Хамелеон 4 - Константин Николаевич Буланов
В Перми же на заводе №172 творило артиллерийское КБ под руководством Федора Федоровича Петрова, сумевшее дать РККА современные орудия крупных калибров, включая модернизированную дальнобойную 122-мм корпусную А-19, на основе которой впоследствии должна была появиться на свет танковая пушка Д-25Т, коей и вооружали танки ИС времен войны. Потому к кому еще, как не к ним, было обращаться за помощью в несколько более ранней разработке соответствующего орудия? Естественно, только к Грабину. Но тот и так сейчас был завален новыми задачами по самую шею. Да и не его это был калибр. Не его.
Правда, все эти запросы, увы, ничего не решали. Они лишь обозначали заинтересованность в подобного рода продукции со стороны 185-го завода. И только. Без организации должного финансирования, никто бы даже пальцем не стал шевелить. А с фондами у самого завода, как и у наркомата обороны, ныне было напряженно. Немало средств тому же Ворошилову то и дело приходилось испрашивать из резервного фонта Совета Народных Комиссаров СССР. Что было точной калькой времен царской России, в которой существовал не только обыкновенный годовой бюджет, но и чрезвычайный тоже, шедший большей частью на финансирование всего того, что резко стало нужно, но прежде не учитывалось вовсе. Так и тут, даже при плановом подходе, постоянно вылезало что-то требующее срочного вливания немалых средств. К примеру, зачастую, РККА не желала выплачивать средства заводам за уже изготовленные опытные образцы техники или же вооружения. Но и за свой счет творить всё это директора заводов не желали, отчего и шли непрестанные переговоры на уровне наркомов о проведении оплат. Вот так и тут, похоже, в скором будущем предстояло встать вопросу о необходимости финансирования разработки новых танковых пушек. Почему во множественном числе? Да потому, что в Артиллерийском управлении уже смотрели в сторону 107-мм орудий, с которыми, как знал Геркан, из-за дефицита производственных мощностей ничего хорошего не выйдет. Но создавать их всё же станут, достигнув так-то весьма хороших результатов, которые, увы, почти не пригодятся никому.
Так! Товарищи читатели! Что за безалаберность! Вас уже так много читают 4-ю часть, а лайк на 3-ю книгу поставили лишь самые ответственные! Вы уж потрудитесь исправиться, пожалуйста, и потратьте 5 секунд своего времени на то, чтобы порадовать ЧСВ автора. А если говорить короче. Не будь бякой! Поставь лайк!
Глава 7
Тяж. Круги по воде
Как и указывал Иосиф Виссарионович, к 9 декабря 1938 года в Москву были доставлены все готовые материалы и сделанный на скорую руку в небольшом масштабе макет тяжелого танка конструкции Геркана, впрочем, как и сам автор всего этого «великолепия». Благодаря активной помощи не отвернувшегося от старого соратника Гинзбурга, в КБ которого также занимались собственным проектом столь же тяжелой машины — танком Т-100, у Александра отпала нужда тратить время на разработку моторно-трансмиссионной группы и конструкции подвески. Всё это благополучно оказалось позаимствовано у Т-100, как и ряд прочих решений, показавшихся ему весьма толковыми. Хотя кое-что при этом Александра и настораживало. Во-первых, как он «помнил», подвеска у Т-100 была отнюдь не торсионной, каковая ему была предложена Семёном сейчас. И уж точно не с шестью парами опорных катков на каждую сторону! Во-вторых же, Гинзбург, растягивая улыбку от уха до уха, каждый раз наотрез отказывался продемонстрировать хотя бы внешний вид новой боевой машины их завода, нахально ссылаясь на секретность. Что порождало в глубине души у Геркана определенные сомнения насчет имеющихся у него познаний. Ведь с теми же движителем и трансмиссией он содействовал и не вспоминал при этом ни о какой секретности!
Казалось бы, зачем всё это нужно было Гинзбургу, фактически собственными руками создававшему самому себе конкурента. Ответ на данный вопрос лежал в плоскости внутризаводских интриг. Да, Т-100 разрабатывался сотрудниками КБ завода №185, где Семён Александрович являлся главным конструктором. Но в тех документах, что касались новейшего тяжелого танка, автором проекта везде указывался Николай Всеволодович Барыков — директор завода. И Гинзбурга это не то чтобы невыносимо злило, но уж точно коробило. В общем, с дозволения сотрудников НКВД, Гинзбург с удовольствием примазался к проекту Александра в качестве соавтора, работая над его машиной во внеурочное время, чтобы не получить выговор уже от своего прямого руководства за манкирование непосредственными служебными обязанностями. Заодно, таким образом он получал место «соучастника» разом в двух проектах из тех трех, что должны были попасть на «высокий суд». То есть шанс получить очередную премию, а то и награду или даже личный автомобиль, возрастал с былых 50% до 63,(3)%. Какой-никакой, а прирост!
Впрочем, не всё с танком разработки Особого Технического Бюро Управления НКВД было столь однозначно. Если бы не прямой приказ Сталина, данный проект вряд ли вообще стали бы рассматривать в этот день. Мало того, что военные, за некоторым исключением, не сильно жаловали разработки, пришедшие от подопечных чекистов, исключительно по причине межведомственных «тёрок» отдавая куда большее предпочтение своим КБ — тем, где служили и работали армейские командиры, вроде тех же Гинзбурга с Барыковым. Вдобавок, два остальных проекта — танков Т-100 и СМК разработки «Кировского завода», уже прошли несколько промежуточных смотров в течение 1938 года и двигались к финишной прямой пусть не железно утвержденными, но уже знакомыми многим членам будущей комиссии. Изделие же Геркана являлось в этом плане самой настоящей темной лошадкой, ставить на которую виделось излишне рискованным делом, хоть и не стопроцентно безнадежным, ибо совсем уж какую-нибудь туфту до столь высокого собрания не допустили бы совершенно точно. Что, к примеру, произошло аж с шестью проектами слегка переработанного и чуть
