Влад Савин - Ленинград-43
Такая вот политика, в которую мы затесались. Вообще-то мы должны были уйти в Полярное, Главную Базу СФ, сегодня утром, «для выполнения особо важного задания». Но остались здесь, опять ж по приказу из Москвы.
Потому что наш мех, инженер-капитан первого ранга Серега Сирый, оказался до зарезу нужен Курчатову в этот исторический момент. А то дело, которое нам должны были поручить, оказалось вроде как отложенным. Что за дело, товарищ Кириллов, играющий здесь роль «ока и руки государевой», наш бессменный куратор с тех пор как мы появились и вышли на связь с руководством СССР, пока не оглашал, сказав лишь, меньше знаешь, крепче спишь. И перевел разговор на события в Португалии, которая в этой истории играет ту же роль, что Италия у нас — не было здесь «Хаски», высадки союзников на Сицилию и Аппенины, зато был «Веллингтон», когда Испания открыто примкнула к Еврорейху, Черчилль вспомнил о событиях более чем столетних времен. Но сейчас положение американцев очень похоже на наш Севастополь июня сорок второго, полгода там шли вялотекущие потягушечки, но теперь немцы взялись за дело всерьез. И очень похоже, что янки очень скоро скинут в море — вот только мы-то тут при чем?
А в это время в Кремле…
…горело ярким светом окно. И москвичи говорили, что как раз там в своем кабинете сидит сам товарищ Сталин, и размышляет, что сделать для Победы. И конечно же, чтобы жизнь всех советских людей стала еще лучше, счастливее и веселее.
Когда об этом доложили самому Сталину, он лишь усмехнулся в усы и сказал — пусть верят. И велел не гасить в той комнате свет до утра. Хотя и в самом деле очень часто засиживался допоздна в кабинете. И мог при этом позвонить по «вертушке» любому из наркомов — отчего уже в знакомой нам истории среди сотрудников центрального аппарата в Москве еще долго после его смерти считалось дурным тоном приходить на работу раньше десяти-одиннадцати, привыкнуть уходить в шесть было куда легче.
Окна кабинета Сталина выходили вовсе не наружу, а в кремлевский двор. И люди из двадцать первого века правильно предположили бы, что это сделано ради безопасности, чтобы нельзя было выстрелить сюда издали — но не из снайперской винтовки, а из пушки. Ведь РККА была детищем Троцкого, многие красные командиры — герои Гражданской, были его выдвиженцами, как комбриг Шмидт, который прямо на съезде за шашку хватался, с матерной бранью грозя «этой собаке Сталину уши отрезать», а сколько было тех, кто думал так же? Вы не посмеете, не решитесь нас расстрелять — а мы вас посмеем, так сказал не он, Сталин, а Троцкий, перед самой высылкой, эх, добрыми были, если бы тогда одного его сразу, может после и врагов было бы поменьше?
Это у древних китайцев было — что официальную летопись свершений правителя записывали уже после его смерти. Что ж, товарищ Сталин оценил уникальность ситуации — держать и перечитывать посмертную оценку потомками себя и своих деяний. Он был равнодушен к брани, собака лает, караван идет. Но ему было невыразимо больно видеть, что его наследники сделали со страной, с его делом, ради которого он не жалел ни себя, ни других. Мы служилые люди, мы — тягло. Мы уйдем — Держава останется. И все пошло прахом!
И сам он непростительно расслабился. Решил после Победы, что все самое главное уже сделано, дальше пойдет по накатанной колее и законам исторического материализма. Расслабился, старый дурак — и ладно бы, только свою жизнь прозевал, если не врет протокол, что отравили меня? Никитку прозевал, который все в трубу спустит, целый заговор прозевал, бдительность утратил. А настоящая битва оказывается, победой в этой войне лишь начинается! Ну теперь, не дождетесь!
Кадры у нас решают все! На Лаврентия положиться можно — к моей смерти он непричастен (иначе его бы в этом и обвинили, а не в «английском шпионаже»), и понимает теперь, что надолго меня не переживет. И Первым ему не быть — дров наломает со своими нацзакидонами, как бы не хуже Никитки. Хотя кажется, сейчас он хорошо понял, что будет, если национальным элитам дать волю. И как там написано, уже тяготился мной, боясь что станет ненужным, и… Так не будешь ты ненужным, наш «самый эффективный менеджер», и атомный проект Бомбой не завершится, нужен будет еще атомный флот, а еще реактивная авиация, компьютеры, космос — так что дело тебе найдем. И сам Лаврентий это тоже понял, после откровенного и местами неприятного разговора. Он нужен мне, так же как я ему. Вот только, если я что-то понимаю в людях, все те, из «особого списка», кто в событиях июня пятьдесят третьего принял активное участие, у него под прицелом — и если я умру, все они проживут очень недолго. А там и кое-кто полезный для дела есть, жалко.
