13-й отдел НКВД - Павел Барчук

— Вот. Тут поселил Наталью. Постучи в первое окно рядом со входом. Откроют. И не забывай, о чем мы говорили. Жду от тебя действий. — Майор дал последние указания, а затем кивнул мне, прощаясь.

Правда, не успел отойти от машины, Тихонов окликнул.

— Иван! После чаепития иди домой. Тут неподалеку. Наталья подскажет адрес. Доктор верно сказал. Надо отдохнут. А завтра в бой.

Я помахал, прощаясь. Не орать же на весь двор "есть, товарищ майор", и направился к высоко расположенному от земли окну, о котором говорил Никита Пахомович.

Однако, не успел поднять руку, чтоб стукнуть в стекло, створка распахнулась, а через подоконник перегнулась Лизонька.

— Бабушка говорила, что ты придешь. Даже с временем угадала. Заходи. Открыто.

Не могу сказать, будто лицо блондиночки выражало радость от встречи, но хотя бы не было злости, которую она демонстрировала в хранилище. На том спасибо.

Я двинулся к двери, ведущей в подъезд, но в последнюю минуту, сам не знаю почему, оглянулся. В дальнем углу двора, где сгрудились кусты сирени, стоял человек. В нем, это даже удивительно на фоне всего происходящего, не было ничего странного. Ни клетчатых кепок, ни дурацких вуалек. Котов поблизости тоже не наблюдалось. А вот сердце маятно ёкнуло.

Серые брюки и пиджак того же цвета, светлая рубаха с воротником-стоечкой. Шляпа. Лицо, к сожалению, из-за сгущающихся сумерек рассмотреть подробно не мог. Да ещё поля головного убора создавали дополнительную тень. Но мне вдруг стало не по себе. Несмотря на большое расстояние между нами, я был уверен, гражданин точно смотрит прямо на меня. Причем, взгляд незнакомца вряд ли можно было определить, как любопытный или интересующийся. В нем чувствовалась ненависть. Обжигающая. Та, про которую говорят, что она полыхает огнем.

А ещё, словно взбесилась моя интуиция, которая сигналила красным светом и орала благим матом: "опасность!".

Я повернулся к странному гражданину лицом, потом, немного сомневаясь, сделал шаг в его сторону. Почему сомневаясь? Да потому что вдруг мне все это померещилось? За один день слишком много всего произошло, и данные эмоции можно списать на паранойю, подпитанную усталостью, а также на абсурдность, к которой весьма живенько катилась моя жизнь.

Но едва я направился к незнакомцу, он вдруг резко рванул с места и побежал к высокой арке, ведущей в соседний двор.

Вот это номер! Естественно, отбросив все сомнения, устремился вслед за ним. Конспирация конспирацией, но, в конце концов, здесь я, а точнее Иваныч, вообще-то сотрудник НКВД. Вот уж вряд ли за мной из кустов сирени следит чекист. Они всяко поумнее будут. Случайный прохожий, даже если и заинтересовался моей персоной, хотя, что уж греха таить, интересного в ней ничего нет, не стал бы вдруг из себя изображать марафонца. Значит, скорее всего, товарищ в шляпе — вовсе мне не товарищ. Может, даже один из тех самых врагов.

Незнакомец промчался через арку, я не оставал. Проскочил следующий поворот, я — следом. И вот что интересно. Во-первых, бежал, не жалея сил, а догнать странного гражданина не мог. Он тоже, конечно, не полз улиткой и пятки сверкали только так. Но на стороне Иваныча — молодое, резвое и, судя по общему состоянию, здоровое тело. Даже дыхалка не сбилась ни на секунду. Не курит что ли, дед? Хреново. Я бы так уже не отказался. Бросил где-то за месяц до всего этого дурдома, но сейчас, на фоне происходящего, есть предположение, привычка вернётся.

Пришлось напрячься ещё сильнее. Мне кажется, скорости, с которой я несся за человеком в шляпе, позавидовал бы любой олимпийский чемпион. Но расстояние между нами не сокращалось.

Впереди показался очередной поворот в очередную подворотню. Фонари, которыми и без того сильно похвастаться дворы столицы того времени не могли, там отсутствовали. То ли тупик, то ли жителей нет в доме, потому что света не было никакого. Даже от окон. Ясное дело, с электрификацией, наверное, ещё проблемы, но не настолько же.

Я выскочил из-за угла и замер. На самом деле — тупик. Темнота, хоть глаз коли. Причем, не сказать, что на улице уже ночь. Время где-то около восьми вечера. Месяц — апрель. Судя по теплой погоде, ближе к конечным датам. А вот именно в этом закоулке видимость приближалась к нулю. Более того, возникало ощущение, словно по стенам двигаются ещё более темные тени. Черные и кривые. Это пугало. Не в смысле, будто боюсь темноту или ужастиков, а потому что вообще вокруг меня ползало не́что непонятное и я это видел! Хотя, не мог. И куда, твою мать, делался этот козел в шляпе?

Он забежал за поворот сто процентов. Ну? И где же тогда незнакомец?

Я поднял голову, посмотрел вверх, на темнеющее небо. Тупик образовывали углы двух домов, соединившись друг с другом. Закоулок по своей форме выходил какой-то изломанный и неправильный, потому что прятался сразу за жилой частью, радующей наличием тусклых огней в окнах.

Но в любом случае, высота стен была как раз вровень с пятиэтажкой. Да не с хрущевкой, которых здесь ещё закономерно не имелось. Старые дома. Дореволюционные. Соответственно, если у товарища в шляпе не выросли крылья, испариться он не мог. Не Бэтмен же, в самом деле. Этого вот точно не переживу. Готов поверить в дьявола, но никак не в ожившего Брюса Уэйна. Не выдержав, хохотнул себе под нос. Ну, капец. Вот это ты, Иван Сергеевич, встрял. Веришь уже в то, чего раньше никогда бы не допустил. В ответ на звук голоса, пусть и тихий, одна тень встрепенулась, и медленно поползла к моим ногам.

— Да пошли вы на хрен! — Меня откровенно начало бесить, что теперь ко всему прочему добавились вот такие галлюцинации. В темном месте, где сложно что-то разглядеть, я реально вижу двигающиеся черные кляксы.

В этот момент за углом послышались очень тихие, практически неслышные, торопливые шаги. Потом они резко остановились, однако я точно знал, кто-то приближается со спины.

Замер, стараясь не производить лишних звуков, но в нужный момент резко развернулся, ухватив того, кто крался сзади, за горло, а потом со всей силы долбанул спиной о ближайшую стену.

— Выпусти, дурак. — Прохрипела блондиночка.

Вот тут я не окончательно сорвался и с чувством выругался матом.

— Ты совсем ненормальная?! Мог же покалечить. Твою мать… Как спина? Цела?

Убрал руку и отпустил девчонку, которая сразу же принялась откашливаться, держась одной рукой за шею, а второй за спину.

—