Школьник. Том 1-2 - Александр Мартаков
— Как знаешь…
Тут я прикрыл глаза и задумался. Руки две, ноги тоже две, голова одна и та болит. Зовут Макс. Это я и есть. 16 лет от роду, скоро 17 будет, летом. Ученик 10-го класса, 2-й школы Саратова, практически самый центр города. А год сейчас 1986-й, апрель…
Стоп! Какой еще 1986-й? Я же в 98-м школу закончил… Или не я… Что это вообще было, сон? Какие-то компьютеры, ИТ, сети, Интернет… Нет сейчас ничего такого. А кибернетика вообще лженаука, это давно доказано товарищами… Кстати, а кем? ЭВМ-то вполне себе развивались, перфокарты использовались вовсю, если я правильно помню историю этого времени… Историю?!
Аккуратно ощупываю затылок. Взрыв боли, аж «искры из глаз».
— Петь, а что у меня на затылке?!
— Ууу, брат… У тебя тут такой шишкарь наливается… Ты лучше его не трогай, подожди медичку.
— Хорошо…
Решаю осмотреться, пока Петя наблюдает за игрой. Обычный стадион, скамейки-трибуны с одной стороны. Ребята гоняют мяч, девчонки бегают, круги нарезают. Петрович свистит, следит за порядком. Тепло, хорошо, градусов 20 точно есть. Птички поют…
И тут до меня доходит: одежда… Шорты или трико, майки, кеды… Это явно не 90-е, больше похоже на спортивки советского периода. Я их не застал, но у родителей были фотки с «картошки», куда они ездили студентами…
Что со мной?! Чьи это мысли?! Сказать врачам, пусть разбираются?! Или не стоит?! Ладно, посмотрим по ситуации. Нужно сначала понять, как мне так попали по голове, что появились какие-то новые воспоминания. Пробежался по лицам ребят — всех помню, тут проблем нет. Странно… Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Мне еще в армию идти, нужно же настоящим мужиком стать. В ВДВ хочу, как старший брат!
Тут замечаю, что Петрович идет в нашу сторону, а от ворот спешат Олег и симпатичная девушка в белом халате…
Так, вот и взрослые идут. Сейчас нужно загнать все странные мысли и «воспоминания» куда поглубже и нормально отвечать на вопросы, в соответствии с духом этого времени. Т. е. просто дать волю себе, «местному» Максу, который прекрасно знает, что нужно говорить симпатичной медичке, чтобы от него отстали.
— Максим, как ты себя чувствуешь?
— Степан Петрович, да все нормально. Голова только болит, шишка там большая, по словам Пети.
— Да уж, шишка у тебя и правда знатная… Нужно было холод приложить, не подумали…
— Степан Петрович, это Ольга Игоревна, медсестра из поликлиники. Я подумал, что туда быстрее добежать, чем в школу…
— Олег, ты — молодец! Спасибо!
— Добрый день! Что тут у нас?!
— Да вот парень получил мячом по затылку…
— Ого, вот это шишка! — прохладные пальчики юной медсестрички коснулись головы Макса.
— Ай! — дернулся Макс.
— Терпи, дружок! Ты же комсомолец?!
— Конечно!
— Вот и терпи! Лед не прикладывали?!
— Нет, как-то не подумали. Да и нет у нас ничего холодного…
— Понятно… Как ты себя чувствуешь?!
— Да вроде нормально. Голова только болит, а шишку лучше совсем не трогать…
— Тут ты прав, лучше не трогать. Давай так сделаем: пойдем сейчас с тобой в поликлинику, врач тебя осмотрит и холодный компресс сделаем. Если все хорошо, то домой пойдешь. Ребята тебя проводят. Да, Степан Петрович?
— Конечно, Ольга Игоревна! Спасибо вам за заботу!
— Пожалуйста! Пошли уж, герой!
— Петр, Олег, проводите Максима до дома. На сегодня можете быть свободны.
— Хорошо, Степан Петрович! — дружно ответили парни.
* * *
Поликлиника около Детского парка, практически центр Саратова.
Тот же день и время.
Осмотр у хирурга в соседней поликлинике ничего криминального не выявил. Шишка была, факт, но сотрясения мозга вроде не было. Или мозга не было как такового, тут как посмотреть. В общем, врач посоветовал идти домой, приложить лед и постараться поменьше тревожить голову в ближайшие дни, чтобы прийти в себя к предстоящей Первомайской демонстрации. А это ответственное мероприятие, которое мне, как комсомольцу, пропускать точно нельзя.
— Ольга Игоревна, спасибо за заботу! — отдельно поблагодарил симпатичную медсестру. И с удовольствием отметил, как на ее щеках разгорелся румянец.
— Поправляйся, Максим! — и открыла дверь кабинета.
Только я хотел как-то продолжить диалог, но Петька и Олег уже потащили меня в сторону выхода.
— Как ты?
— Сотряс есть?
— Все хорошо! Мозгов нет, нечего сотрясать, — пошутил я. — Сказали лед приложить и не беспокоить, пока шишка не уменьшится. За выходные все пройдет!
— Вот и отлично! Тогда пошли, отведем тебя домой. Заодно что-нибудь в морозильнике найдем, вместо льда. Или у тебя лед есть?!
— Не знаю, посмотрим… — я вообще не помню, что у нас в морозильнике есть. Готовит мама, я туда и не лезу, зачем? Мне своих забот хватает.
С шутками и прибаутками мы довольно быстро добрались до моего дома. Ребята проводили меня до двери, пожелали скорейшего выздоровления и побежали дальше. Ну а я пошел мужественно разбираться с шишкой, а также думать, что же произошло на самом деле. Точно ничего непоправимого, судя по реакции врача, но откуда у меня эти странные воспоминания и мысли.
Достал из морозильника какой-то мосол, подержал его у шишки, пока не замерз, после чего закинул обратно и улегся спать. Сон — лучшее лекарство!
* * *
Место действия неизвестно.
Тьма… Вокруг клубится только тьма…
Глава 2
Дома
Квартира Макса, обычный жилой дом в центре Саратова.
26.04.1986. Вечер.
Вечером я чувствовал себя значительно лучше. До того момента, как мама пришла с работы и начала интересоваться, как у меня дела. А как только заметила шишку на голове… От немедленной госпитализации меня спас папа, пришедший практически следом за ней. Эх, минут на 15 пораньше бы, может и не пришлось бы пересказывать в деталях сегодняшний день еще раз.
В принципе, после непродолжительного, но очень приятного сна (а снилась мне медсестричка Оля в тоненьком белом халатике), самочувствие было вполне себе неплохим. Понятно, что родители беспокоятся, но шишка за эти несколько часов стала значительно меньше, что меня порадовало. Да и особой боли не было, что тоже очень приятно. Тем не менее, гулять меня не выпустили, наказав еще раз приложить лед и отдыхать. Этим я и решил заняться, а заодно почитать, ознакомиться с последними новостями.
Взял газету, развернул, кинул взгляд на дату… И тут вспышка боли пробила меня: 26 апреля 1986 года — Чернобыль… Сегодня… Стоп! Какой еще Чернобыль?! Что это за мысли такие, откуда они взялись?! Ничего не понимаю…
