Вячеслав Коротин - До последнего вымпела
Нет, пятиствольные тридцатисемимиллиметровки Гочкиса, что были установлены на номерных владивостокских миноносцах, почти не представляли опасности для японских кораблей - полукилограммовые болванки, снаряжённые чёрным порохом с зарядом всего в восемьдесят граммов. Зачастую этого не хватало, чтобы разорвать корпус снаряда, только вышибало взрыватель. Но это были "кратковременные пулемёты" очень немалого калибра. Всё-таки восемь выстрелов за шесть секунд. С почти пистолетной для морского боя дистанции. Такая "горсть" даже на большом миноносце может делов натворить при удачном попадании. И натворила.
На "Араре" замолчала кормовая трёхдюймовка, прошило в двух местах четвёртую трубу, разбило кормовой минный аппарат (благо для японцев, что не сдетонировала заряженная в него мина), по палубе поползли раненые.
Но и в "Двести пятый" прилетело. Японский трёхдюймовый снаряд пробил скулу миноносца, и упругая струя воды ударила в носовую переборку. Пришлось немедленно сбрасывать ход и отказаться от дальнейшего преследования.
Да и само преследование больше смысла не имело: постреляв по "Быстрому" и "Блестящему" "в разлуку", японцы отходили на юг. Их было уже не догнать. "Олег" прекратил огонь, чтобы не зацепить своих.
Оставалось спасти как можно больше моряков с тонущего "Безупречного" и возвращаться во Владивосток.
Можно было подводить итоги операции: в активе три потопленных канонерки японцев, истребитель и с десяток рыболовных шхун. Зато потеряно два эскадренных миноносца. ЧЕТВЕРТЬ от всех минных сил Тихоокеанского флота.
- Так и хочется приказать Рихтеру, чтобы он подвинтил своего "Быстрого" к нашему борту и высказать всё, что я думаю о его авантюре, - злился на мостике "Олега" Добротворский. - Но ничего, во Владивостоке ему командующий собственноручно фитиль вставит. А пока - добраться бы туда в целости...
Глава 12.
Сидя в кресле у открытого по летней поре окна начавший уже седеть московский дворянин с привычным уже неудовольствием изучал утреннюю газету.
"СРОЧНО. Из Либавы сообщают: прошедшей ночью в Либаве произошел ужасный террористический акт. Неизвестными бомбистами был взорван отель "Палас", в котором должен был останавливаться Государь Император с семьей и свитой, прибывший для проведения смотра кораблей третьей Тихоокеанской эскадры. Имеются многочисленные жертвы, число которых уточняется. По предварительным данным Его Императорское Величество и члены Августейшей семьи не пострадали." - Опять! И дня не проходит, чтобы боевики кого-то не убили или чего-то не взорвали. Причем вместе со случайными прохожими. Отчего-то думают, что этим они добавят своим идеям популярности, хотя зарабатывают по большей части лишь проклятия. Впрочем, это уже не мое дело...
- Сережа, иди пить чай! - вдруг ворвался в привычный ход мыслей голос жены.
- Да, дорогая! - ничего не оставалось, как без особого сожаления отложив недочитанную газету, направиться в гостиную. - Уже иду!
Впрочем, и чай попить спокойно тоже не удалось - я еще не успел спуститься на первый этаж, как снова послышался голос жены:
- Сережа, там к тебе пришли!
Кому я там еще нужен? Опять писаки бессовестные пожаловали, или снова из Петербурга письма официальные шлют? Достали уже и те, и другие!
- Скажи им, что мне нездоровится! Кому действительно надо - в другой раз придет.
Однако побыть сегодня в покое мне, видимо, была не судьба.
- Там какой-то офицер, и он говорит, что не уйдет, пока ты его не примешь.
- Ладно, сейчас выйду...
У порога меня действительно ждал офицер с аксельбантами, выдающими адъютанта генерального штаба. И чего он делает в старой столице?
- Добрый день, капитан! Прошу вас, проходите! - учтиво поздоровался я и спросил, уже догадываясь, что услышу, - Вы ко мне? По какому делу?
- Здравствуйте! Вы господин Зубатов Сергей Васильевич?
- Да, я.
- Вам пакет! Извольте расписаться в получении! - выдал заученную фразу адъютант. "Опять письмо! - подумал я,- "интересно от кого на этот раз? Судя по этому офицеру, как бы не сам Премьер-Министр расстарался".
Офицер, тем временем, продолжил, протягивая скрепленный пятью сургучными печатями конверт:
- С вашего разрешения я подожду, пока вы соберетесь - мне приказано вас сопровождать.
