Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов
Эдуард вновь погрузился в размышления…
Раскинувшаяся рядом с германо-русской границей Роминтенская пуща давно была любимейшим местом охоты кайзера Германской империи и прусского короля Вильгельма Второго. Именно поэтому вопреки названию[23] лес этот являлся образцом истинно германского порядка, поддержанием которого занималось множество лесников и егерей. Образцово вырубленные просеки, в самом лесу не валяется ни сучка, нигде не увидишь не только сухого дерева, но и прогнившего пня. Просеки не только делили лес на квадраты, но и выводили к особым полянкам, где стрельбе не могли помешать ни кустарник, ни чаща. На этих полянках возвышались кормушки с навесами из камышовых снопиков. У кормушек толпились обитатели леса — зайцы, олени, буйволы, вепри, прилетали подкрепиться фазаны. Рядом с каждой полянкой, в стратегически удобной точке стояла вышка, с которой Вильгельм мог стрелять зверей, не бегая по лесу и стоя в полной безопасности. Зверей, привыкших к людям, гнали под выстрелы егеря.
Но, несмотря на то, что кайзер каждый день охотился таким образом, отдыхал с друзьями и развлекался, о государственных делах, так напрягавших погибшего в Японии Ники, Вильгельм не забывал. Вот и сегодня в замок прибыл по личному приглашению кайзера майор Карл Брозе, начальник отдела Большого Генерального Штаба империи. Объем полномочий этого, вроде бы незначительного отдела на самом деле был чрезвычайно широк. Он занимался разведывательной работой, контрразведкой и политической работой в армии. Ему же были поручены все связи с иностранными военными атташе, а также наблюдение за иностранными посольствами в Берлине. Контрразведчики отдела занимались и перлюстрацией переписки германских граждан с заграницей. Таким образом, отдел IIIb практически возглавлял всю систему разведывательных органов армии и государства.
Карл был в Роминтене не первый раз и знал обычный распорядок дня. Поэтому особенно не торопился, устраиваясь в традиционно отводимой ему комнате. Но, к его величайшему изумлению, сегодня привычный орднунг[24] нарушился самым неожиданным образом. В дверь постучался лакей, одетый в некое подобие егерского мундира, и доложил, что господина майора кайзер приглашает на предобеденную прогулку. Пришлось Брозе срочно переодеваться в заранее приготовленный охотничий костюм и спешно отправляться в лес вслед за посыльным.
Лакей вывел его через заднее крыльцо через двор, огороженный невысоким заборчиком, прямо на опушку леса, вдоль которой и была проложена мощеная камнем дорожка. На которой начальника германской разведки ждали сам кайзер и начальник Большого Генерального штаба генерал граф Мольтке-младший.
— А, Борзе! Отлично! Прогуляемся! — радостно воскликнул Вильгельм. — А заодно… Мы с графом как раз обсуждали заявление Эренталя об аннексии Боснии и Герцеговины, а также мобилизацию в Сербии и Черногории. Поэтому нам хотелось бы узнать ваш взгляд на возможность вмешательства России, Франции и Англии в поддержку сербов.
Задав вопрос, кайзер неторопливо двинулся по дорожке. Брозе и Мольке пристроились по бокам, старательно подстраиваясь под темп ходьбы императора.
— Ваше величество, на основании имеющихся у нас сведений, Россия в настоящее время полностью сосредоточена на войне с Японией. Кроме того, русские до сих пор не перевооружили ни артиллерию на скорострельные орудия, ни пехоту на магазинные винтовки. Все резервные части, а также войска на Кавказе и в Туркестане практически полностью вооружены старыми однозарядными винтовками Бердана. Пулеметы Максима начали производить четыре года назад, но их по прежнему не более четырех, а то и двух на полк. Все самые оснащенные пулеметами и новыми скорострельными орудиями части отправлены на Дальний Восток, куда отправлена даже часть гвардии в составе сводной пехотной дивизии и стрелковой бригады, а также второй кавалерийской дивизии…
— Как я уже вам докладывал, ваше величество, — воспользовавшись паузой в рассказе Борзе, вклинился в разговор Мольтке.
— Я тебя понял, Юлиус[25], но хочу услышать и мнение разведки, — возразил ему Вильгельм. — Франция?
— Французы развернули последнее время большое количество резервных частей. Но их командование рассматривает резервистов лишь как вспомогательные части. Поэтому в передовой линии боевой состав остается прежним — не более двадцати корпусов, укомплектованных самыми молодыми возрастами. Это и на наш и на итальянский фронт. Поэтому без России они вступать в войну не рискнут при любых обстоятельствах. Сложнее установить намерения англичан. ваше величество. Их армия метрополии силой в шесть дивизий не представляет для нас особой угрозы, но флот…
— Да, «коварный Альбион» верен своим привычкам, — согласился кайзер. — И при этом испытывает иррациональные опасения относительно германской морской политики. Умопомрачительный абсурд — считать, что мы хотим напасть на англичан, устроить им «засаду» или просто «убрать с дороги», как нежелательных конкурентов. Мы хотим от них одного — чтобы нас оставили в покое и и мы могли без помех развивать нашу торговлю. В ситуации, когда Британия имеет полсотни броненосцев против двадцати наших, любая мысль о превентивной войне — это безумие. Германский флот не направлен против кого-либо, включая Англию! Тем не менее… нельзя отрицать того, что англичане не упускают случая случая поинтриговать против нас и уколоть нас, где только возможно. Но я считаю и всегда считал, что Англии, по финансовым и экономическим причинам, очень трудно решиться на войну с нами. Я считаю, что Россия нуждается в мире в Европе и хочет мира. Я считаю, наконец, что и Франция, хотя она пока не смирилась с потерей Эльзас-Лотарингии и утратой законной гегемонии над континентом, которую она осуществляла на протяжении двух с половиной веков, хотя не оставила надежд на реванш, тем не менее не осмелится пойти на риск новой войны. Но я считаю, что в интересах всех этих стран держать нас в видимом состоянии нервозности и беспокойства[26]…
Оба спутника с почтением внимали очередной исторической речи кайзера, одной из тех, которые он любил произносить по любому поводу и при любых обстоятельствах, независимо от числа слушателей.
— Таким образом, все их угрозы, — неожиданно подвел итог своей речи кайзер, — всего лишь блеф. И никакого «положения, угрожающего войной», о котором ты просил, — он повернулся к Мольтке — мы вводить не будем… Но я прошу тебя, Хельмут, отправить послание генералу Хетцендорфу[27] с уверениями, что мы поддержим австрийцев, если на них начнут давить, угрожая войной. А эти грязные славянские разбойники, эти … сербы и черногорцы, без поддержки держав не начнут боевые действия.
Петергоф, любимое детище императора Петра Великого, пришелся по душе и императрице Виктории. Поэтому императорское семейство довольно часто отдыхало именно там, а не в Крыму. Вот только сегодня настроение у Михаила было отнюдь неподходящее для вакационного[28] периода.
А ведь как прекрасно все начиналось. Император
