Александр Абрамов - Ной и его сыновья
— Зачем я вам?
— А зачем ты шел за нами? Зачем хотел встретиться?
— Да, пожалуй, интерес у нас обоюдный, — согласился Смотритель. — А почему вы решили, что я хотел встретиться с вами?
— Потому что все хотят. И очень немногие готовы без оружия и без маленькой сильной армии разгуливать по местности, кишмя кишащей орками. А ты — не просто гулял, ты очень целенаправленно шел. Я заметил тебя, когда ты еще прятался в улицах города.
Заметил? Сквозь плотную ткань капюшона? Он же головы даже не повернул…
— После удара паровиком я был как младенец: мир с нуля узнавал. Про Оракула узнал — так интересно стало. Спросил у Ноя… это горожанин, я пока живу у него… можно ли встретиться, а он страшные глаза сделал: невозможно, сказал.
— Верно сказал. Невозможно — если по собственному желанию. Но если Оракул захочет, тогда не встретиться не получится.
Смотритель был внутренне рад: желания у обоих совпали, приличия соблюдены, достоинство не пострадало, интерес — в процессе удовлетворения. То есть процесс начался.
— Не будем терять Времени. — Оракул вновь посерьезнел.
Слово «Время», четко услышал Смотритель, он произнес с прописной буквы. Как принято здесь. — С чем пришел?
— С вопросом пришел, хоть и запрещено это. Вопрос такой: я чувствую сильное изменение во Времени. Очень сильное. Сегодня на площади услышал косвенное подтверждение своих ощущений. Ты знаешь, Оракул, — рискнул обратиться по… званию? по должности?.. — что я могу только ощущать изменения, но не умею объяснить их суть и причины. — Поправился: — Не всегда могу… Что происходит? Что должно произойти?.. Могу ли я знать и можешь ли ты объяснить это?
Он же — Хранитель. Он и говорит с Оракулом, как Хранитель. А как иначе?..
Оракул беззвучно пошевелил тонкими губами — как пожевал их, сказал:
— Я бы мог прогнать тебя, но ты мне пока интересен. Придется ответить. Видишь ли, Хранитель… Гай, так тебя зовут?.. видишь ли, Гай, я чувствую… нет, это твое умение — чувствовать!.. я знаю, что ты лучший из Хранителей, поэтому можешь помочь мне прояснить тайное.
— Я?.. Как? Я не ведаю тайного. Я пришел узнать о нем у тебя…
Оракул молчал. Долго. Складывалось впечатление, что он не спешит отвечать, не спешит говорить, а думает над тем, что сказать человеку…
(пусть особому, Хранителю, человеку чувствующему, но все же человеку)…
о себе. Да, сказать о себе! Потому что Оракул для всех в этом мире — не совсем человек…
(так уж случилось, что Смотритель узнал иное, но и у него не все сомнения рассеялись: да, человек, да, очень старый, фактически — древний, древнее всех в этом долгожительском мире, но ведь откуда-то, как-то он знает о нем, об этом мире Нечто, а знающий сильнее чувствующего)…
он существует где-то совсем рядом с богом. Или с Царем небесным — по здешней терминологии.
— Должен тебе рассказать кое-что. — Оракул наконец прервал молчание. — Тебе известно, что функция Оракула — передавать людям то, что хочет донести до них Царь Небесный?
— Мне известно это теперь, Оракул, и, уверен, что мне было известно это и прежде — до потери мною памяти.
— А кто такой Царь Небесный?
— Мне неведомо это, Оракул. Полагаю, он непознаваем по определению.
— По определению? Пожалуй. Я не познал… Не удивляйся, я ничего не ведаю о Царе. Представь себе — ничего! Моя работа только со стороны величава и необъяснима… Хотя нет, необъяснима — на самом деле. Нет объяснений. А величава…
Да она проста до скукоты: узнал — запомнил — сказал. Ничего более. Я не могу понять и уж тем более объяснить, кто мне сообщает слова Царя. Я даже не понимаю, как это происходит.
— Но ведь вы как-то общаетесь с Царем?
— Общаюсь? Допустим. Если этот процесс можно назвать общением. Пирамиду видел во дворе? С ее помощью и общаюсь. Выхожу, встаю вот сюда, — Оракул ткнул пальцем в макет пирамиды на столе, — внутрь захожу, под самую вершину, и…
Оракул опять замолчал, опять задумался. С чем сравнить его поведение? Так вращается в прозрачном держателе…
(в каком-то музее видел Смотритель)…
лазерный звуковой диск и вдруг останавливается, исчерпав звуки.
Смотритель решил чуть-чуть подтолкнуть диск:
— И?..
Получилось.
— И все знаю сразу. Мгновение назад — ничего, пусто, и вдруг — знаю. Это пирамида. Их много в мире. И при каждой — свой Оракул. И с каждым — то же самое, знаю. Заходит под вершину пирамиды, постоит-постоит…
— Откуда узнали… про других?
