Иван Апраксин - Подменный князь
Ну, в первый раз…
Вскинув ружье, я постарался прицелиться точно между глаз животного. Медведь двигался ко мне будто бы неторопливо, но было ясно: у меня есть один выстрел. Один выстрел – один шанс. Если я промахнусь, то перезарядить ружье точно не успею, – обезумевший от крови и человечины зверь налетит на меня, собьет с ног, и все, пиши пропало. На лесной поляне появится второй обглоданный труп, а вскоре и третий, но я этого уже не увижу.
Беда была в том, что я не готовился к этой встрече. Готовился-то охотиться на кабана, а встреча с медведем – всегда риск, настоящий. Дыхание перехватило, руки ощутимо тряслись.
Нормально! Пошатнувшись от сильной отдачи в плечо, я почти сразу увидел, что не промахнулся. Это было главное – попасть. Потому что два жакана, попавшие в голову, не оставляют медведю никаких шансов – это конец.
Зверь встал на задние лапы, открыв грязное брюхо, покрытое окровавленной шерстью с налипшей травой, а затем повалился назад, на спину. От грохота двух выстрелов с деревьев сорвались стаи птиц, которые теперь с тревожными криками кружились над головой.
Теперь передо мной на поляне лежали два трупа – обглоданный человеческий и целехонький медвежий. А в следующее мгновение я уже переводил ошалелый взгляд на край поляны, где находилась привязанная к дереву девушка в полуобморочном состоянии. Руки ее были закручены назад, голова откинута. Пора было заняться и ею.
В эту минуту я внезапно пожалел о том, что сам не могу потерять сознание. В конце концов, все это уже слишком для обычного неподготовленного человека. Проснуться в незнакомом лесу, тут же подвергнуться нападению медведя, убить его, да еще и обнаружить явно приговоренную к страшной смерти в звериных лапах девушку! Нет, ну как тут не захотеть зажмуриться и потерять сознание! Я же не Джеймс Бонд, а нормальный человек…
Убедившись в том, что яростная зверюга мертва, и даже для надежности пнув тушу ногой, я приблизился к барышне и занялся ею. С каждой минутой мое смятение росло, потому что с самого момента пробуждения я все время сталкивался с чем-то неожиданным и непонятным.
Девушка была привязана какой-то странной веревкой, сплетенной из коры дерева – осины или бука. А может быть, из стеблей папоротника, я в этом не слишком разбираюсь. И одежда на ней казалась также необычной. Длинное платье из некрашеной холстины, а на ногах – искусно сплетенные, хотя уже несколько изношенные лапти. Согласитесь, так ходят только сумасшедшие художницы или подобного рода эксцентричная публика…
Вытащив складной нож, я перерезал путы, и в этот момент выяснилось, что девушка вполне в сознании. Видимо, она прикидывалась до тех, пор, пока не убедилась в моих добрых намерениях. Что ж, весьма предусмотрительно с ее стороны.
– Кто вы? – стараясь унять волнение, спросил я. – И вообще, что здесь произошло? На вас напали?
В голове у меня уже имелся некий схематический план дальнейших действий. Врачу «Скорой», да еще в Москве, часто приходится принимать стремительные решения – жизнь заставляет, ситуации бывают совершенно дикие. Сейчас отведу девушку в поселок, найдем участкового, и если он не пьян с утра, напишем заявление. И пусть дальше милиция разбирается, что тут произошло.
Но тут девушка заговорила.
Это не был русский язык. И не был белорусский, хотя в глухих местах под Полоцком, где мы находились, некоторые старики еще могут связать несколько слов по-белорусски – я даже сам слышал. Но нет, девушка ответила мне на чем-то совершенно невообразимом. Я понимал ее хорошо, но оставалось лишь удивляться, отчего это происходит. Или у меня появились новые лингвистические способности?
– Нас хотели убить, – затараторила спасенная мною жертва. – Нас с Хельги схватили прямо в поле, где мы гуляли, и притащили сюда. И привязали, и оставили медведям.
Она с ужасом покосилась в сторону обглоданного трупа, лежавшего неподалеку.
– Хельги погиб первым, – пробормотала она, опуская голову. – А первой могла быть я. Просто медведь раньше увидел Хельги, вот так и случилось…
Она опустилась на корточки, а потом села на землю под деревом, обхватив руками колени под длинным платьем. Глаза ее блуждали, но к смертельно бледному до того лицу возвращался слабый румянец. Только сейчас я рассмотрел ее. Девушке было на вид лет двадцать. Высокого роста, но не крупная, с длинными золотистыми волосами, рассыпающимися по спине.