Настоящая война начнется после Победы? Она уже начинается! Если понимать под ней игру против нас наших пока еще «союзников». Что их министры говорили Молотову — наше продвижение в Европу беспокоит их больше разгрома Рейха! Твердят о дружбе, о союзнических обязательствах против общего врага — а сами готовы предать, как предавали всегда. Джентльмен ведь всегда хозяин своего слова — хочу даю, хочу беру обратно!
Сначала предали Чехословакию — интересно, отчего те, кто там, в будущем, кричат о преступности Пакта тридцать девятого года, молчат про Мюнхен? Затем предали Польшу, пообещав, но не вступив в бой. Потому что им было надо, чтобы Германия бросилась на СССР, ну а после… Представим, что получилось бы, и Гитлер напал бы на нас не в сорок первом, а в сентябре тридцать девятого?
Девяносто процентов всех сил Германии ведут яростные бои на Востоке, особенно упорные бои развернулись за Москву — всё очень похоже на 1941 год, вот-вот советская столица падёт. На Дальнем Востоке начинает наступление Квантунская Армия — захвачена Монголия, советская оборона в Забайкалье прорвана, вскоре японцы занимают Приморье и быстро продвигаются в Сибири.
В это время английская армия в несколько этапов переправляется в союзнические французские порты, при необходимости вскоре к ним присоединяется американская группировка. Сил, способных помешать высадке у Германии нет в принципе. Под угрозой сокрушительных авиаударов оказывается вся территория Германии.
Территория Франции надежно укрыта линией Мажино. Франции и Англии даже нет необходимости объявлять войну — она уже формально идет с 1939 года.
И Германия получает ультиматум: «Полностью прекратить боевые действия, расформировать большую часть своих дивизий, передать флот и вооружение расформированных частей англо-французским войскам.» Если немцы отказывается, то после сокрушительных воздушных ударов промышленные районы Западной Германии стремительно заняты союзными войсками, имеющими подавляющее превосходство. В любом случае, судьба Германии была бы решена.
Все цели выполнены — «русский вопрос», который несколько столетий вызывал на Западе приступы ярости, решён окончательно. Русские показывают полнейшую неспособность защитить свою несправедливо доставшуюся им огромную территорию. Этим должны заниматься «цивилизованные страны», поэтому часть Дальнего Востока переходит к Японии, часть — к США. Прибалтика и Крым становятся протекторатом Англии, там теперь будет базироваться английский флот и так далее.
Все верно написал, историк из 2012 года! И судьба Германии в этом случае тоже оказывалась бы незавидной, Рейх сделал свое дело — и должен уйти. Бывшего союзника отбрасывают, использовав по-полной. Кто говорит о предательстве — «реалполитик», джентльмены! Точно так же, когда будет уничтожен вышедший из повиновения фашистский пес, посмевший броситься на хозяина, станет ненужным и СССР. И даже Британская Империя, которую США выжмут как лимон и приберут к рукам. Вы предаете всех — ну так не обижайтесь, если и мы будем следовать своим собственным интересам.
Но вы ошиблись, слишком увлекшись войной чужими руками. Была такая держава, Византия, которая тоже предпочитала дипломатией и золотом стравливать между собой соседей — и что стало с ней после? Как и Генуя с Венецией, где впервые родилось то, что после стало «протестантской этикой», за несколько веков до протестантизма — «генуэзец за грош прибыли родного отца и брата в рабство продаст, и еще будет хвалиться выгодной сделкой» — предпочитали тратить золото, а не жизни своих граждан, и где они теперь? Мы уже на Висле, и готовы к броску на запад — а вас еще нет даже в Нормандии. Заплатив страшную цену кровью, мы научились сражаться, и помощь от наших потомков лишь ускорила процесс. У вас же воевать с немецкими фашистами как-то не выходит! И выучиться вы уже не успеете.
Предают слабых. Сильного предать боятся. Запад составлял свои планы, в расчете на гораздо более слабый СССР. Зачем Франция строила линию Мажино с двадцать девятого, и все начало тридцатых? Потратив астрономическую сумму — и это во время Великой Депрессии, когда лишних денег в казне быть не могло, экономили на всем! И не было никакой угрозы с Востока — рейхсвер представлял собой нечто символическое, без авиации, танков, тяжелой артиллерии, а СССР в военном отношении был на уровне Польши. И никто не мог знать, что все будет иначе, совсем скоро! Значит — все же знали? Такие суммы закапывают в землю лишь в одном случае — когда уверены, что это будет нужно. Выходит, план поднять Германию и использовать ее как таран для окончательного решения «русского вопроса», был принят уже тогда! И этот план имел все шансы быть успешным — если бы не индустриализация СССР.
