Выпускник - Мэт Купцов

— Деревенский, значит, — подхватывает Мишаня.

Не поправляю ребят. Не могу же я им сказать, что родился и вырос в Москве.

Только в прошлой жизни.

Знакомство проходит успешно.

Учеба идет полным ходом. Занятия, лекции, обед в студенческой столовой. Ужин в общаге готовим по очереди.

В общаге кипит жизнь. Кто–то готовится к экзаменам, читая учебники, кто–то играет на гитаре и поёт песни Высоцкого. Вечера проходят в разговорах, смехе и иногда в спорах о будущем страны.

В один из дней меня приглашает к себе комсорг — Лида Веселова.

С чего бы это?

С учебой справляюсь, комсомольские взносы плачу исправно.

Вхожу в помещение. Комсорг сидит за столом в красном уголке. Обвожу взглядом окружающее пространство.

Здесь все оформлено в классике жанра. И флаг есть и вся атрибутика времени в наличии имеется.

Веселова смотрит на меня серьёзными глазами поверх очков.

Я тоже разглядываю ее в упор, думая о том, зачем я ей понадобился.

Одета девушка в духе времени. Белый верх — рубашка, черный низ — юбка чуть выше колен. Значок комсомольский на груди.

— Макар, ты новенький в нашей общаге, — начинает она, не отрывая глаз от моей персоны. — Как тебе здесь?

Начинает издалека. Вряд ли волнуется обо мне. Тут явно что–то другое.

— Всё нормально. А ты чего хотела?

— Ты знаешь, что от студентов журфака ждут особой активности? — говорит она. — Ты должен быть в курсе всех событий, участвовать в общественной жизни общежития.

— Ты, о чем? — жму плечами.

— У нас скоро будет мероприятие, нужно будет подготовить стенгазету. Это комсомольское поручение.

— Хорошо, один раз сделаю.

Кивает.

— Макар, пойми, важно быть не только хорошим студентом, но и активным участником жизни университета. Тогда добьешься много.

— Чего именно я должен добиться? — с иронией спрашиваю я.

— Всего, чего захочешь сам, — многозначительно тычет пальцем в потолок.

— Карьеры что ли? — небрежно бросаю я.

— И карьеры тоже.

— А не карьеры? — усмехаюсь.

— Сомов, не путай меня.

Через два дня стенгазету я сделал. Отличников учебы отметил. Поездку первокурсников на картошку тоже не забыл. Даже поэтическую колонку умудрился впихнуть.

— Молодец, Сомов, — хвалит комсорг.

— Все, Веселова, больше на меня не рассчитывай. Я свой долг выполнил. Здесь все будущие журналисты, так что давай запрягай всех.

— Макар, ну у тебя так классно получилось.

— Лида, а сама не хочешь попробовать? Или комсорги только командовать могут?

Веселова упирается руками в стол, рубашка на ее груди натянулась, пуговицы расстегнулись. От возмущения она краснеет и, а упавшие на лицо, пряди волос сдувает.

Глядеть на ее потуги, то еще зрелище.

— Ох, ребята, простите. Не вовремя, — заглядывает в комнату Мишаня.

— Михаил, это не то, что ты думаешь, — отдувается Веселова.

— Макар, ты сильно занят? — интересуется Мишка.

— Да он вообще не занят! — выкрикивает сердито комсорг.

— Смотри, Лидия, не разочаруй меня, — улыбаюсь я, уходя.

Мне послышалось, или она действительно от злости ногой притопнула.

— У тебя чего с ней? — спрашивает Мишка.

— Ничего. Стенгазету делал. А ты что подумал? — ровно говорю я.

— Может комнату на ночь пора освобождать, — интересуется товарищ.

— Не спеши. Не собрался я с комсоргом путаться.

— Дело говоришь, — присвистнул Мишка. — Да ну, их этих баб. У меня к тебе дело. Ты давно видел Ваньку Кондратьева?

Морщусь, силясь вспомнить.

Иван действительно не появляется на лекциях несколько дней подряд.

— Последние дни не видел, — озадаченно отвечаю. — А ты чего его разыскиваешь?

— Он червонец занял на три дня, а сам исчез, — чешет затылок.

— Не переживай, отдаст, он понятливый парень.

Мишку я успокоил. А сам загрузился, куда Ванька мог деться?

— Ты видела Ивана Кондратьева? — спрашиваю у Веселовой, встретив ее в коридоре.

Сначала она, помня наш разговор, хотела надерзить. А потом напряглась.

— Нет, давно не видела, — отвечает, нахмурившись. — Странно, обычно он всегда на виду.

Вечером я решаю заглянуть в его комнату. Дверь открыта, но внутри никого нет. На столе лежат его книги, в углу — сумка с вещами. Но самого Ваньки нет нигде.

— Как назло никого нет. Спросить и то не у кого.

Тут парнишка белобрысый возвращается в комнату, держит в руках кастрюлю с дымящим борщом.

Аж под ложечкой засосало.

— Иван где? Все его ищут.

— Может, уехал к родным, — предполагает белобрысый.

— Человек пропал, а вы — соседи по комнате почему не говорите никому о случившимся?

— Так никто не интересовался, — оправдывается сосед. — Три дня назад ему телеграмма пришла, на переговорный пункт вызывали. После возращения оттуда, мрачный он ходил. Сам на себя не похож. А утром ушел без вещей. Я думал на лекции, а когда вечером не вернулся, решил, значит домой рванул. Может, там случилось чего.

Возвращаюсь к себе в комнату. Стою у окна, смотрю на город, освещённый огнями. В голове роятся множество вопросов.

Куда пропал Кондратьев? Почему никто не знает, где он?

Чувство, что что–то не так, становится всё сильнее.

Долго обдумываю ситуацию, пока не начинают слипаться глаза. Валюсь на кровать и тут же засыпаю.

Стоило утром проснуться, так тут же в голову приходит мысль о том, что Иван пропал.

За окном теплый солнечный день. Середина октября, золотая осень. Но настроения это