотвратить ее судьбу? Пять минут в день…
— Вы спокойны и уверены в себе. Во всей Вселенной больше ничего и никого нет. Есть только мой голос и ваше дыхание. Сосредоточьтесь на дыхании. Считайте.
— А… если я сбиваюсь? — не открывая глаза спрашивает Нарышкина.
— Не переживай и не расстраивайся из-за этого. Просто начинай счет с начала.
— А я никак сосредоточится не могу. — говорит Ростовцева, открывая один глаз: — у меня все время какие-то мысли в голове крутятся.
— И у меня! — кивает Яна.
— Мысли крутятся у всех. Сначала. Когда сбиваетесь со счета или приходят в голову всякие мысли — не ругайте себя за это. Просто как только обнаружили что думаете о чем-то другом — мягко направляйте внимание на дыхание и счет. Дыхание и счет. Расслабьтесь. Все идет как нужно. Дышите и считайте… — он снова смотрит на часы: — и… все. Медленно открывайте глаза. Можете посидеть… подумать. — он откидывается на спинку стула и смотрит на них. Обычно девочки тут же вскочили бы со своих мест и защебетали о чем-нибудь, хихикая и толкаясь, но сейчас… в классе царила полная тишина. Вот Лиза Нарышкина открыла глаза и осмотрелась по сторонам, медленно повернув голову. Яна Баринова и Оксана Терехова — продолжали сидеть с закрытыми глазами, и Виктор тут же определил, что у этих двоих — самое тревожное внутреннее состояние. С Яной все более или менее понятно, она в новой школе, новые друзья, новые знакомства, незнакомое место… а вот что с Тереховой? Семейные обстоятельства? Нужно будет поинтересоваться.
Зина Ростовцева, которая обычно даже сидеть смирно не могла, все время ерзала и постоянно двигалась, пусть и немного… но сейчас сидела совершенно неподвижно, будто боясь стряхнуть какое-то наваждение. Наконец — замотала головой и шумно вздохнула. Инна Коломиец — открыла глаза и прикусила губу, о чем-то задумавшись.
— Самое главное в соревнованиях — это подготовить дух. Даже не тело. — сказал Виктор: — видите, это было недолго, но имеет весьма положительный эффект. Будем проводить встречи после площадки, пять-десять минут. И… это все на сегодня, все свободны.
— Это… было странно. — медленно говорит Лиза Нарышкина, скидывая с себя легкое оцепение: — а… для чего нужны такие упражнения?
— Бывает что спортсмены перед соревнованием волнуются. Не могут заснуть, не соблюдают режим, да и потом — сидят, ерзают, переживают. В результате тогда, когда им нужно показать максимум результата, они не показывают даже того, что они делают на тренировке. Показатели очень сильно падают. Это называется «перегореть». В таких случаях очень помогает. — говорит Виктор: — а вообще эта техника используется на востоке довольно давно. Помогает воинам преодолеть страх смерти и все такое. Хорошо, что перед нами не стоит таких задач, однако быть спокойным и принимать взвешенные решения, не суетиться и не паниковать — всегда пригодится. Вот мы позанимались всего пять минут, а результат уже есть.
— Ого! — впечатляется Лиза Нарышкина: — вот чему оказывается в институтах учат! Наверное, мне нужно экстерном школу пройти и в институт срочно пойти!
— Куда торопится? — отвечает Виктор, закрывая журнал и взяв в руки ключ от кабинета: — всему свое время, не переживай. Ты обязательно станешь взрослой. Слишком юный возраста — это такой недостаток, который гарантировано проходит со временем. Уверяю тебя, ты еще будешь желать вернуться в свою юность. Обязательно.
— Вот уж нет! — надувает губы Лиза Нарышкина: — чего тут хорошего? После одиннадцати гулять нельзя, чтобы с ночевкой куда пойти обязательно разрешения спрашивать нужно, ничего самой купить нельзя… не буду я жалеть!
— Мне до десяти только можно гулять. — откликается Зина Ростовцева: — а то потом мамка по заднице даст. Ремнем. Говорит, что я еще мелкая, а я уже ее на голову выше!
— А мне вот хоть всю ночь можно. — меланхолично откликается Оксана Терехова: — главное уроки сделать.
— Везет же некоторым с родителями. — вздыхает Яна. Виктор только хмыкает. Берет журнал под мышку и следит за тем, чтобы все вышли в коридор. Выходит, за ними и запирает дверь класса.
— Виктор Борисович! — не отходит от него Нарышкина: — а у вас девушка есть?
— Пока нет. — честно признается он и тут же задумывается. Вроде он Альбине Николаевне обещал, что они как пара будут? Хотя… это ж ей нужно чтобы мужиков отшивать, а не чтобы школьницы все знали. И потом — они же еще даже на свидание в ресторан не сходили… вот сходят и будет он всем говорить, что они пара. Можно конечно было бы не отвечать на такой личный вопрос от Лизы, но он себе уже давно заметку сделал — говорить с ними как с взрослыми, уважая их права на выражение мнения. И ответил тоже как взрослой, машинально… а вот сейчас жалеет. Сказал бы что у него есть роман с Альбиной — глядишь и у Лизы немного в голове бы поправилось… обратила внимание на того же Лермонтовича, который вокруг нее мелким вьюном увивается. Но поздно уже. Или… не поздно.
— А вообще-то говоря… знаешь, я сегодня с одной красивой девушкой в ресторан иду. — говорит он: — так что вполне возможно, что и будет у меня девушка после сегодняшнего вечера.
— В ресторан⁈ С кем⁈
— Нарышкина Елизавета. Ну это уже из разряда совсем личных вопросов. — он качает головой: — вот я же не спрашиваю, кто из мальчиков тебе нравится.
— Лиза! — Инна хватает Нарышкину за локоть и тащит за собой: — а ну сказала «до свидания, до завтра, все было очень интересно, Виктор Борисович»!
— Но… —
