Чёрный дембель. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин
Втроём мы зашагали по заснеженному тротуару.
По пути в основном говорила Рита: о театральных и кинопремьерах, о своих фотоработах (две из них напечатали в областной газете). Лена по пути к общаге не произнесла ни слова. Неторопливо дошли до женского корпуса общежития.
Там мы попрощались с хмурой Котовой.
«Будешь мне должна, Котова», - подумал я, когда за спиной Лены закрылась дверь. Повел весело щебетавшую Баранову в направлении проспекта. Ловил завистливые взгляды возвращавшихся из института студентов.
С неба вновь повалил похожий на белых мух снег.
Я взглянул на активно жестикулировавшую Риту. Полюбовался застывшими на её воротнике снежинками. Повёл свою спутницу в направлении кафе «Весна»: решил, что чашка чая и пирожные избавят меня от прогулки по январскому холоду.
Баранова от горячего чая не отказалась.
В кафе мы просидели больше трёх часов. За это время я повысил свою информированность в сфере фотодела, прослушал биографические рассказы о знаменитых математиках. Узнал, какие пионерские лагеря посещала Баранова, когда училась в школе.
Уже в сумерках я проводил Риту до трамвайной остановки.
***
Ночью Светочка рассказывала мне о том, какие события произошли в её жизни с момента нашей прошлой встречи. Это была уже привычная процедура, предшествовавшая обычно постельным утехам.
Но сегодня у меня (после похода в кафе) не осталось сил на прослушивание женской болтовни. Поэтому я решительно прижал говорливую Ельцову к своей груди. И заткнул ей рот страстным поцелуем.
***
Со сдачей экзаменов во время зимней сессии у меня проблем не возникло. Перед встречей с экзаменационными комиссиями я не испытывал волнения, как в прошлой жизни. Помнил, что «тройки» мне было вполне достаточно (в повышенной стипендии я не нуждался, с учётом заработка на тортах). А шпаргалки от Васи Ковальчука гарантировали, что на вопросы в билетах я отвечу – этого для нужной мне записи в зачётке вполне достаточно. Моя уверенность произвела хорошее впечатление на группы экзаменаторов, как и моя харизма. Зимнюю сессию я закрыл с одними только «отлично» в зачётке. Даже сам удивился тому, насколько легко мне дались эти оценки.
Кирилл сдал сессию без троек, как и Артурчик. Котова к первому провалу добавила записи «отлично». В субботу двенадцатого января я снова пообедал в кафе «Весна» с Ритой Барановой. Узнал, что преподаватель высшей математики назначил Котовой пересдачу экзамена на семнадцатое число. Рита меня заверила, что «всё будет нормально», если Лена «не совсем дура». Я передал слова профессорской дочери Котовой (без упоминания «дуры»). Но на пересдачу Лена всё же отправилась с трясущимися от страха коленями. Потому и не получила «отлично»: слишком волновалась. Но и «хорошо» она восприняла, как запоздавший новогодний подарок.
Новогодние каникулы я провёл в посёлке (Кирилл пробыл дома только сутки и вернулся в общежитие, где его ждала Инга). Помогал родителям «по хозяйству». Избавил папу от ежедневной уборки снега во дворе. Прошёлся по дому и по летней кухне с молотком и отвёрткой – на радость маме выполнил весь тот мелкий ремонт, до которого у отца «не доходили руки». Двадцать шестого января к маме неожиданно (для меня) нагрянула в гости её коллега по работе… Рита Баранова. Женщины устроили посиделки, на которые пригласили и нас с папой. Вишенкой на торте в тот день стала мамина просьба, чтобы я вечером проводил её подругу домой.
По пути к трамвайной остановке я вполуха слушал нескончаемые рассказы профессорской дочки. Думал о том, что у Чёрного дембеля, когда он спасёт Риту Баранову, появится ещё одна воздыхательница. Гарантировано. Причём, рассуждал я, это будет воздыхательница, которая по совместительству ещё и дочь преподавателя высшей математики. Напомнил себе, что профессору Баранову мне предстояло сдать в конце нынешнего учебного года зачёт, а на втором курсе и ещё один экзамен. Я мило улыбался, слушая Ритино щебетание. Смотрел в карие глаза Барановой и думал: «Интересная задачка. Очень. Как будто одной только влюблённой Котовой мне мало».
***
В общежитие я вернулся тридцать первого января. В этот же день я с подсказки явившегося в общагу на полчаса позже меня Артурчика позвонил Илье Владимировичу. Директор швейной фабрики сообщил, что к нему уже обратились с первыми в этом новом году заказами на «цветочные» торты. Я заверил Прохорова, что готов к работе. В этот же вечер я встретился с Котовой и взвалил на неё большую часть работы над заказами (за собой я оставил лишь изготовление кремовых украшений). В воскресенье мой кондитерский цех выдал первые три изделия. В первую декаду февраля мы с Котовой отгрузили водителю Прохорова девять тортов.
А ещё в это время я дважды виделся с Ритой. Профессорская дочь появлялась в поле моего зрения едва ли не в каждую субботу (после общения с ней я с огромным трудом выдерживал ночные беседы со Светочкой). Рита то приносила мне фотографии, сделанные при наших предыдущих встречах (она и в посёлок к маме приезжала с фотоаппаратом). То она сталкивалась со мной в коридорах МехМашИна «совершенно случайно», когда «приезжала на кафедру к отцу». К концу февраля мои встречи с Ритой стали отличительной особенностью субботы. Лена Котова при появлении Барановой всякий раз злилась, хотя и сдерживала своё недовольство.
***
Первого марта, за день до предполагаемой новой встречи с Ритой, мы с Котовой возвращались в общежитие из института. Шли вдвоём: сегодня в попутчики к нам никто не напросился. Ярко, уже по-весеннему светило солнце. Снега на улицах города почти не осталось
