Станислав Сергеев - Достойны ли мы отцов и дедов Часть 3
Зубков оглянулся на Дегтярева. Тот спокойно стоял рядом с сержантом и смотрел на экран.
— Товарищ майор, он в режиме радиомолчания шел. У нас же пассивная система. Пока они вякать в эфире не начнут, мы их не видим.
— Я понимаю. Включить режим селективного подавления связи.
Затем достал странный черный прибор с антенной и надписью на английском языке 'Kenwod'. Нажал кнопку и дал команду.
— Всем стрелкам. Полная готовность.
Прибор, оказавшийся радиостанцией, что-то в ответ проскрежетал, но понять уже не было возможности, на корабле уже заревели сирены и по палубам затопали множество ног матросов и командиров, занимающих места по боевому расписанию. Такие же сирены слышались на идущих в кильватере лидере и эсминцах.
Зубков вышел на палубу и смотрел в бинокль за улетающим самолетом, которому вдогонку безрезультатно хлопали 76-мм зенитные пушки. Он повернул голову и увидел рядом Дегтярева. Лицо его посуровело и взгляд, из иронического и веселого, стал сосредоточенным и стальным, как у снайпера, готовящего выстрел.
Зубков невесело усмехнулся.
— Нас обнаружили. Теперь скоро жди гостей.
Повернул голову и дал команду рулевому изменить курс, а сигнальщику отсемафорить на корабли сопровождения об изменении курса.
Дегтярев спокойно выслушал команды капитана крейсера и от себя ответил.
— Ну не так скоро они нас обнаружат. У разведчика некоторое время будут проблемы с радиосвязью. Минут десять, пятнадцать. Тут можете поверить, товарищ капитан 2-го ранга.
Но на кораблях все и так понимали, что скоро их ожидает встреча с немецкими бомбардировщиками.
Через час, когда часовая стрелка на специальном морском хронометре в рубке управления перескочила отметку в два часа дня, служба радиопеленгации доложила о том, что в их сторону направляются несколько источников радиоизлучения. На этот момент система радиоподавения была отключена и немецкая эскадрилья, не нашедшая караван русских судов, разделилась на несколько пар, чтоб расширить зону поиска. Все это слушалось на капитанском мостике и один из НКВД-шников, неплохо знающий немецкий язык, давал пояснения. Судя по зонам охвата и курсам, в сторону каравана направлялась пара самолетов, и примерное время пересечения курсов составляло около двадцати минут.
По команде с флагмана, лидер и эсминцы вышли из кильватера и стали расходиться веером к вероятному курсу появления пары немецких бомбардировщиков.
В это же время опять включили систему селективного подавления радиосигнала и ждали только появления немецких самолетов, которые начнут атаковать и попытаются связаться с остальными бомбардировщиками эскадрильи. Но весь расчет строился на то, что они не успеют связаться и попытаются атаковать корабли и на этот случай у советских моряков, а точнее у их пассажиров есть несколько интересных сюрпризов.
Пара самолетов появилась несколько раньше, но все уже были готовы и как только они начали заход на самый крупный корабль, крейсер 'Красный Крым', небо окрасилось многочисленными облачками разрывов зенитных снарядов. Все четыре корабля стали выполнять маневр уклонения, идя зигзагом, пытаясь сбить прицел заходящим на пикирование 'лаптежникам'.
В воздухе завыли сирены атакующих самолетов. Недалеко от крейсера шел лидер 'Ташкент' на котором находились несколько 37-мм зенитных автоматических пушек, которые почти непрерывно хлопали, создавая огневую завесу для флагмана. Тут же, почти как пулеметы затрещали зенитные спаренные пушки, установленные на крейсере перед самым отплытием. С кормы и носа в сторону немецких самолетов потянулись плотные цепочки трассирующих снарядов. Необычная, практически бешеная, скорострельность русских зенитчиков напугала немецкого пилота, и он сбросил бомбу, не дойдя до 450 метров, самой оптимальной высоты для бомбометания. Идущий за ним самолет не успел отвернуть, спустился чуть ниже и буквально брюхом налетел на облако летящих навстречу трассирующих снарядов. Прошло несколько мгновений и, потеряв крыло, самолет завертелся в воздухе, взорвался и огненным шаром устремился вниз.
В метрах пятидесяти, перед крейсером, поднялся высокий фонтан воды, окативший находящихся на носу 'пятнистых' НКВД-шников и комендоров носовых орудий.
Двое бойцов НКВД в пятнистой форме, вскинули на плечи двухметровые трубы. Некоторое время прицеливались, почти синхронно раздались хлопки и с диким шипением за уходящим после пикирования бомбардировщиком, устремились две ракеты, оставляя за собой дымный след.
