Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
Мартынов ждал его, можно сказать, совсем рядом, руку протяни. В той же усадьбе, только крыло другое и комната поуютнее. Большая, неплохо меблированная, даже с камином, в котором сейчас, негромко треща, горели мелко наколотые поленья. Сухое тепло пропитывало всю комнату, моментально напоминая Хромову, что поспать он мог бы и больше.
Мартынов сидел за столом и прямо из банки уминал тушенку. Рядом исходил ароматным паром котелок с вареной картошкой. Стояла фляга… Если на столе присутствует фляга, значит, в ней имеется спиртсодержащая жидкость. Тут же закопченный чайник, стаканы… В общем, идиллия.
– Присоединяйся, – махнул рукой полковник в сторону кулинарных изысков. – И знакомься.
Хромов кивнул, сел, не чинясь, напротив, ловко вскрыл ножом еще одну банку с тушенкой, подумал, взял флягу и накапал себе в стакан на два пальца. Вопросительно посмотрел на отца-командира, получил благожелательный кивок и заправил топливом вторую стеклянную емкость. И лишь после того, как выпил огнем растекшуюся по пищеводу жидкость и заел ее куском лоснящейся от жира тушенки, повернулся к человеку, сидящему с другого края стола и чуть нервно крутящему в руках здоровенную алюминиевую кружку. Хотя, конечно, увидел его, оценил и составил свое мнение уже давно, едва через порог переступил. Не афишируя, правда, данного обстоятельства.
Как говорил ему когда-то дед, знатный охотник, если ты увидел в лесу медведя, значит, он тебя уже пять раз обнаружил, со всех сторон осмотрел и счел неопасным. Вот этому зверю Хромов сейчас и предпочел уподобиться. Тем более, узнал он гостя сразу же, как вошел. Профессиональная деформация разведчика – умение по одному вскользь брошенному взгляду запоминать мелочи вроде формы кустов или лиц. Конкретно этого человека он видел совсем недавно, среди бросающих оружие кавалеристов.
Сейчас, без бурки и полушубка, зато с капитанской «геометрией» на гимнастерке, этот человек выглядел совсем молодым. И уставшим – не так, как сам Хромов, но лицо с ввалившимися щеками и синими кругами вокруг глаз четко говорило: капитан вымотался и страдает от хронического недосыпа. Последнее обстоятельство вызвало даже некоторую симпатию – как-никак сам Хромов имел те же проблемы.
Впрочем, как минимум он успел подкрепиться, да и сто грамм, похоже, тяпнул. Взгляд хоть и внимательный, но чуточку осоловелый. Такой бывает, когда расслабишься после трудной дороги и вынужден бороться со сном. А вот оружия при нем нет, кобура пустая. Это уже интереснее.
Мартынов наблюдал за Хромовым из-под полуприкрытых век. Устал полковник, ох, устал. Конечно, в отличие от Сергея, ехал он в более комфортных условиях и мог подремать, но притом и груз ответственности на нем совсем иной, неизмеримо больший, чем над мальчишкой-разведчиком. Да и, чего уж там, возраст сказывается.
– Капитан Головань, командую разведкой дивизии.
– Хромов. Тоже разведка, тоже командир.
– Коллеги, значит…
Непонятно было, что за интонации. То ли одобрительные, то ли осуждающие, но однозначно задумчивые. Хромов пожал плечами:
– Ну, как-то так сложилось. Для дивизии не маловато звание?
– Майор Петренко, – капитан непроизвольно дернул щекой, – погиб неделю назад. Попали в засаду.
– Тогда понятно. А дивизией кто вашей командует?
– Генерал-лейтенант Доватор.
Вот тут Сергей и «присел». Оставалось надеяться, что хотя бы внешнюю невозмутимость сохранить получилось. Потому что про Доватора он слышал.
Так уж получилось, что хоть специально историей Хромов не слишком интересовался, но жил в информационном пространстве. В том числе и телевизор смотрел, который, надо отметить, не всегда показывал тупую чернуху. Было и немало хороших фильмов. Особенно исторических. Особенно снятых в советское время. Там, конечно, хватало неточностей вроде танков, физически не существовавших в момент описываемых событий, но основные моменты изображались верно.
Так вот, попадалась там информация и про Доватора. Лихой и многообещающий кавалерист, прославившийся рейдами по вражеским тылам. Только вот, сколь мог вспомнить Хромов, погибший то ли в сорок первом году, то ли в самом начале сорок второго[88]. А здесь он, выходит, жив и активно воюет. Получается, история совсем пошла вразнос, а значит, та информация, что сохранилась в головах их лихой четверки, скоро перестанет стоить хоть чего-то.
Как оказалось, ныне Доватор не только жил и здравствовал, пройдя битву за Москву без единой царапинки, так еще и хорошо воевал. Сейчас, к примеру, проводил рейд по немецким тылам и зажигал так, что у фрицев шуба заворачивалась. А так как немцы – не слабаки и далеко не идиоты, приходилось ему метаться, как волку, которого пытаются травить опытные, но не слишком знакомые с местностью охотники. Пока что получалось.
– И вот, две эти жабы встретились… – пробормотал себе под нос Хромов.
– Что?
– Нет-нет, все в порядке, товарищ капитан. Думаю вот, что за нелегкая вас сюда занесла.
– Война, – Головань, похоже, решил до поры до времени не обращать внимания на не слишком позитивный настрой собеседника.
– Оно понятно. Война – она такая, все спишет. И чего вы хотите?
А хотел Головань, как оказалось, многого. Кавалеристы, продвигаясь по вражеским тылам, несли изрядные потери в личном составе. Однако от половины до двух третей оперативно восполнялось за счет партизан, которых по пути встречалось довольно много. Похоже, немцы окончательно достали местное население, и теперь мужики вместо того, чтобы отсиживаться по домам, все активнее брали в руки оружие и устраивали немцам веселую жизнь, причем расстрелами не ограничивались. Жестокость порождает жестокость, и убивали немецких солдат порой страшно. Так что человеческий материал Доватору попадал неплохой – обстрелянный, изрядно озверевший, неплохо научившийся… ну, пускай не воевать, но стрелять из засады и бить в спину. Да и с дисциплиной у партизан все было неплохо – те отряды, в которых ее не смогли наладить буквально с первых дней, фрицы давно переловили и уничтожили.
Естественно, с Доватором уходили не все. Далеко не все – очень многие отказывались покидать родные места. Но и тех, кто хотел бить врага не только возле дома, а всюду, где тот посмел объявиться, хватало. И уж тем более не вызывало сомнений у капитана, что воинская часть, состоящая, в подавляющем большинстве, из кадровых военных,
