Храмовый раб - Дмитрий Чайка
Следующим вечером к их стоянке подошел бывший пациент и могучий сотник, в котором пораженный Макс узнал Ахемена, который в свое время чуть не выколол ему глаза.
— Вот оно как! — сказал удивленный Ахемен. — А я тебя помню.
— Да уж и я не могу вас забыть, господин, — немножко сдерзил Макс.
— Ты спас моего бойца, и я тебе должен. Назови цену.
— Пять сиклей серебра, господин. И вы должны уважаемому доктору Шимуту. Я лечил рану, опираясь на его мудрые советы.
Ахемен расплатился и ушел.
— Вот видишь, Шимут. Он еще и подслушивать умеет. Давай сюда пять сиклей.
— Да уж, эну Хутран. Теперь я понял, что вы имели в виду.
Ночью, гоняя в уме события сегодняшнего дня, Макс не мог понять, что он упускает.
— Что-то тут важное произошло, а я не могу понять, что. Да что ж такое, не усну теперь. — Он ворочался и ворочался, пока не подскочил, как подброшенный пружиной.
— Бинго! Ахемен! Александр Македонский завоевал Персию, где правила династия Ахеменидов. И в том богомерзком фильме «Триста спартанцев» Ксеркс был из той же династии. Неужели он? А вдруг не он? Имя не самое редкое у персов. А пусть будет он! Он ничем не хуже остальных. — И Макс уснул, понимая, что план будет, и будет очень скоро.
На следующий день, составив в уме за время пешего перехода конспект разговора, он решил подойти к Ахемену. Цена вопроса была высока. Палками можно было не отделаться, тут жизнь на кону стояла.
Он нашел Ахемена, и обратился к нему:
— Господин, прошу удостоить меня разговором.
— Что тебе нужно раб? Я мало заплатил?
— Нет, господин. У меня есть для вас важная информация.
— Говори.
— Не здесь. Никто не должен слышать.
Они отошли в сторону и Макс, набрав воздуха в грудь, начал:
— Это очень важная и очень дорогая информация.
— Что ты хочешь, раб? Пока ты заслужил только оплеуху, тратя мое время.
— Цена велика, господин. Информация так важна, что я должен просить вас поклясться, что никому не скажете.
— Клянусь. Называй цену.
— Моя свобода, доля в добыче и место рядом с вами.
— Ты сошел с ума, раб? Что такого ты готов мне сообщить за такое требование? Грядет пришествие бога Энлиля на землю? Или снова будет всемирный потоп?
— Ассирийцы нас разобьют вдребезги.
— Откуда ты это знаешь?
— Великий жрец Нибиру-Унташ-Лагамар говорил с богами. Ему было видение. Я подслушивал, когда он говорил об этом.
— Вот как? Война есть война. Это все?
— Нет, господин. Второе видение было о том, что если я буду рядом с вами, то вы станете князем в своей земле.
Воля богов была делом серьезным, и прямому, как рельса, персу и в голову не могло прийти, что кто-то может шутить такими вещами.
— Если ты говоришь правду, то твоя цена справедлива.
— Это не все, господин.
— Говори.
— Нам понадобятся деньги, много денег. Что за князь без казны?
— И где же мы их возьмем?
— Тут есть походная казна, а в самом войске будет еще больше.
— Ты что, скотина, предлагаешь мне ограбить своего командира? Да я тебя зарежу прямо сейчас.
— Я предлагаю ограбить ассирийцев, — сказал обтекающий потом Макс. Если они победят, то серебро достанется им.
— А ведь и правда, — Ахемен глубоко задумался. — Украсть у ассирийцев не зазорно. Правда, наш светлый царь может быть другого мнения, но ведь, если он проиграет битву, значит боги от него отвернулись. А если мы останемся живы, и серебро достанется нам, то значит боги на нашей стороне. А кто я такой, чтобы спорить с богами?
Макс пришел в дикий восторг от этого образца формальной логики, потому что аргументы, которые он готовил, были намного слабее, чем то, что выдал неграмотный наемник.
— Вы уже начали говорить, как настоящий князь, господин, — восхитился он. — Так мы договорились?
— Да, мы договорились, — сказал Ахемен, не добавив обычного обращения «раб».
Следующие дни пролетели быстро. Доктор Шимут показывал Максу, как накладывать шину на перелом, а Макс показал доктору, что для того, чтобы нога срослась прямо, надо вырубить больного настойкой белладонны (а она была тут в ходу), и максимально вытянув ногу прямо, жестко ее фиксировать досками и бинтами на один сустав выше повреждения. Доктор показал, как делать трепанацию имеющимся инструментом, и, в свою очередь, внимательно следил, как Макс кипятит бинты, пользуется чистой водой и наотрез отказывается замазывать рану свежим верблюжьим навозом. А уж пропитанная гноем тряпка, которую до этого обмакнули в соляной раствор и засунули в рану, стала для Шимута настоящим откровением. Он даже опустился до богохульства, предположив, что нагноение — это не злые духи, поселившиеся в ране, а что-то еще, имеющее отношение к нашему миру. Но, будучи человеком осторожным, никому об этом не сказал.
И вот цель похода была близка. Пара человек погибла в пути, несколько сломали ноги и остались в селениях по пути. Пятеро подцепили кишечную инфекцию и маялись животами. В целом, переход прошел весьма успешно.
На горизонте показались стены Суз, и войско, приободрившись, пошло веселее, надеясь, что уже вечером будет развлекаться с местными шлюхами. Так и получилось, и вечерний лагерь был разбит у стен города. Рядовые воины ставили палатки, а знать поехала в столицу и осталась ночевать там.
Макс, поделав все положенные его рабским статусом дела, лежал на подстилке и смотрел в непривычное звездное небо. Рисунок созвездий тут был несколько иным, чем в средней полосе России, но Полярную звезду Макс нашел без проблем. Он размышлял над состоявшимся разговором. Макс