На всех кораблях несколько сотен пар глаз с надеждой следили за огнями реактивных сопел, приближающихся к самолету с крестами на крыльях. Пара мгновений и один из огоньков потух и уже бесполезная ракета, чуть пролетев по инерции, стала падать в море, но, не прошло и нескольких секунд, взорвалась яркой вспышкой — сработал самоликвидатор.
Судьба второй ракеты была более интересной. Подлетев к самолету, который пытался маневрировать и удрать от смертоносного оружия, она взорвалась. Большое число поражающих элементов буквально изрешетили немецкий самолет, тут же взорвался бензобак и вниз уже падали горящие обломки, ничем не напоминающие гордость германской авиапромышленности.
По кораблям разнесся громкий единый вопль 'Ура!'. Кричали все, даже командир корабля. Он, замотанный постоянными налетами немецкой авиации радостно повернулся к Дегтяреву, скромно стоящему на палубе и замолчал, увидев его спокойный, усталый и чуть ироничный взгляд, человека, который доволен, как к его подарку относятся детишки.
Зубков, успокоился и тут же задал вопрос, которые его волновал.
— Они успели передать наши координаты?
— Нет, товарищ капитан второго ранга. Это я вам гарантирую. Все что они узнали, утонуло вместе с самолетами.
Чуть помолчал, думая о своем и потом как бы невпопад спросил:
— А тут когда кормить-то будут? Может и за сбитые нальют? Согласитесь, мои ребята сегодня неплохо поработали.
В Туапсе пришли уже ночью. Замотанные нервотрепкой опасного перехода, все вздохнули спокойно, когда корабли входили в порт. Тут же на пристани расположился батальон морской пехоты, готовящийся к отправке в Севастополь. Не смотря на плохую погоду и ветер, со стороны моряков раздавался смех и играла гитара.
Когда с 'Красного Крыма' началась выгрузка техники и пассажиров, район оцепили бойцы батальона НКВД, при поддержке комендантской роты. Но на необычную технику, закрытую брезентовыми чехлами и бойцов в пятнистой форме с шевронами 'НКВД СССР' моряки обратили внимание. Разгрузка продолжалась пару часов, и когда кран спустил на пристань боевую многоколесную машину, к которой сразу подбежали несколько 'пятнистых' НКВД-шников, командир морпехов, высоченный капитан-лейтенант рванул к оцеплению и закричал во все горло.
— Игорь! Игорь Дунаев!
Один из 'пятнистых' резко повернул голову и стал вглядываться в темноту, прикрывая глаза от света прожекторов. Потом разглядев, бросился к оцеплению. Чуть позже за ним подбежал майор Дегтярев в сопровождении двух бойцов в касках и с необычными автоматами.
Разорвав оцепление, Дунаев обнимался с высоченным моряком. Рядом толпились матросы из севастопольского пополнения и несколько НКВД-шников, не знающих что делать в такой ситуации.
Дегтярев спокойно, вполголоса сказал.
— Игорь…
Тот повернулся и эмоционально выдал.
— Так это Артур Букин вместе в ЭПРОНе служили.
— Игорь, время.
Тот опустил голову, поняв, что общаться с другом он не может. Но и тот был не робкого десятка. Он глянул на шеврон с надписью 'НКВД СССР' и чуть скривившись, спросил.
— Игорь ты чего к ним подался? Говорили что погиб, мы уж тебя и помянули.
— Долгая история Артур. Не суди, я не могу многое рассказывать. Знаешь что…
Он чуть задержался, обдумывая свое решение, потом про себя пробурчал:
'Командир поймет'.
— Значит так Артур, слушай и не перебивай. Когда будете в Севастополе, тебя найдет майор госбезопасности Зимин. Не морщись. Когда станет действительно тяжело, он поможет. Я ему про тебя сообщу. И запомни, эти своих не бросают…
После чего, подгоняемый окриками, запрыгнул на проезжающую многоколесную боевую машину, на броне которой вольготно расположились бойцы НКВД в пятнистой форме.
Глава 1
Я очнулся от сильной боли в груди. Было еще темно, но вспышки выстрелов и горящие машины освещали все вокруг, не хуже чем при дневном свете. Надо мной склонился человек, и, при очередной вспышке выстрела, я разглядел, что это Катерина.
— Командир как ты?
— Да как обычно, весь в синяках, но живой.
Катерина, как всегда безапелляционно сразу перешла на деловой тон. В такой ситуации она напоминала мою супругу, так и хочется ее назвать Светланой.