«Да она красавица», – невольно отметил я про себя, а вслух поинтересовался:
– Хельги – это он? – И указал на труп несчастного. – Кто он вам? Муж или друг? И кто напал на вас?
Каким-то образом она поняла меня, хотя я сам мог говорить только по-русски. У меня появилась паранормальная способность не только понимать незнакомый язык, но и говорить на нем? Вот именно в этот момент я впервые понял, что со мной и вокруг меня что-то не так. Что я оказался в каком-то другом мире…
– Хельги – сын князя Рогвольда, – ответила девушка. – А я – Любава, служанка княжны Рогнеды.
Воцарилось молчание, пауза зависла. Услышанное повергло меня в некоторый шок.
– Да? – нерешительно промямлил я. – Вот оно что. Значит, сын князя Рогвольда и служанка княжны Рогнеды… М-м-м… Удивительное дело!
А что бы вы сказали в ту минуту на моем месте? Просто мне стало совершенно ясно, что, когда мы придем в поселок, участковым дело не ограничится. Придется нам с Петей везти несчастную в Полоцк, в психиатрическую больницу.
Собственно, а что тут удивительного? Медицина знает массу случаев кратковременного помешательства на почве страха. А уж девушка его натерпелась по полной программе: привязали ее реально, и убитый мною медведь был вполне конкретным. Отчего же неподготовленному человеку не рехнуться от таких ужасов?
– А напал на вас кто? – спросил я уж на всякий случай, ожидая услышать что-нибудь об инопланетянах или, на худой конец, об агентах ЦРУ. Надо же было выяснить характер бреда…
– Это они, – с отвращением прошептала Любава, и светло-серые глаза подернулись пеленой презрения. – Это люди конунга Вольдемара. Князь отослал нас с княжной и с Хельги подальше от города, когда войско приблизилось, но нас все равно схватили. Схватили и привязали тут: знали, что медведь придет. Как он рвал Хельги!
От нахлынувшего жуткого воспоминания и, вероятно, от общего стресса девушка громко зарыдала.
«Пусть поплачет, – решил я. – Может быть, так скорее пройдет шок, и разум к ней вернется».
Сказав несколько успокоительных слов, я не удержался и погладил девушку по золотым волосам. Может быть, окажись спасенная мною не такой красивой, а покорявее, я удержался бы от этой ласки. Но обстоятельства нашего знакомства вкупе с красотой Любавы произвели должное впечатление: никогда прежде я даже не мечтал о столь романтической встрече…
Поднявшись на ноги, я приблизился к растерзанному медведем трупу, который оказался совсем голым, даже без остатков одежды. Странно, что злодеи не оставили на несчастном даже трусов, этого обычно не берут.
Ощущение необычности происходящего не покидало меня, а напротив – усиливалось. Нужно было сесть и спокойно подумать, разобраться во всем, начиная с появившихся у меня паранормальных способностей и заканчивая выяснением личности девушки. Какое странное у нее имя – Любава. Впрочем, это еще ничего по сравнению с именем спутника – Хельги. Откуда появился Хельги в полоцких лесах? Интуристы тут отродясь не бродили…
Но сесть и подумать я не мог: события развивались слишком быстро и непредсказуемо.
Любава перестала рыдать и сидела молча, уставившись перед собой полными слез прекрасными глазами.
Я позвал ее по имени, и она сразу посмотрела на меня. Хорошо, значит, это, скорее всего, ее настоящее имя.
– А кто такой этот конунг Вольдемар? – быстро спросил я, надеясь, что моя новая знакомая уже пришла в себя.
– Вольдемар… – Она помолчала, с ненавистью произнеся это слово. – Ты что, не знаешь? Этого окаянного убийцу! Ты правда не знаешь? Он собрал войско и идет на Киев, чтобы отобрать власть у своего родного брата.
Я помолчал, размышляя, какой задать следующий вопрос. Не хотелось волновать девушку в ее теперешнем состоянии.
– А кто правит сейчас в Киеве? – осторожно спросил я наконец. Накануне вечером я от нечего делать слушал «Эхо Москвы», где как раз подробно разговаривали о киевских делах – склоках между президентом и парламентом Украины.
Услышав вопрос, девушка посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
– Как кто? – удивилась она. – Князь киевский Ярополк. Законный сын Святослава, а не приблудный гаденыш, как Вольдемар.
Впервые Любава посмотрела на меня внимательно. Моя неосведомленность об очевидных вещах поразила ее. Мы одновременно покачали головами, ведь у каждого были основания для недоумения.
