Волк: лихие 90-е - Никита Киров
А вот то, что началось дальше, мне не нравилось. За углом двухэтажного здания был вход в подъезд для жителей, молодая мамочка как раз выкатывала коляску, придерживая тяжёлую дверь. Но услышав очередной выстрел совсем рядом, она замерла и посмотрела внутрь подъезда с приоткрытым от страха ртом. Из коляски заорал ребёнок.
Наверное, этот магазин сделан прямо в квартире и у него есть отдельный вход прямо через подъезд. Если кто-то решит сбежать оттуда, он побежит здесь. Этого совсем не хватало.
— Да отойди ты оттуда! — крикнул я, чтобы привести её в чувство.
Не помогло, да и она бы не успела. Здоровый мужик в чёрной куртке и с чулком на голове, отчаянно матерясь, направил обрез на мамочку, а потом заметил коляску. Идиота кусок, он прикрыться ими хочет?
— Давай его сюда, сука! Или грохну на… всех!
Он действительно полез левой рукой в коляску, держа обрез двустволки направленным вверх. Я даже не понял, как подобрал половинку белого кирпича из клумбы и быстро пошёл туда.
Удар по затылку вышел сильным, но отморозок только пошатнулся. Я взял его за правую руку, чтобы он не направил обрез на меня. От отморозка несло перегаром и табаком. За тёмным чулком видно его глаза. Он обдолбанный, поэтому до сих пор на ногах.
Бах! Жар от выстрела обдал лицо. Выстрел оглушительный, в правом ухе заболело, туда будто ткнули чем-то острым. Обрез двустволки от отдачи выпал на разбитый асфальт. Сквозь звон в ушах слышен детский рёв. Я оттолкнул отморозка и залепил в морду. Не помогло, он снова пошатнулся и полез в карман за выкидухой.
— Вот ты где!
Со спины на него набросился Ваня Студент, повалил и начал бить рукояткой ТТ прямо по голове. На круглом лице братка видна кровь.
— На! На! На, сука! — кричал он, продолжая бить.
— Иди! — я силой отвернул мамашу, которая достала ребёнка и чуть подтолкнул в спину. — Иди уже отсюда! И не смотри!
Дошло до неё, наконец, она торопливо убежала, не оглядываясь. А Студент продолжал наносить удары, а потом закончил и тяжко выдохнул…
— Сказал же тебе, Волков, — он вытер лоб. — Чтобы ты шёл отсюда.
— Он вон что хотел сделать, — я показал на коляску.
Студент усмехнулся ещё раз и пнул мычащее тело. Из чулка на голове сочилась кровь.
— Гастролёры залётные, отморозки, п…сы, — Студент полез за сигаретой. — Вчера катались в Черёмушках, киоск грабанули, сегодня сюда заявились. Продавщицу чуть не пристрелили, гандоны штопанные. Трое их было, сук. Теперь один, ха.
Он прикурил и посмотрел на меня внимательнее, потом на тело.
— Ну хоть нормальные люди не пострадали, — Студент хохотнул. — Иди уже отсюда, Волков. Добренький ты наш, помогать тут решился. Ничего ты не видел, понял?
На такой вопрос можно только кивнуть. По крайней мере, всё закончилось. Я ушёл в зал. Сердце билось в груди. Одно дело драка, пусть и против тех амбалов. А это совсем другое. Но это тоже части жизни.
Группировки контролировали город, но ведь были и другие бандиты. Находили оружие, грабили магазины, заправки, водителей. Отморозки, настоящие отморозки, которых часто и людьми-то назвать нельзя…
Выругался на себя за то, что полез не в своё дело. Ну и похвалил, что всё же смог остановить гадину. А то и ребёнок, и мамаша точно бы пострадали.
— Тебе бы покурить, — сказал Женя, обеспокоенно посмотрев на меня.
— Не.
Женя присмотрелся внимательно, но ничего больше не сказал и не спрашивал. Руки у меня трясло, правое ухо всё ещё болело, слышал я им плохо. Но вроде обошлось. Урок мне — нельзя никого недооценивать в это время, даже слабенький наркоман — смертельная угроза.
С крыльца зала видно, как к магазину вдали подъехало ещё несколько машин. Ну вот и понятно, зачем им рации, чтобы предупредить о залётных. Милицейские уазики приехали уже когда братва уехала, следом появилась скорая помощь. Одним описать трупы, другим их увести. Не будет же братва этим заниматься.
