Стрела в печень - Андрей Готлибович Шопперт
А азотную кислоту уже изобрели?
— Геннадий Данилович, — Брехт специально старался всех собеседников новыми придуманными им русскими именами называть. Понятно, что от изменения имени не обрусеешь сразу, но потихоньку… С чего-то же надо начинать. — Геннадий Данилович, ты, главное, найди приличных химиков за границей и меня с ними сведи, а я уж им задачу поставлю. Если всё ещё будем в Москве, то сюда доставь.
— Знаешь, Иван Яковлевич, все думаю, что не моё это. Ну да университет я закончил, но философский же факультет, да и не сильно мне учиться нравилось…
— Брось, барон, тебе ничего изобретать самому не надо. Нужно создать условия, чтобы этим другие занимались. Нужно найти этих других. Учеников им подобрать. Тут не всё хорошо в России. Прошерсти обе греко-славянские академии и в Москве, и в Киеве. Морские академии, с Магницким контакт поддерживай, пусть он тебе молодых умников посылает. Молодых студиозов и бакалавров всяких после окончания Кёнигсбергского университета смани. Нужно систему создать. Школа, потом средняя школа, потом университет и потом в ученики к академикам.
— Я уже пятерых молодых бакалавров из Курляндии пригласил…
— Пётр с нуля тридцать лет назад начинал. Не всё успел, но морское дело сейчас не худшее в Европе, особенно если учесть, что ничего толком не умели. А ты уже все пути — дороги знаешь, и я у тебя в помощниках есть, и Анна Иоанновна понимает нужность образования. Опять же у Петра куча других забот была…
— А хочешь, Иван Яковлевич, я расскажу тебе о своём дяде?
— О дяде?
— О дяде, и о Петре. Там интересная история была. Пока дядя был жив её неудобно было рассказывать, но сейчас не осталось в живых ни одного участника тех событий. Последним умер Меншиков. Теперь эту историю можно рассказать.
— И Меншиков замешан? А чего, время к ужину, пойдём, заодно и Анхен послушает. Или ей нельзя?
— Ну, почему нельзя… Говорю же, все участники тех событий мертвы. Расскажу, пусть императрица отвлечётся от дел государственных и посмеётся.
— Посмеётся? — Брехт попытался вспомнить на ходу дядю Кайзерлинга. Память Бирона услужливо подсказала, что там этих дядей, как грязи. Пятеро только со стороны отца.
— Чего задумался, — толкнул Брехта в плечо Кайзерлинг.
— Решаю, который из твоих родственников…
— Пошли, сейчас всё расскажу. Тут можно целый роман написать.
Событие третье
Война между близкими бывает особенно непримирима.
— Анхен, сегодня тебе твои бабки — говорушки не понадобятся. Я на ужин привёл барона Кайзерлинга. Он обещал рассказать занимательную историю про Петра — твоего дядю и про своего дядю. Ты не против, радость моя?
— Дураков с шутами нет. Раз ты против, сердце моё, то я их всех извела. А бабки эти повторяются часто. Да и мало у них хороших историй, ерунда деревенская в основном. Так что с радостью послушаю нашего барона. Я думала он уже в Санкт-Петербурге, — Анна кивнула на почтительный поклон Геннадия Даниловича.
— Завтра убываю, Ваше Императорское Величество. Приехал попрощаться с господином Бироном и последние наставления получить. Не готовился к торжественному ужину.
— А он и не торжественный. Все свои. Посидим тихим семейным кружком, да историю твою послушаем. Присаживайся, барон, от меня по левую руку. Чтобы тебе не кричать громко. Детям можно ли ту историю слушать? — Как раз в зал вошла семья Бирона. Жена и старшие дети с няньками чинно по росту, можно сказать, прошествовали к большому чёрному почти от времени массивному дубовому столу с такими же массивными, на троны похожими, стульями.
— Ничего такого. Просто история любви.
— Ну, присаживайся, да начинай. Все уже в сборе. А нет. Где Анна?
— Идут, они с матерью переодевались после прогулки. — Бенигна Готтлиб в голубом шёлковом платье без отменённых при дворе пышных юбок на каркасе и париков смотрелась совсем маленькой и молодой.
Анна Леопольдовна с сестрой Анны — Екатериной тоже бросили в пышные юбки рядиться вполне на людей походили, а не на плывущие по морю корабли.
— Давайте же, Геннадий Данилович, рассказывайте свою историю. А ты, Ваня, переводи хорошо, чтобы всё понятно было.
