Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества - Сергей Николаевич Шкенев
Сопровождающий гвардейцев бородатый казак по всем правилам отсалютовал союзному императору саблей и, не слезая с коня, доложил по-французски:
– Первый батальон Бобруйского пехотного полка следует на посадку, Ваше Императорское Величество.
Наполеон удивленно округлил глаза. Дикий азиат, один из тех, чьим именем пугали Европу, свободно изъясняется на языке Вольтера и Руссо? Воистину что-то неладное творится в мире.
Удивился и не сразу осознал неправильность и странность названия полка. Опомнился через минуту:
– Почему Бобруйский?
Казак ответил с улыбкой:
– Повелением Его Императорского Величества Павла Петровича, наиболее отличившимся из ваших полков дано право именоваться названиями тех мест, где сей подвиг имел место быть. Помните то славное дело, Ваше Величество?
Еще одна шпилька от русского царя, замаскированная под роскошный букет роз. Помнил ли Наполеон дело под Бобруйском? Как не помнить, если именно там его гвардия получила оплеуху от так называемого народного ополчения, поддержанного восемью сотнями ракетных станков и двенадцатью батареями гаубиц. И позднейшая информация, что под видом вооруженного народа выступили отборные егеря, не смогла сгладить постыдное чувство бессилия при бегстве.
Какие же еще названия дал полкам император Павел? Любые. Ткни пальцем в карту, и вот оно, новое имя для полка. Брест-Литовский, Янов, Пинск, Уручье, Ляховичи и многие другие, труднопроизносимые для любого француза.
– Вы свободны, господин казак. – Наполеон отвернулся, потеряв интерес к бородатому азиату, и надолго замолчал, разглядывая приготовленные к легкому завтраку закуски на походном столике.
Не торопясь наполнил высокий бокал содержимым оплетенной лозой бутылки, только собрался поднести его к губам, как был вынужден оглянуться, привлеченный криками за спиной. Французский гвардеец с выдающимся носом и мелкими чертами лица, какие часто случаются у обладателей прованской и гасконской смешанной крови, выскочил из строя и побежал к императору, на ходу размахивая руками.
Внимания он добился, но вот в остальном потерпел неудачу: стрелы конных калмыков приданного Бонапарту почетного конвоя оказались проворнее беглеца, превратив того в подобие подушечки для иголок или дикобраза из Нового Света, и перед императором упал уже покойник. Маленький бумажный шарик выкатился из ослабевшей руки… Письмо?
На всякий случай Наполеон наступил на смятый комок и присел на колено, делая вид, что рассматривает мертвеца.
– Гаспар Моле был со мной в Египте.
– Что не помешало ему покушаться на вашу жизнь, Ваше Величество. – Адъютант ногой отшвырнул длинную стальную спицу, выпавшую из рукава гвардейца. – Разрешите убрать тело преступника и провести допрос его сослуживцев?
Император поднялся, незаметно опустив бумажку за отворот сапога, и отмахнулся:
– Я уверен, что это единственный, кого смогли подкупить англичане, а остальным нет оснований не доверять.
– Увы, Ваше Величество, я вынужден настаивать на своей просьбе.
– Делайте что хотите, господин капитан.
– Это не от желания зависит, Ваше Величество. У нас инструкции.
Уж в этом император не сомневался – русское Министерство государственной безопасности славилось умением подбирать исполнительных, но склонных к разумной инициативе офицеров. К нему наверняка приставили не самых худших, и они завтра же докопаются до истины. Ну а сегодня его день!
– Не буду мешать, господа!
Происшествие ничуть не испортило Наполеону аппетит, и он вернулся к обделенному вниманием столику с завтраком. Даже лучше, если все отвлекутся на расследование, – никто не помешает прочитать злополучную бумажку, стоившую жизни хорошему солдату.
Его Величество, увлеченный замечательным сыром из русского города Вологды и вишневой наливкой из подмосковных садов князей Долгоруковых, заботился о возможности тайком от адъютантов изучить послание и не следил за происходящим за спиной. Меж тем там творились весьма занимательные вещи: офицеры, шепотом переговариваясь, осматривали тело несостоявшегося злоумышленника. Причем они не старались обнаружить что-то новое, а скорее, пытались убедиться в отсутствии искомого.
– Как вы думаете, Павел Сергеевич, он успел передать? – Лейтенант с такими же петлицами, что и у капитана, вглядывался в каменистую площадку, очищенную и выровненную перед установкой императорской палатки. – Потеряться не могло?
– Это вряд ли, Ипполит Дмитриевич. – Старший по званию пригладил усы и показал глазами на подопечного. – Иначе с чего бы такая нарочитая невозмутимость? Наша мышка унюхала кусочек сыра.
– Хотелось бы так, – откликнулся лейтенант. – Иначе будет стыдно перед Михаилом Касьяновичем.
Капитана Нечихаева, с недавних пор назначенного на должность куратора от ведомства Александра Христофоровича Бенкендорфа, в войсках знали и уважали. И вовсе не за то, что его расплывчато обозначенные обязанности позволяли манкировать мнением многих генералов… Нет, не за это. Гусар Ахтырского полка стал известен как самый молодой георгиевский кавалер еще в далеком восемьсот первом году, прославился в морском сражении у Мальты, отметился в Хивинском походе, да и о славных делах нынешней кампании много писали в газетах. Идеальный пример для подражания!
Заминка, вызванная допросами французских гвардейцев из Бобруйского полка, не повлияла на время отправления десантного корабля. Он не один, и недели две пройдет, пока загрузятся остальные. А то, что все эти дни придется провести в тесном и душном трюме… так от солдат никто и не скрывал предстоящих трудностей. Посидят и не сдохнут, в первый раз, что ли? Тем более русские нагнали сюда неимоверное количество посудин и руководят размещением союзников сами, дабы не давать французским командирам повода к искушению. Какому? Да очень просто: трюм набивается до отказа, а за право подышать свежим воздухом на верхней палубе требуют денег, как и за очередь на подвесную койку.
Русские подобную коммерцию не одобряют или не видят в ней смысла. Скорее всего, второе – денег у солдат все равно нет, и до ближайшей выплаты ровно столько, сколько до английского берега. Там их ждут звонкие франки и шиллинги, если, правда, последние к тому времени будут в ходу. Но и в этом случае обещали поменять по достойному курсу, а кому повезет, то даже на рубли. Лучше бы они, ведь неизвестно, сколько осталось серебра в хваленых шиллингах с чеканным профилем какого-то там по счету Георга.
Но пока тоже неплохо: новое или почти новое обмундирование, кормежка от пуза
