Ронин - Роман Феликсович Путилов
— Павел? Здравствуйте. Это Тимофей Федорович беспокоит. Я готов с вами встретится и полностью рассчитаться. Надеюсь, вы привезете с собой документы с подписями Ирины?
— Здравствуйте, Тимофей Федорович, рад вас слышать. Сразу говорю, что никаких бумаг я с собой не повезу. Такое ощущение, что вы импортных боевиков насмотрелись. Это бумаги первичного бухгалтерского учета, как я вам их отдам. Единственное, что я могу предложить, это написать расписку, что деньги, взятые Гамовой Ириной Михайловной в кассе магазина под отчет, возвращены в полном объеме, и организация по данному вопросу претензий к работнику не имеет. И это будет правильно и законно.
— Ну, я в этих вопросах совсем не разбираюсь… — добродушно хохотнул майор в трубку: — Но раз вы говорите, что это нормально, я склонен вам поверить. Давайте встретимся через два часа на остановке «Радиовышка», у меня там дела будут.
— Договорились, через два часа, остановка «Радиовышка», до встречи.
Место встречи назначено на окраине города, но рядом расположено несколько крупных организаций, в том числе и отдел регистрации Госавтоинспекции. Скорее всего, меня или перехватят на начальном отрезке маршрута, или, ближе к концу, а майор там находится не один, кто-то обеспечивает ему алиби. И деньги, уверен, он достал, причем легально, чтобы показать, что был готов рассчитаться, честь по чести, добросовестно закрыть долго близкой майору женщины, но не случилось, по независимым от Тимофея Федоровича обстоятельствам. Правда, все эти потуги были наивными и не тянули на полноценное алиби. А значит, майор должен кого-то подставить, кого-то, кто хотел бы избавится от меня еще сильнее, чем Тимофей Федорович.
Глава 8
Декабрь 1993 года.
Становление Героя
За три дня до того.
— Здорово, Витя. — я посмотрел на ханурика, что терся возле обедающего опера Левобережного РОВД, выпрашивая у того двести рублей на поправку здоровья, и тот, вздохнув, двинулся в глубь зала, выискивая новых жертв.
Встретились мы с Брагиным Виктором Павловичем в небольшой мантной, что много лет ютилась в угловом здании рядом с местным РУВД.
Я поставил пластиковый миску на стол и пристроился рядом с мрачным опером.
— Что случилось?
Виктор вяло махнул рукой и продолжил елозить кусок вареного теста с мясом и луком в гуще острого соуса.
— Водку будешь?
— А есть? — глаза опера приобрели осмысленность и тягу к жизни, тогда я выставил на стол два пластиковых стаканчика с крышкой из фольги и этикеткой «Водка русская».
— О, это дело. — Витя содрал крышку со стопки и одним глотком закинул в себя холодную, с мороза, водку.
Раздатчица на стойкой недовольно покосилась, но промолчала — водкой здесь торговали сами, как и пивом, но клиентам из милиции некоторые вольности сходили с рук.
— Вторую будешь? — я подвинул приятелю вторую емкость.
— Не, перебор будет.
— Ну тогда возьми, вечером, с устатку, отравишься…
— А сам?
— Да мне никак сейчас, все время за рулем. А вечером, дома, я в морозилке холодильника всегда возьму.
— Ну как хочешь. — стаканчик исчез в кармане куртки: — Что искал меня?
— Давай поедим и на улице поговорим. — место было популярным, столы стояли тесно, а слух у некоторых посетителей был просто феноменальный.
Минут через пятнадцать мы вышли из жаркого подвала и встали между домами, Брагин достал пачку «Винстона» и закурил.
— Ну ты молодец, «цивильные» куришь? — удивился я.
Брагин почему-то засмущался:
— Да там такое дело…
— Да ладно, не хочешь, не рассказывай, тем более, времени мало. Рассказывай, как живешь, чем дышишь?
— Да что рассказывать? — Брагин нервно затянулся: — Начальство недовольно вечно, что не сделай, все равно оказывается, что остаешься должен в десять раз больше, пашешь по двенадцать часов без просвета, одно и тоже. А у тебя что?
— Да, самое смешное, что почти тоже самое, что и у тебя, за одним маленьким нюансом — меня тут, по моим прикидкам, убить собираются…
Виктор закашлялся и в последний момент успел подхватить выскользнувшую из приоткрывшегося рта сигарету.
— Ты что, не шутишь сейчас?
— Да какие шутки. Если интересно, слушай…
— … Я конечно надеюсь, что до этого эти граждане не опустятся, но я сомневаюсь, что они готовы мне деньги отдать. — минут через пять закончил я свой рассказ.
— И что делать собираешься?
— Да что делать? Заявление писать.
— Это ты так пошутил сейчас, не смешно?
— Нет, не пошутил. Я собрался заявление писать. Я же здесь, в районе живу, поэтому хочу тебе заявление написать об угрозе убийством, чтобы если что, ты меня прикрыл. За соответствующую премию, естественно.
— За премию, тем более соответствующую, я всегда готов… — повеселевший Брагин хлопнул меня по плечу: — Где писать будем?
— Ну как где? Как положено в РУВД. Ты сейчас идешь в отдел, покрутишься минут пять в дежурке, а тут я подойду, спрошу у помощника кого-нибудь с уголовного розыска, естественно, он тебя позовет. После этого, мы у тебя в кабинете заявление на мою заведующую и напишем, что она угрожает мне убийством… А потом ты, на основании этого заявления меня эти три дня прикроешь…
— Так стоп, но у тебя же магазин в Заречном районе находится. У меня это заявление завтра заберут и туда перешлют.
— Поэтому в заявлении будет указано, что мне по телефону угрожали, а я в этот момент был в квартире у родителей, вон в том доме, так что, территориально это ваша юрисдикция.
Виктор помотал головой, но согласился, что при таком раскладе, юрисдикция действительно его.
На следующий день.
— Беда, Паша. — голос Брагина в телефонной трубке звучал прерывисто, как будто он задыхался после пробежки или долгой ругани: — У меня твой материал о угрозе забрали, участковому отдали. Начальство сегодня не в духе, поэтому слушать меня не захотели, сказали, что раз всякую хрень принимаю, значит времени у меня свободного море, поэтому отписали мне сразу десяток материалов со всяким дерьмом.
— Слушай, а кому отписали? Он не позвонит заведующей, на беседу ее не вызовет? Пока, этого бы не хотелось?
— Да ты смеешься, что ли? У нас участковые, итак, всякими материалами завалены, что он ничего делать не будет. Через восемь дней справку напишет, что информация не подтвердилась, и отказной напишет, а там или в архив это уйдет, либо через шесть месяцев прокуратура вернет, для устранения недостатков. Никто никого вызывать по такой «шляпе» точно не будет, я тебе гарантирую.
— Но для тебя то