Но всё это время я продолжал думать. Времена меняются. Кто-то думает, что сейчас спокойнее, чем раньше, но вот такие отморозки — большая угроза. И если пивзавод ещё реагирует на это, то другие банды зачастую разбираются только факту. А людям нужна защита всегда…
Просто сидел у крыльца, ждал, когда все разъедутся, и мы пойдём домой. Женя вернулся в зал, он и правда умел хорошо пинаться, вот и показывал сейчас мелким, как правильно делать хай-кик в голову.
А я увидел старого знакомого. В мою сторону не спеша шёл оперуполномоченный Лесняков. Тот самый, который оформлял маньяка. И который его отпустил.
— Волков же? — спросил он, хотя наверняка помнил, и достал сигареты. — Слышал, что там случилось, в «Багире»?
— Нет, — я помотал головой. — Но что-то там много ваших. Поймали кого-то?
— Угу.
— Только не отпустите их теперь. Или у этих нет крутых родственников?
Опер недовольно посмотрел на меня, не понравилась ему эта фраза.
— По тому делу, про которое ты думаешь, было написано встречное заявление, — сказал он. — Что пострадавшая Ерёмина претензий не имеет. Ну а задержанный… в Китай его дядя отправил, я узнавал, вчера вечером. Вроде как там всё спокойно будет.
А не просто так он мне это говорит. Хитёр, этот опер, что-то мутит.
— И насколько дней? — спросил я.
— Откуда же я знаю? — Лесняков пожал плечами. — Мне они не докладывают. Но тачка в сервисе, вернётся, заберёт.
Я посмотрел на него внимательнее, пытаясь понять его игру. А он отбросил недокуренную сигарету и откашлялся.
— Если что-то вспомните по этому делу, — он показал на магазинчик. — Наберите в отдел, капитану Леснякову.
Он ушёл к своим. Женя, когда услышал новость про Муратова, огорчился. Причём сильно.
— Отпустили⁈ — хрипло взревел он. — Как⁈ Мы же его взяли горячим!
— Сам не рад, Женя, — спокойно сказал я. — Но его дядька в Китай отправил. А тачка в сервисе. Она ему нужна, он за ней придёт, как вернётся. Ты там знаешь кого-нибудь?
— Был там один пацан, — Женя задумался. — Схожу вечером, узнаю, что да как. Не просто так опер об этом сказал, не просто так.
— Согласен.
Мы отправились домой, но когда проходили мимо этого злосчастного магазина, путь нам преградил высокий мужик лет сорока, целый шкаф, в тёмных очках и недешёвом спортивном костюме. Бритый наголо, глаза зверские, что видно даже под тёмными очками. Чуть дальше стоял серый вольво с открытой дверью.
Что за сегодня день такой? Одни бандиты с самого утра.
— Так это ты? — грубоватым голосом спросил он. От него несло выпивкой. — Волков?
— Что надо? — тут же влез Женя.
— Ща! Погоди! — он отошёл к стоящей рядом вольво. — Студент про тебя сказал.
Он полез в машину, но достал оттуда не автомат и не дробовик, а две толстые бутылки интересной формы, и обе сунул мне. Коньяк Martell, я такой даже не пробовал. Дорогой.
— К племяннице приехал, — пробасил лысый мужик. — А у неё глаза по пятаку, ревмя орёт, что чуть не убили её и спиногрыза её. А тут Студент говорит, что ты помог.
— А, понял, — я кивнул. — Как она?
— Ревёт, — мужик махнул рукой. — Бабы, чё с них взять. Но ты это, звони если чё, — он сунул мне белую гладкую визитку. — Или чё так если кто доставать, говори, что Череп приедет, разберётся.
— Учту.
Визитку убрал. Когда мы отошли, Женя объяснил, что Череп — это какой-то крутой бригадир из группировки мясокомбината, но я его не знал раньше. Это бандиты хорошо знали друг друга, даже из разных банд.
Ну, пусть будет и визитка, да и выпивка не помешает. Статусный алкоголь — отличный подарок и просто дорогая вещь. Надо чего получить от какого-нибудь большого начальника или братка — вполне можно прийти с такой бутылкой, примет любой.
— Только от меня подальше держи, — сказал Женя, косясь на коньяк. — Слишком для меня это круто.
Женя сразу пошёл домой, он захотел прибраться. Я вошёл к себе во двор и услышал стук за домом. Это Кирюха швырял ножи в бревенчатую стену бани. Хотя нож — громко сказано. Это просто старые напильники, грубо заточенные на наждаке с одной стороны. Втыкались в стену хорошо, но кончики у таких часто отламывались.
— Где взял? — спросил я и подобрал один.
— Да вон, там алкаш один приходил, с полной сумкой, — Кирилл отмахнулся. — Спирт ему надо было взять, вот и ходил, продавал своё по домам. За двадцать
