Японская война. 1904 (СИ) - Антон Дмитриевич Емельянов
Детали развернувшегося сражения быстро сложились в одну картину. Вон следы на берегу Ялу — это через Кинтеито на корейский берег переправился русский отряд. Судя по всему, ночью пограничники попытались построить новую засеку, наши захотели ее снести, но корейцы не разбежались. Наоборот, где-то достали почти два десятка тощих лошадок и теперь решительно гнали наших к реке.
— Если прижмут, могут и убить кого из солдат, — засопел Мишек.
— Если полезем, тут подходов нет — могут встретить пулями в лоб. Тогда уже у нас точно кого-то пристрелят, — возразил Семен.
Врангель думал. Сначала хотел выждать и ударить, когда враг ввяжется в бой — так их до последнего не заметят, а они спасут хоть кого-то. Но тут среди отступающих он увидел знакомый мундир — полковник! И куда он полез⁈ Хорунжий сам не заметил, как скомандовал атаку, но его опередили.
Едва отступающие скрылись за очередной сопкой, а корейцы вылетели вслед за ними на открытое место, из оврага выскочила телега с установленным на ней пулеметом. Резкий разворот по короткой дуге, и вот ствол смотрит прямо на врага.
— Что за?.. — Врангель остановился на скаку.
Корейцы тоже остановились. Не то чтобы они раньше не видели пулемет Максима, но залегший на телеге стрелок дал очередь прямо перед ними. И сразу стало понятно: или они бросят оружие, или их тут и положат в полном составе. Корейцы были готовы погибнуть в бою, но отправляться на убой не захотели. Двадцать семь пограничников спрыгнули с лошадей, и отряд полковника начал споро вязать поникших пленников.
— А ведь он давно об этом думал! — Врангель вспомнил, как генерал запретил полковнику прямо атаковать корейских пограничников.
И вот тот нашел способ, как обойти прямой приказ — после нападения на русский отряд его уже никто не осудит. Теперь полковник получит возможность хорошенько расспросить, откуда у пограничников такое рвение. А там, может, и интересная цель в глубине Кореи подвернется. Не может — точно подвернется. Будет дело! Врангель чувствовал это всеми фибрами своей души.
[1] Формально сотник — это следующая ступень после хорунжего. Но у нас недобор офицерских чинов, и, раз Врангель уже сотней командует (почти как главный герой полком), то неофициально можно и сотником назвать.
Глава 7
Я чувствовал, что чуть не сдох. Прям до самой печенки чувствовал. И ведь как глупо подставился. Началось все с моих неожиданных стрелковых талантов. Пошел в арсенал проверять, и правда, что ни возьми в руки — все как будто знакомо… А потом я заметил прихваченные еще из Харбина пулеметы, вспомнил, как местные стрелковые команды пристраивали их прямо по фронту словно пушки, и сразу родилась идея, как можно доработать их применение.
Мы ведь в чем больше всего будем уступать японцам? В маневре — и пулемет на тачанке сможет добавить мобильности и опасности моему полку. Собственно, с этими мыслями и отправились на тот берег. А там корейцы как раз засаду устроили — получилось прям сразу все наживую проверить. Капитан Клыков по моей команде начал отводить солдат, ну, а я подвинул поручика Славского на телеге и аккуратно встретил наших южных соседей. Те оценили.
И Врангель, который случился рядом, тоже. Прискакал на помощь, запыхался даже, а потом начал бросать жадные взгляды на пулемет, видимо, прикидывая, как бы его к себе в отряд урвать. Вот такой он у нас барон — порой щедрый, а порой жадный до ужаса.
— Господи полковник, а почему вы не в мундире? — тут с вопросом вылез один из первых помощников Врангеля, Семен. Кстати, фамилия у этого Семена весьма характерная оказалась. Я, как узнал, чуть не рассмеялся от абсурдности ситуации.
— А чего интересуетесь, вахмистр Буденный[1]? — ответил я вопросом на вопрос.
— Так, мы думали, вы среди рядовых, на помощь скакали, — бесхитростно выложил все Семен. И ведь на самом деле скакали, хотя могли и попасть под прямой вражеский огонь.
— Я оценил, — кивнул я. — Но, как вы меня заметили, так и враги будут замечать. Так что я планирую не выделяться. А мундир пока носит рядовой Степанов. На случай начальства. А то, пока враг не нагрянул, устав всегда побеждает здравый смысл.
Врангель хохотнул, ему нравилось мое чувство юмора. А дальше мы договорились: я пошел докладываться Засуличу, а казаки тем временем попробуют разговорить наших языков. Те уже успели поймать на себе пару хищных взглядов и явно долго отмалчиваться не собирались. Даже начали уже что-то болтать, вот только…
— А у нас кто-то корейский знает?
— Нет, конечно, — жизнерадостно ответил Буденный.
— Это и не нужно, — добавил Врангель, который уже успел побывать на передке. — Говорят тут все по-разному, но иероглифы-то у них одни. Так что пригласим капитана Шульгина, он немного по-китайски понимает, вот и будем переписываться.
— Серьезно? Буквы одни, а звуки разные? — не поверил я.
— Не буквы, иероглифы, — поправил меня Врангель. — И как вы, господин полковник, думаете, с корейцами общаются японцы? Так тоже с помощью записок!
На этом мы и расстались. Я вернулся к себе, переоделся в парадное и отправился к ставке Засулича. По пути неожиданно задумался: а не родственник ли он той самой Вере Засулич, которая в 1878 году стреляла в петербургского губернатора Трепова? Ее потом еще суд присяжных оправдал, словно в пику вечным сплетням об азиатской тирании. Кстати, если да, то у нас тут получается интересное противостояние. С нашей стороны Засулич с такой вот родней, а с другой стороны Ивао Ояма — военный министр, главнокомандующий всей японской армией и заодно брат поднявшего Сацумское восстание Сайго Такамори.
— Опять что-то просить будете? — генерал Засулич встретил меня без особого энтузиазма.
— Разрешения ударить вглубь полуострова.
— Этим уже занимаются казаки Мищенко, что вы там будете делать с пехотой? — генерал вздохнул. — Или это вас Врангель надоумил? А то ведь он даже среди своих выделялся, слишком деятельный, но не думает о последствиях.
— А какие могут быть последствия? Кореи как самостоятельной страны больше нет, европейские страны признали это, когда не стали поддерживать «Варяг» в Чемульпо, так что с этой стороны осуждения бояться нечего. Ну, а с Японией мы воюем: чем им хуже, тем нам лучше. Мы тут захватили несколько их сторонников, у них есть информация о складах, где самураи собирают припасы для будущей кампании в Маньчжурии. Сожжем их — они, конечно, не передумают, но нам полегче будет.
С добытыми сведениями я решил немного приукрасить заранее. Но ради дела же!
— Звучит на удивление здраво, —