"А вот это уже что-то новое! Как-то он слишком уверенно говорит... Неужели арестовать решили!?" - пронеслась в голове шальная мысль - "Они же знают, что по-хорошему меня никуда идти не уговорить, вот и... Да нет, в крепость приглашений не шлют...". В любом случае ничего не оставалось, как открыть конверт и ознакомиться с содержимым. Впервые за долгое время мне стало по-настоящему интересно: чего же там может быть такого?
Да уж. Офицер был прав. Лично я такой документ проигнорировать не смогу.
- Дорогая, мне надо немедленно ехать.
А письмо... Пусть остается на память потомкам. В конце концов даже фразу "Прибудьте ко мне как можно скорее. Николай". Император пишет своей рукой далеко не каждому простому московскому дворянину, даже если когда-то он не был таким простым.
Закрыв за собой резную дверь императорского кабинета, бывший дворянин, бывший большой жандармский начальник, бывший создатель сети официально признанных профсоюзов, бывший вдохновитель создания легальных рабочих партий и много в чем еще бывший, а теперь, вообще говоря, всего лишь переведенный в Москву ссыльный, все же изменил своему принципу 'я теперь пенсионер и ничего не знаю' и четко доложил:
- Ваше Императорское Величество, мещанин Зубатов по вашему указанию прибыл.
- Добрый день! Присаживайтесь, Сергей Васильевич. Как ваши дела?
- Спасибо, неплохо, Ваше Императорское величество.
- Отрадно это слышать. Но давайте перейдем к делу. Как вы оцениваете ситуацию внутри Империи?
- Как крайне скверную, Ваше Императорское Величество.
- И каков ваш прогноз развития событий?
В ответ давно уже решивший, что терять ему уже нечего, отставной жандарм решил в лоб резать правду-матку:
- Если оставить как есть, нас ждут все усиливающийся террор и бунты. Сложно даже сказать какого масштаба. Если же принять меры - будут сотни казненных, но все равно я уверен, что без политических изменений путь, на котором стоит страна, приведет ее к катастрофе... Ваше Императорское Величество.
- Я, вот, знаете ли, тоже так думаю. И, несмотря на ваши неоднократные отказы вернуться на службу, хочу поручить вам одно дело. Важное дело.
- Но, Ваше Императорское Величество...
- Погодите! То, что я вам сейчас скажу не должно покинуть стен этого кабинета, но выслушайте меня внимательно. Не знаю, знаете ли вы, но все годы своего царствования, я очень ответственно относился к своим обязанностям - когда надо было, ночами не спал над горами бумаг, всю страну вдоль и поперек изъездил, разве что только на войне не бывал. А все почему? Потому что я исполнял свой Долг... - А результат каков?! Посмотрите, что на улицах творится! Вон, в Либаве, слава Богу, конечно, что мы с семьей вместо запланированного банкета с начальством эскадры пошли на богослужение. Но ведь туда к готовящимся торжествам приехал целый детский хор! Есть вещи, с которыми жить очень тяжело. Отец Иоанн из Кронштадта тысячу раз прав, говоря что... если смотреть правде в глаза, только у меня есть такие возможности, но не хватает на такое воли. И у вас, я знаю, такого желания нет. Но я - Царь! Я ДОЛЖЕН заботиться о стране и об ее народе. Помните, как сказано в Евангелии тому, кто сам не мог умножить выданный талант - "надлежало тебе отдать серебро мое торгующим!"... То есть тем, кто может. Я знаю... Нет, мы оба знаем, что вы, хоть и не хотите, но можете. Поэтому я ПРОШУ вас стать премьер-министром. Больше просто некому.
- Но Ваше Императорское Величество, мои познания ограничены весьма специфической областью. Премьер-министр же должен заботиться об экономике, дипломатии, просвещении, о войне, наконец. Я не смогу с этим справиться, - сказал Зубатов, а про себя подумал, что "нет, не зря про Императора ходили слухи, что в личной беседе он кого угодно своим открытым лучистым взглядом очаровать может. Вербовщик агентов из него получился бы отменный. Жаль, что на весь народ он такого влияния оказать не может".
- С толковыми помощниками - сможете. Зато все остальные с самым главным разобраться не смогут. Даже я.
- Ваше Императорское Величество, я совершенно уверен, что Сергей Юльевич Витте вполне разделяет мои взгляды и, будучи возвращен на пост премьер-министра, сможет сделать все, что необходимо лучше меня, - продолжал гнуть свою линию разобиженный на государство Зубатов.
Однако Император лишь посмотрел на него чуть более грустно и сказал:
