Ревизор: возвращение в СССР 4 (СИ) - Серж Винтеркей
Во время второго тоста Галя наклонилась ко мне и прошептала, чтобы я ей тоже налил пива. Я изумленно взглянул на нее.
— Даже не думай! Нельзя, — прошептал ей в ответ.
Увидев озадаченный и немного обиженный взгляд девушки, понял, что что-то пошло не так.
— Почему нельзя? — возмущенно спросила Галя. — Я водку весь вечер пить не смогу, слишком крепкая. А пиво нормально.
Вот в чем дело! Я усмехнулся, представив, что бы было, начни она сейчас после водки пиво пить.
— Галя, — сказал я ей тихо, — когда пьешь алкоголь, градус понижать нельзя. Это очень важное правило. Повышать можно, а понижать ни в коем случае. Так что тебе с самого начала надо было пиво пить. Теперь только напитки не ниже 40 градусов можно.
Девушка ошарашенно смотрела на меня. Потом неуверенно кивнула и снова взяла рюмку водки. И снова выпила всю ее до дна. Ой, весело будет!
— Галя, моя фраза про градус касается только алкоголя, — сжалился над девушкой я, а то еще и правда накидается сейчас без привычки. — Можно пить сок или воду, чай. И, к слову, всю рюмку целиком пить каждый тост тоже не обязательно.
— Мог бы сразу сказать, до того, как я вторую рюмку выпила, — зашипела на меня Галия. — Я не собиралась больше одной пить.
Ничего себе «спасибо».
Галя немного посидела, подумала, потом слегка покраснела. Видимо, осознала вторую часть моего высказывания, понял я.
— У нас, когда праздники, мужчины до дна всегда пьют, каждый тост, — пробурчала она смущенно.
— Так то мужчины, — ответил я ей, — Ты с ними на равных пить не сможешь. Я надеюсь…
При этих словах девушка яростно ткнула меня в бок, но потом рассмеялась. Хорошо, когда у подруги чувство юмора есть, подумал я и выступил с тостом «за прекрасных дам». Его с удовольствием поддержали, Галия в этот раз пила воду.
После третьей рюмки все немножко под воздействием алкоголя расслабились, и именно в этот момент в музей, наконец, зашел долгожданный ансамбль. Дедок с длинной седой бородой с аккордеоном, и трое девушек в русских народных платьях. Не знаю, что их задержало, главное — что все же появились.
Не медля ни минуты, дедок сел на стул, заботливо подготовленный для ансамбля у музейных стендов, и врезал «Калинку». А девушки тут же начали танцевать.
На появление ансамбля гости отреагировали очень благосклонно — для чехов экзотика, для москвичей — приятное разнообразие после разговоров в тишине.
Еще три тоста, и гости совсем развеселились. Правда, переводчик после пятой пить перестал. Расслабиться не прочь, но меру знает.
Заметив, что танцующие девушки притомились, я подошел к ансамблю, когда стихла очередная песня, и пригласил коллектив за общий стол. Все четверо очень обрадовались. Так-то, конечно, они как люди неглупые видели, что четыре места пустуют, и надеялись, что они для них, но одно дело надежда, другое, когда их действительно позвали. Девчонки из ансамбля были очень хороши, несмотря на то, что долго танцевали и вспотели — преимущество молодости. Оба чеха, что Ийржи, что Йозеф, тут же встрепенулись и принялись оказывать девушкам знаки внимания — подкладывать закуски и предлагать налить водочки. И то, что Ийржи не знал или плохо знал русский язык, ему совсем в этом не мешало. Ну, и не случайно, конечно, девчонки оказались прямо напротив чешских гостей — в искусстве рассадки я знаю толк.
Я тут же провозгласил тост за Яна Гуса и гуситские войны, как пример народной борьбы за свободу от засилья иностранной культуры и чешский язык. Чехи посмотрели на меня после этого с большим интересом. Ну а я что — и до этого знал про гуситов, а накануне еще и подновил знания в школьной библиотеке. «Малая советская энциклопедия» это не только вес каждого тома в пару килограммов, но и изумительно много информации по ряду вопросов.
После этого уже и Ийржи встал, чтобы сказать тост. Про дружбу народов Чехословакии и СССР, про общее стремление к торжеству коммунизма и тому подобное. Сразу после тоста я познакомился с дедом из ансамбля — звали его Кирилл Семеновичем.
А затем Элишка, сидевшая напротив меня и Гали, начала нас расспрашивать. Я не ошибся, она неплохо владела русским. Как я и ожидал, прежде всего ее заинтересовало, почему я пью пиво, а не водку.
— Так я школьник, только в этом году заканчиваю школу, — ответил я, — мне еще не стоит пить крепкие спиртные напитки.
Затем, естественно, зашла речь о том, откуда я знаю про Яна Гуса.
— В советской школе очень большое внимание уделяется истории мира. И гуситские войны очень интересный предмет для изучения.
Дальше мы как-то перешли на Австро-Венгрию. Слушая, как мы бойко говорим на русском, переводчик понял, что не очень и нужен, если что, и снова налил себе водку. Но, как оказалось, наш разговор слушал не только он. Оживился и дедок из ансамбля.
— О, Австро-Венгрия! Я в первой мировой воевал в Галиции. Мы битву ту выиграли, но я об этом узнал уже после войны, когда освободился из лагеря для военнопленных. Не повезло, попал в плен в самом начале наступления. Послали в разведку, рядом снаряд взорвался, и оглушило.
Вот так — в двадцать первом веке было немыслимо наткнуться на солдата первой мировой. А тут он еще жив и на гармони азартно наяривает. Я попытался прикинуть, сколько дедку лет — вышло близко к восьмидесяти. В какой он прекрасной форме для такого возраста!
— Я, кстати, и чешский язык немного подучил, пока в лагере сидел, — похвастался дедок, уже зная, что гости из Праги, — наш лагерь в сотне километров под Прагой был расположен.
— И что именно выучил товарищ из чешского языка? — вежливо спросила Элишка.
— Ну, мы больше слушали, как солдаты между собой переговариваются, — внезапно засмущался дедок, и я открыл было рот, чтобы его остановить, но не успел, дедок шустро продолжил. — Иди до прдэлэ, тлустопрд, полиб ми прдэл, цо то блееш?
Все трое чехов тут же вначале застыли, а потом очень живо отреагировали. Ийржи закашлялся в ладонь, Йозеф и Элишка начали смеяться до упаду. Переводчик впервые после того взгляда на водку вновь
