Штатский - Юрий Ра
В своих товарищах он не был уверен, тут и в себе-то никогда нельзя быть уверенным наверняка. Правда, одну проверку прошел, если не считать проверкой все те случаи на охоте, каких наберется у каждого немало. Но там звери и охотники, незлые по определению люди, просто иногда пьяные. А тут фашисты, зло в чистом виде, целый народ, решивший, что ради своего счастья следует истребить народы чужие. Просто, чтоб не мешали, не толклись рядом на Земле.
Зло ы чистом виде под мысли Александра о вечном, сверкая белыми ляжками спокойно и уверенно пошло через речку на эту сторону. Так деловито, словно делают это они уже не первый раз. Сейчас выйдут на бережок, вытрут ноги запасными портянками, оденутся по-уставному, и дальше — покорять русскую землю. А хрен вам! Огонь!
Команда «Огонь!» Александр закричал, когда первый немец уже пересёк чуть более половины реки, когда в воду втянулся весь отряд. Не отряд, отделение. А впрочем, это уже не было важно — выстрелы грянули почти одновременно и сразу же начали падать люди. «Нелюди!» — поправил себя самоназначенный командир. Хотя какой там командир, командир бы сейчас следил за обстановкой, контролировал своих бойцов, подсказывал что-то важное. Ага, сел бы на коня и скомандовал атаку поэскадронно. Сейчас дело Парамонова завалить как можно больше двуногих волков, чтоб его парням было полегче. И тем, у которых еще молоко на губах не обсохло, и зарастающим бородами.
Трое из подвергшихся обстрелу немцев мигом сбросили с винтовок сапоги и начали стрелять по кустам, не то наугад, не то по вспышкам или на звук. Двое рванули назад, не бросив свою амуницию. Одному в спину чуть выше голой жопы Парамонов чётко положил пулю. Там без шансов, жертва упала на берег, оставаясь по пояс в воде и не шевелилась. Фиг с ним, эти трое пусть стреляют по зарослям, его дело второй беглец. Если бы он не поскользнулся, был шанс его упустить: два выстрела по нему ушли в никуда. А потом щелчок всухую — патроны кончились! Эх, Александр и сам не считал патроны, и своих не учил этому. Алёша ты, а не Александр! Обойма в пиджаке — так быстрее вынимать, чем из подсумка на поясе. Почти не глядя на винтовку, вбить обойму в паз, вжать патрончики в шахту, дослать затвор — готов к стрельбе! Вот та вторая задница, вместо того чтобы залечь и начать отстреливаться, фашист побежал к кустам. А хрен тебе, от снайпера так не бегают — выстрел и сразу результат!
Перенос огня на тех, которые стояли в воде… А всё уже, нет над водой никого. Не факт, не факт, что всё уже закончилось, кабанчиком Парамонов метнулся к воде, пользуясь тем, что он самый правый в цепи. Так меньше шансов попасть под огонь своих же бойцов.
— Прекратить огонь! Кому нужно — дозарядиться! Я на контроль.
Этот бережок, как и тот был пологий, укрыться под ним негде. Да? А если сильно хочется? Если так охота жить, что кем угодно прикинешься? Как был в одежде и сапогах Александр сошел в воду и пригнулся, снижая свой силуэт. Первый осмотр под берегом ничего не дал, вроде никто не прячется. А потом что-то показалось. Ну раз показалось, то креститься будем потом! А сейчас — контрольный выстрел в то шевеление под берегом. И нет шевеления, а может и не было, не так важно. Сейчас у них контролоь.
— Алексей, Василий — я страхую, на вас контроль противника. Про обязательное достреливание врагов инструктаж уже был. Нюни пацанов про раненых, которых запрещает добивать Венская конвенция были жестко пресечены тогда. Мы не армия, на нас её положения не распространяются. Так что, ежели ОНИ тебя поймают — никакой пощады к тебе. Соответственно к ним то же обращение. А, еще момент, Германия нам не объявляла войну, так что они вообще вне всякого конвенционного поля' — пояснил Парамонов. И белорус на стал выяснять, что это за поле такое.
— Александр, можа побережём патроны-то! А то на всех не напасёшься. И так пожгли прорву.
— Что, не хочешь добивать?
— Да мы их сейчас штыками, по старинке, как навоз! — Повеселевший голос Василия звенел над водой.
— Так нет у нас штыков, мы их не брали тогда.
— Это ты не брал, а я парочку заныкал на всяк случай. Чем не тот самый случай? А то вам городским только дай волю, вы всё выкинете, что сейчас не потребовалось.
— Ладно, примыкайте штыки. Только пальцы не пожгите, стволы горячие. И надеваться по горячему стволу будет труднее, учитывай это.
— Ничего, справимся.
И двое крестьян пошли в воду, сняв сапоги, доставшиеся им от убитых красноармейцев, и закатав штанины. Со своими винтовками, нацеленными в воду, в гражданских обтрёпанных пиджаках сейчас они были похожи на рыбаков, бьющих рыбу острогами. Каких-нибудь горбуш. Парамонов внимательно смотрел за процессом, готовый поддержать огнем товарищей при первой необходимости. Но нет, если и были раненые, то они не трепыхались, а с готовностью отдавали душу богу, если богу нужны их души.
— Мужики, все десять нашлись?
— Все! Одного чуть подальше утащило, и этот вон почти до нашего берега дополз, которого ты напоследок упокоил.
«Всё-таки не показалось тогда, был человек под бережком в стороне от брода. Вот и говори после этого, что незачем дуть на воду, если на молоке обжегся. Дуй на воду, плюй на гонор, глядишь, выживешь», — сам для себя решил Парамонов. Он понимал, что его стаж как воина и командира исчисляется считанными минутами, если хронометраж вести как в хоккее чисто по игровому времени. С другой стороны, если так строго вести счет, то и многие из краскомов (слово как само всплыло в мозгу) имеют боевого времени такие же минуты. Служба в мирное время не в счет, там важнее всего, чтоб количество портянок сошлось и на учениях орлами продефилировали. Хорошо, когда боевой техники нет в подразделении, тогда и ломаться нечему.
