Маска Феба 2 - Владимир Георгиевич Босин
Разумеется, это только в том случае, если мы сможем добиться начала работ по строительству клуба. Ну и Мари тоже решила внести свою лепту и захотела продать свой домик, — Нам вполне хватит квартиры, подобной той, в который мы прожили год. Я уверена, что ты сможешь добиться успеха. Может быть тогда я и захочу купить своё жильё в российской столице.
Вот так, девочка решительно рвёт связи с Францией. Без всяких сомнений. Я пытался отговаривать и оставить дом, продолжать его сдавать. Цены на такую недвижимость в престижном районе только растут. Но девушка уже приняла решение. Она упрямо сжала губки, я-то уже знаю эту мимику. Она однозначно говорит о том, что та закусила и ни за что не передумает.
А Рене я пригласил посидеть в одну из многочисленных кафешек Парижа. Мужчина мне всегда нравился своей немногословностью, есть в нём этакая надёжность. Он с Гюставом уже давно, но сейчас практически перестал выступать. Рене боролся в среднем весе, а там сороковник — это уже критически. Поэтому уже второй год Гюстав подтягивает его своим помощником. Рене натаскивает молодёжь в школе, тогда как виконт больше занят делами клуба и соревнованиями. И ещё я узнал кое-что интересное. Рене тогда ездил с нами в лондонское турне и видел выступления их вольников. Вот он и попытался ввести что-то подобное здесь в парижской школе. Но вот Гюстав этому воспротивился и на этой почве у них возник конфликт. Рене даже подумывает уходить из школы. Ему тётушка оставила небольшое наследство, и он хочет заняться своей личной жизнью. У мужчины до сих пор по различным причинам нет семьи.
— А как ты смотришь на то, чтобы переехать в Санкт-Петербург? Там есть неплохая школа борьбы, и я хочу её расширить. Английскую борьбу будут изучать наравне с французской. Ты можешь стать тренером, насчёт условий поговорим.
— Ну не знаю. Я Гюстава не брошу.
— Подожди, ты же сам сказал, что уже стар для борьбы и хочешь заняться чем-нибудь другим. В любом случае у Гюстава ты можешь быть только помощником. А у меня сам станешь тренером.
Вроде мне удалось заронить в нём интерес. Но, окончательно он определится, когда вернётся Гюстав.
Разговор с Гюставом получился сложным:
— Пойми, Мишель. Мы так не договаривались. Наш клуб строился с прицелом на тебя. Отсюда и твой солидный процент участия. Я думал, что ты вернёшься через несколько месяцев. Но прошёл год, и ты заявляешься вот так и говоришь мне, что закрываешь свои дела? И перебираешься обратно в Россию?
Он ещё наговорил кучу всего и по большому счёту он прав. Но что же мне теперь делать? Я и тут нужен, надо ехать с командой, напомнить о себе. И в Петербурге меня ждут. Вот же засада. Но в любом случае придётся задержаться. Гюстав сказал, что самое важное — нужно провести домашний чемпионат в Париже. И сэр Генри сразу сделал стойку, закинул удочки на предмет нашего приезда в страну туманного Альбиона.
Эти несколько месяцев я пахал на два фронта. Гюстав подготовил лично для меня весьма плотный график. Я мотался по центральной Европе и порой терял ощущение реальности. Зато мой напарник начал улыбаться, когда речь заходила о наших совместных делах. В марте у нас турне по Англии, мы везём не только классиков, но и вольников.
Да, я начал тренировать трёх наиболее подходящих парней из числа наших новеньких. Чем переучивать, лучше с нуля готовить. Да и физические параметры немного иные требуются. Акцент на подвижность и реакцию. А силу подкачаем. Теперь Рене стал моим помощником в этом стиле борьбы.
По новому проекту, я нанял архитектора-француза и отправил его в Петербург. Насколько я понял, там уже начаты работы по возведению основного корпуса. Они решили не использовать существующее здание, как мы под Парижем. А строить новое именно под наши нужды. Насколько я понял, там заправляет одна моя знакомая. Она всех тормошит и фактически является душой этого проекта. Мы состоим в постоянной переписке с нею. Екатерина советуется со мной и рассказывает о новостях из столицы. Ну и я как могу, развлекаю её. Порой, когда читаю её письма, мне кажется, что я её знал. Давным-давно, в прошлой жизни. Может на заре юности, слог её писем очень доступный. Немного лиричный и у неё бездна юмора. Меня поражает, как она быстро схватывает непростые технические вопросы. Конечно, письма не заменят личного общения. Поэтому, когда я вернусь в Питер, постараюсь не терять Екатерину из виду.
Принцеса Екатерина Петровна Ольденбургская
Так что у нас вроде всё неплохо. Вот только Мари приуныла. Невероятно, но ей с её больной ногой лучше переменчивая питерская погода, чем тут в Париже. Она укоряюще смотрит на меня. Девушка не спрашивает, когда мы вернёмся, но я понимаю, что весной нужно возвращаться. Иначе я рискую зависнуть между странами. Я-то пока молод, могу поработать на себя. А вот моей сестре нужен свой дом. И, возможно, кое-кто ещё.
Я не специально, чисто случайно увидел принесённое служанкой письмо и подумал, что это мне. Распечатал, а там некто Григорий пишет моей сестрице о своих чувствах. При чём заметно, что переписка идёт весьма активная. Я заклеил письмо, чтобы сестра не догадалась. Мари ужасно обидчива, потом долго будет дуться.
— Мариша, — я перешёл на русский, — думаю, что в апреле мы отправимся в Петербург.
Всего одна фраза, а сколько эмоций. Девушка попыталась сделать индифферентный вид, но когда я отвернулся, она с визгом прыгнула мне на шею. Теперь пришла моя очередь делать виды. Я сделал недоумённое лицо, а когда она успокоилась, я довольный ушёл к себе.
Кстати, нужно начать продавать её дом. Всё-равно мы снимаем апартаменты по улице Дагер. А в домике она жить сразу отказалась. Уверен, это связано с воспоминаниями о брате.
И вот позади череда поездок и соревнований. Мне приходилось с ребятами жить в плохеньких гостиницах, неделями мотаться по дорогам и при этом ухитряться соблюдать спортивный режим. Интересно, насколько помню, великий русский чемпион, непобедимый Иван Поддубный за двадцатилетнюю спортивную карьеру
