Гридень 3. Экспансия - Денис Старый
— Быть боярином, но под рукой воеводы твоего и Братства вашего… — задумчиво проговаривал свои мысли боярин. — Это лучше грядущее для моего сына Якима, чем быть убитым, или остаться без земель и чести.
Я уже было подумал, что удалось, что прямо сейчас Степан Иванович Кучка отдаст приказ на формирование обоза, богатого обоза, я заберу Улиту, Якима, уйду из Куково и стану наблюдать, как городок берут княжеские воины, ну и Геркул с отрядом. После представлю, оставшихся в живых детей Кучки, воеводе, не забыв перенаправить большую часть обоза в свои земли… Так было бы лепо…
— Стража! — закричал боярин и в горницу ввалились пять воинов. — Взять его, можете помять, но не сильно, лишь пусть понимает, что в моем доме только я могу ударить моего же воина.
Боярин резко развернулся и ушел, такие действия были несколько похожи на бегство. Восемь человек, экипированных в броню и с оружием, но при этом слабо понимающих суть рукопашного боя. Если ли шансы? Был бы со мной мой десяток, тот, что Боброка, так положили бы всех без проблем. А так…
Ухожу от удара, бью противника в кадык, он задыхается, в это время успеваю подсечь ногу другому противнику, бью третьего в его наглую рожу своей головой.
— Умх, — реагирую на удар в затылок.
В глазах появляется туман, но я успеваю провести апперкот в челюсть одному из нападавших. Пропускаю еще один удар, еще. Мешая друг другу, обступив меня плотным кольцом, боярские псы, не жалея лупят по мне. Приходится уйти в глухую защиту, периодически нанося удары. Вот одному из вояк бью по ступне, другой пытается взять меня за ворот, но я подбиваю его руку и наношу удар локтем в голову.
— Бам, — глухой звук от попадания кулаком в мой череп предвещает отказ от атакующих действий.
Удары сыплются один за другим, но я уже лег на пол и скрючился, прикрывая жизненно важные органы и лицо.
— Достаточно! — слышу удовлетворенный голос одного из псов. — А то так и забьем до смерти.
— Ишь ты, ушлый какой, — возмущается еще один.
— Все? Закончили танцы? Могу встать? — говорю уже я.
Не так все весело, чтобы шутить, но противнику не стоит знать, что у меня болят ребра, которые, скорее всего, поломаны или с трещинами, часть их, конечно, но даже дышать болезненно. Но такое проходили и не раз, перетерплю.
Встаю и с удовлетворением смотрю, что четыре из восьми боярских прихвостней лежат или сидят, скорчившись от боли. Немного не дожал. Еще бы одного выключил бы из боя, так остальные и посыпались, растерялись точно.
— Заговоренный, ты? — спросил, видимо, старший в этой стае, рассматривая меня.
— А вы что за воины, что десятком на одного отрока полезли? Знайте, кабы нужно было вас убивать, но не жалел, рвал бы, но убил. Выживите в бою, чтобы после умереть от моей руки, — сказал я, злостно рассматривая своих обидчиков.
Один, на вид самый молодой из восьмерки, рванул было вновь попытать счастье в драке со мной, но его остановили.
— Боярин сказал, только чуть помять, — напомнил всем старший воин.
«И когда уже начнет действовать Угрюм?» — подумал я.
Говорят, что мысли материализовываются? Я в это уже почти верю.
— Тревога! Предательство! — начали орать вокруг. — Всем к воротам!
В горнице были окна, если прямоугольные вырезанные внутри стен дырки можно так гордо называть. Но оттуда доносились выкрики и даже какая-то энергетика от паники и растерянности, что начала царить в Кучково. Зря так кричат. Сейчас воины надумают в своих головах черти знает что. Что тут сотни предателей, несмотря на то, что в крепости всего-то меньше четырех сотен защитников осталось… Даже меньше должно быть, старший же сын боярина, взял вроде бы немало воинов.
Мои охранники явно растерялись. Не было бы ноющей боли в боку, так и посмеялся бы с того, как все восемь псов начали метаться в разные стороны: то к двери, то посмотрят на меня и остолбенеют, опять к выходу, назад. И все это с шальными и выпученными глазами. С одной стороны, они же должны бежать на выручку своим со-ратниками, сражаться. А здесь я такой, отвлекаю аж восемь бойцов.
Что это для меня означает? Да то, что и мне нужно действовать.
— К боярину меня ведите! Я знаю, кто предал, мне говорить с ним нужно, — начал настаивать я, еще больше смущая и практически вгоняя в панику воинов.
— Что ты знаешь? — спросил старший среди псов.
— Нынче же сотня восстала из ваших ратных, значит на подходе шесть сотен князя, думаю и больше. Ворота открыты, значит, ворвутся сюда и всех вас… На колы посадят, — попробовал я хитростью избавиться от своих охранников.
— Нет, с тобой тут будем, — сказал старший. — Боярского приказа не ослушаемся. Не смутишь ты нас.
— Ну а горница закрывается? — решил я подойти к решению своей проблемы, используя более опасный способ.
— Да, снаружи есть замок у меня ключ… — механически отвечал воин. — И зачем я тебе это говорю?
В это время я уже рассчитал свои шансы и счел их приемлемыми. Сложно осуществимыми, но не сидеть же мне под охраной, когда действовать нужно. На стене висело копье и рядом топор. Это нормально для хозяина дома, который помешан на войне, когда в каждой горнице висит оружие. Вот с этими копьем и топором и начну истребление своих обидчиков. А ведь могли же еще жить и жить…
Хватаю копье и метаю его в старшего воина, сразу же сдергиваю с крючка топор и, пока остальные в недоумении смотрят на корчащегося командира, который нелепыми движениями с выпученными болезненными глазами, еще больше насаживает свою плоть на копье, рублю ближайшего воина. Топор прорубает череп врага и я успеваю его выдернуть, сразу же метаю