— Вы все знаете про юношескую влюблённость Государя Перта в Анну Монс, — начал, отпив сбитня из хрустального кубка, Кайзерлинг. — Я её не видел, но говорят, что она была с такой белой кожей, что похожа была на фарфор китайский. Как и все влюбленные мальчишки, Пётр был уверен, что и Анна отвечает ему такими же пылкими чувствами. Возможно, так и было сначала. Да. Сначала, — барон снова отпил из кубка, но видно пожадничал, или сглазил кто, но его тут же согнуло от кашля и Бирону пришлось подняться и похлопать Кайзерлинга по спине.
— Барон, ты или рассказывай или пей, — буркнула Екатерина, сестра старшая Анны Иоанновны.
— Слушаюсь, Ваше Высочество.
— Рассказывай, Геннадий Данилович, хорошее начало, — подбодрил скуксившегося сказителя Брехт.
— Петер даже собирался возвести Анну Монс на трон, и как вы знаете постриг в монахини свою законную жену Евдокию.
— Тут уж дополнить могу твой сказ барон, — неожиданно перебила рассказчика Екатерина. — До замужества Лопухину Прасковьей звали. А отца её не Федором. Точно не помню сейчас, то ли Леонтием, то ли Лаврентием.Давно было. Злые были люди и жадные и сам…
— Илларион, — подсказала молчавшая всё это время Анна.
— Точно, точно. Илларион. Помню «Л» была в имени. Так и Илларион — Фёдор после нового крещения и сыны его жадные и злые были люди, все места хлебные во дворце позанимали, со всех подарки требовали, так что когда дядя их в ссылку отправил, то народ никакого сочувствия не высказал к этим стяжателям. А Евдокия долго сопротивлялась. Никак не хотела добровольно в монахини подстригаться. А только вернулся Пётр тогда, помню, из-за границы, а бунт новый стрелецкий был. Ну, Государь в порыве гнева и отправил Евдокию в монастырь. И опять у него не получилось. Последний наш патриарх Андриан заступился за царицу. И только через год всё равно Пётр отправил несчастную в Суздальско-Покровский монастырь. Туда всех цариц и царевен ссылали и до неё. В том же 1698 году Пётр постриг двух своих единокровных сестёр Марфу и Феодосию за сочувствие к свергнутой царевне Софье. Решительный был дядюшка. Ох, перебила я тебя, барон, ты же про другое, поди, собирался сказывать. Всё, молчу, продолжай. — Екатерина замахала руками и даже закрылась потом ладонями, как бы показывая, что всё даже рот себе запечатала.
— Ммм. Ах, да. Пётр по слухам, правды теперь не узнать, точнее, не по слухам, со слов дядюшки говорю… Нет. Пока называть кто именно не буду. Чтобы интересней было. Так, где я закончил? Ага. Собирался Пётр посадить рядом с собой Анну Монс на трон, но опасался «набата», что народ и бояре возмутятся со стрельцами. Смутное было время. И к немцам тогда в России не так относились. С подозрением. На Кукуе несколько раз были бунты и сжигали дома вместе с обитателями. Потому медлил Пётр. Почти десять лет медлил. А когда силу почувствовал и собирался официально жениться на Анне произошло одно событие. — Кайзерлинг оглядел слушающих, кто его самого, а кто перевод Бирона на русский, своих речей и удовлетворённо кивнув — царская семья «внимала», продолжил. — Однажды при переправе возле Шлиссельбурга свалился с корабельного трапа в холодную весеннюю воду саксонский посланник при дворе Петра, и так как в одежде был и сапогах и с оружием, то на дно его утащило. Течение там отменное и утащило сразу. Только весной тело выловили. Только ведь отдал Господу душу не простой человек, а посол. Потому решили бумаги проверить, мало ли, вдруг чего сверхважное есть. Так и оказалось среди бумаг посланника саксонского Франца Кёнигсегга, нашлись «важные» бумаги, только это были не дипломатические тайны, а амурные. В бумагах нашли любовные письма к нему Анны Монс.
Письма Анны, целая связка надушенных любовных, дышащих нежностью посланий вместе с медальоном с прядью волос Анны легла на стол Петру…
— Как же, как же помню гнев дядюшки был страшен, запил на неделю, и как давай всё в дому у себя крушить. Страх божий. Ой, опять я влезла, — Екатерина Ивановна схватилась за пирожок и засунула его почти целиком в рот. — Подо…жайте, балон.
— Да. Так и было, гнев императора был ужасен. Он лишил Анну всех привилегий, отобрал все имущество и приказал посадить любовницу
