Песец всегда прав - Инди Видум
— Так точно, господин полковник. Но они же знакомы и мне показалось, что девушка к Песцову неравнодушна.
— Иным особам личные чувства только помогают лучше выполнять поручения, — влез в разговор Зимин. — Дарину я знаю, целительница она неплохая, но она из клана Живетьевой, а значит, полностью им подчинена. Что скажет Арина Ивановна — то и будет делать. Поскольку главную резиденцию Живетьевых пришлось отдать Илье, то у Арины Ивановны большой такой зуб на него имеется. А значит, интересы Дарины могут совпадать с интересами Живетьевых и полностью не совпадать с интересами Ильи.
— Эко вы все разложили по полочкам, Иннокентий Петрович, — одобрил военный. — Лучше и не скажешь.
Зимин ответил чуть снисходительной улыбкой, но дальше они беседовали уже вполне мирно. Больше от скуки, конечно, потому что развлечений других пока не было. Богданов в их беседе не участвовал — он как выбрал для себя роль подчиненного Евгения Петровича, так и не собирался из нее выходить, поэтому равным себя не считал даже представителю училища, не говоря уж о такой знаменитости, как Зимин.
Участники соревнований все прибывали и прибывали, а поскольку у каждого было право провести с собой одного зрителя — и это не считая тренеров и целителей, то народу в зале становилось очень много. И хоть рингов обустроено было пять, первичный отбор грозил затянуться: каждый участник либо проходил на следующий этап после трех выигранных поединков, либо выбывал после трех проигранных. И проигрыши, и выигрыши необязательно должны были идти подряд.
Наконец, когда зал оказался забит под завязку, с речью выступил градоначальник Дальграда, что ознаменовало старт соревнований. Ни о какой сетке речи пока не шло, противников назначали случайным образом, так что нужно было следить за постоянными объявлениями: как голосовыми, так и на огромных мониторах под потолком, где указывался номер ринга и фамилии участников с обозначением их княжества.
Участники и их группы поддержки постоянно перемещались по залу, а ор стоял такой, что хотелось заткнуть уши. На Изнанке и то спокойнее. Там тебя всего лишь хотят сожрать, а не лишить слуха.
А вот целители были строго прикреплены к рингам. Около каждого было ровно пять человек. На мой взгляд, многовато, поэтому я уточнил у Вернигорова:
— В прошлом году тоже так много целителей было?
— Нет, по два только.
— На эти соревнования несколько княжеств прислали независимых целителей, — пояснил Зимин, услышавший как мой вопрос, так и ответ Вернигорова. — От Гильдии всё так же, по два на ринг. Но во главе Гильдии Арина Ивановна, а к ней назрел ряд вопросов. Серьезных вопросов.
Вернигоров хотел что-то спросить, но как раз пришла его очередь на поединок и мы всей толпой мигрировали к нужному рингу. Там участников опять проверили как целители, так и судьи, чтобы быть уверенными: ничего постороннего на поединок не пронесено. Проверка прошла быстро, и буквально через минуту Вернигоров уже довольно успешно нападал на соперника, даже в угол того загнал, поэтому победа закономерно оказалась за нами.
Потом вызвали второго курсанта. Он, увы, проиграл. Противнику он существенно уступал, хотя тот не был представителем Дальграда, которые из года в год забирали почти все призовые места.
— Ничего. — Хлопнул его Вернигоров по плечу. — Отыграешься еще.
— А куда деваться — отыграюсь, — буркнул тот. — В моих планах не было вылететь в первый же день.
— Много сильных соперников, отыгрываться будет сложно, — зачем-то сказал Богданов.
Евгений Петрович к нему повернулся, наверняка чтобы сказать, что он думает о таких вдохновляющих речах. Но тут вызвали меня, и мы заторопились к нужному рингу. Куртку и артефакты я отдал Евгению Петровичу, после чего пошел на проверку. Осмотрели меня и заклинаниями, и артефактами, ничего запрещенного не нашли, вручили артефакт от организаторов соревнований и позволили пройти на помост, где уже стоял противник. Бой долго не продлился и закончился за моим явным преимуществом. Когда объявили победителем меня, я даже удивился. Вот так сразу? Даже не попытавшись что-то подтасовать или подбросить? Хотя, конечно, это может быть частью хитрого плана, чтобы я расслабился и решил, что дальше все пойдет как по маслу.
К обеду стали известны все, кто прошел на следующий этап. Увы, нашему второму курсанту не повезло. Не знаю уж, что было тому причиной — личная неготовность или вдохновляющие богдановские речи, но парню не удалось выиграть ни одного поединка.
— Тебе просто не повезло, — утешал его Вернигоров. — Слишком сильные противники попались. Не уверен, что я тоже им не проиграл бы.
Сам он допустил всего один проигрыш, причем парню из Дальградского училища, но не одному из прошлогодних победителей, а новому претенденту, курсанту первого курса.
— Да ладно, Макс, не надо этого, — ответил курсант. — Мне есть над чем работать, я это четко понял. Вон, Илья даже без наших ежедневных тренировок какие результаты показывает.
— Тренер был хороший, — пояснил я. — И я сам постоянно занимался. И сейчас занимаюсь.
— Да, Власов нам хорошие кадры поставляет… Гм… Поставлял, — сказал Евгений Петрович, сразу вспомнив, что Власова со товарищи арестовали. — Так, парни, выдвигаемся в гостиницу на обед. Иннокентий Петрович, вы с нами? Думаю, что смогу договориться, чтобы покормили и вас.
Военный явно намекал, что все только начинается и потеря такого ценного сторонника, как независимый целитель, может очень дорого нам обойтись.
— Вот еще, буду я объедать участников, — усмехнулся Зимин. — Я пообедаю дома. Предложил бы Илье поехать со мной, но понимаю, что вам всем лучше не разделяться. Через час я буду на месте.
По дороге в гостиницу проигравший курсант вообще расклеился и предложил отправить его домой. Сначала аргументировал тем, что из участников выбыл, а значит, его просто не пропустят, но Вернигоров сразу заявил, что друг пройдет как его приглашенный. Тогда проигравший курсант сменил пластинку и воззвал уже к начальству, сказав, что «господину полковнику» будет проще. Тот подумал и скомандовал Богданову после обеда отвезти курсанта в аэропорт и проследить за отлетом.
— Да я сам могу, господин полковник. Не маленький.
— Успенский. Разговорчики! — рявкнул Евгений Петрович. — Сказал, едешь в аэропорт с Богдановым — значит, едешь с ним. Сразу после обеда выдвигаетесь.
— Но самолет только вечером, господин полковник.
— Успенский, — угрожающе прищурился вояка. — Я тебе дал четкие указания. Что непонятно?
— Слушаюсь, господин полковник.
Успенский