— Ниоткуда.
— Царь Небесный рассказал?.. Он с разными Оракулами на разных языках говорит?
— Нет же! — закричал старик. — Язык один! Да и не язык никакой!
— Мысли?
Телепатия. Явление ординарное.
— Никаких мыслей. Сказал же: встал и через мгновение — знание.
— Тогда почему — вы? Почему вы и другие — Оракулы?
Почему Царь Небесный выбрал именно вас всех для передачи… ну не мыслей, пусть, но — Знания?
— Так повелось исстари. Оракул предчувствует, когда он должен покинуть этот мир. Заранее предчувствует. Но срока его предчувствий хватает, чтобы он нашел себе преемника — такого, который сможет воспринимать Знание. Это не простой поиск. Умеющих воспринять Знание — единицы. Впрочем, и Хранителей — не тьма…
Смотритель поймал следующий вопрос на вылете, поймал, придушил его, чтоб не ожил, но Оракул догадался. И не в его умении воспринимать дело было, а просто — в старости его. В опыте. В понимании мира и людей.
— Обо мне спросить хотел? Ищу я преемника, уже ищу. Пора…
Смотрителю стало стыдно.
— И Царь Небесный… — поспешно начал он о чем-то, о чем пока не ведал — лишь бы не молчать, но Оракул перебил непридуманное:
— Нет никакого Царя Небесного! Нет… Выдумка это, сказка, неведомо когда сложенная, чтобы упростить отношения с… не знаю, как назвать… ну, в общем, с кем-то… или все же чем-то?.. кто внушает Знание. А Царь — это всего лишь слово, за ним — неизвестность, но зато простым людям легко понять, от кого приходят приказы. Торговцам, крестьянам, строителям… да всем!.. легко и счастливо знать, что над ними, где-то на небе… вон оно, совсем рядом!.. есть Невидимый, но Вездесущий, Суровый, но Справедливый. Тот, на кого всегда можно сослаться, кого всегда можно обвинить, поблагодарить, возненавидеть, полюбить. Так было исстари в этом мире. Так будет вечно, пока жив этот мир. И были Оракулы, и будут Оракулы, которые воспринимают Знание.
Как будут и те, кто выдаст себя за Оракула, и за ними тоже пойдут люди. Потому что людям все равно — настоящий у них Поводырь, знающий или нет. Людям лишь бы идти — за кем-то, кто знает… — Поправился: — Говорит, что знает.
* * *Мир, который был на Земле до Великого Потопа, — монотеистичен. После Потопа в новый мир придет политеизм, и понадобится многое множество лет, чтобы на смену десяткам богов…
(а может, и сотням, тысячам — если по всей Земле пройтись)…
снова пришел единый бог.
И он снова станет говорить с избранными людьми, только уже не с Оракулами, а с Патриархами или Мессиями. Впрочем, их тоже окажется немало, воспринимающих бога или Царя Небесного…
(это имя переживет Потоп)…
а по сути, тоже воспринимающих Знание — как жить.
И это тоже будет сказкой, которая, прав Оракул, вечна.
— Понял, — ответил Смотритель. Удивление ему изображать не пришлось — само возникло. — Но если Царя нет, то что или кто есть? От кого поступает информация через пирамиду?
— Не знаю я. Поступает…
— А как ты узнаешь, что она есть?
— Каждый день прихожу в пирамиду — стою, жду. Иногда Знание появляется, иногда — нет. Когда появляется — иду и передаю его народу. Как понял, так и передаю.
— И для того, чтобы воспринять Знание, нужен особый человек, так? Я, например, не восприму?. Не услышу?
— Дурак ты, Хранитель! Я же говорил: мы ищем… очень долго… преемника. Если бы так мог каждый, то зачем нужен именно Оракул? Как если бы каждый мог чувствовать Время, зачем Хранители?
— А зачем Хранители? — повторил чужой вопрос Смотритель.
— Не спрашивай глупого. Расскажи мне лучше: что ты чувствуешь про Время? Подробно расскажи. Мне это важно.
Теперь пришла пора молчать Смотрителю. Думать, как объяснить то, что будет с миром, если учесть правило выбранной игры: он, Хранитель, только чувствует, но — не знает.
— Нечто страшное, — наконец сказал он. — Что-то подобное я чувствую, когда говорю с человеком, который завершает свой путь на этом свете. Мирная тишина… черный цвет… темнота. Теперь — все то же самое, только во много-много раз сильнее. И не для одного человека, а для целого мира. Это нечто… оно надвигается неотвратимо. Оно уже близко, но некий срок выжидания пока есть. Только зачем нам этот срок? Мне он ни к чему, если я знаю о конце. А тебе?
