Учитель. Назад в СССР 3 - Аристарх Риддер
— Вот чего ты смеёшься, Егор! — возмутилась молчавшая до этого момента Ниночка. — Вон смотри, никак не выпроводят, — шепотом добавила она.
Девчонка уже пришла в себя, но все равно немного нервничала, поглядывая в окно и наблюдая за процессом провожания гостьи.
— А чего мне, плакать что ли? — удивился я, подходя к окну, возле которого стояла пионервожатая. — Нин, да все хорошо же, чего ты так психуешь?
— Нина Валентиновна, рекомендую принять двадцать капель валерьянки, -посоветовала Тамара Игнатьевна. — Что-то у тебя, девочка моя, совсем нервы расшалились, ранвовато, — учительница покачала головой. — Непорядок, молодая ты для нервов-то. да и год только начался учебный, что с тобой дальше-то будет?
— Да что вы говорите, Тамара Игнатьевна! Какие нервы! — Кудрявцева стремительно развернулась, всплеснув руками. Я едва успел отпрянуть, чтобы случайно не получить в лицо.
— Ой, Егор! Извини, пожалуйста! — весь боевой задор комсорга тут же пропал, вернулась перепуганная девица.
— Да все в порядке, — отмахнулся я. — Дамы, давайте-ка лучше обсудим грядущие праздники, — предложил я.
— Седьмое ноября? — деловито уточнила Тамара Игнатьевна.
— Нет, — я широко улыбнулся. — Есть у меня одна идейка.
— Егор! — простонала Ниночка, плюхаясь на стул. — Опять ты со своей идеей. Давай последствия линейки хотя бы переживем.
— А что такого? Хорошо же получилось! — не понял я. — Вон и начальство высокое довольно.
— Ага, а теперь придётся доказывать, что наш опыт передовой и полезный. А если что-то пойдет не так, тебе жизнь попортят недовольные, которым товарищ Григорян насолила, — воскликнула Ниночка с выражением на лице: «Ну как же ты не понимаешь элементарного!»,
— Нин, все хорошо. Честно. И вообще, жить по правилам неимоверно скучно, ты не находишь? Какой-то день сурка получается, каждый год одно и то же. Тебе самой не надоело?
Тамара Игнатьевна не встревала в наш разговор, только с любопытством наблюдала за мной и за Кудрявцевой.
— Почему скучно? — возмутилась пионервожатая. — Зарница, день пионерии, седьмое ноября, новый год, в конце концов! А субботники? А походы? Да у нас, знаешь, сколько всего! — кинулась перечислять пионервожатая, загибая пальцы.
— Это прекрасно, а будет еще лучше. И больше. А главное — новое, незнакомое, но жутко интересное. Разве плохо?
— Ну-у… — протянула Ниночка задумчиво. — Хорошо… думаю… Что скажете, Тамара Игнатьевна?
— А не устроить ли нам соревнования на лучшую идею школьного мероприятия, — лукаво улыбнувшись, выдала вдруг русовед.
— Ого, наш человек, это по-нашему, — расхохотался я, одобрительно глядя на Звягинцеву.
И чего она такой букой на педагогическом совещание сидела, ко мне цеплялась, и к моим словечкам? Нормальная же тетка… женщина в смысле. Креативная.
— Соревнования? — нахмурилась Ниночка. — Но у нас же есть социалистическое соревнование по классам. Там много чего, и отметки, и дисциплина, и участие…
— Прекрасно, — перебила Тамара Игнатьевна. — Активное участие — то, что нужно для классов.
— Предлагаю другой вариант. Давайте устроим для учителей в октябре праздник, — предложил я своим дамам.
— Праздник для учителей? А зачем? — изумилась Ниночка.
— Интересная задумка, поделитесь подробностями, Егор Александрович, — прищурившись, выдала Звягинцева.
— Так, отвечаю по порядку. Нина Валентиновна, праздник устраивают для тог, чтобы порадовать хороших людей, которых любишь и уважаешь. По мне наши педагоги вполне подходят под это определение, — со всей серьезность заявил я, стараясь не смотреть на Кудрявцеву. «Надо бы аргументацию надежную продумать, когда буду предлагать идею директору», — мелькнула мысль.
В глазах Тамары Игнатьевны плясали черти. Русовед явно была в ударе, и все происходящие перемены в школе ей явно нравились. Уверен, царица Тамара уже прикидывает идеи по сюжету и организации.
— Это я понимаю, — нахмурилась Ниночка еще больше. — Но ведь такого праздника нет, как же мы будем его отмечать? — Кудрявцева растеряно посмотрела на меня, затем на Звягинцеву.
— А мы его сами придумаем, сами сделаем, что в этом такого? — настойчиво предложил я. — Даешь… ну, к примеру, пятого октября сделаем учительский праздник? Что скажешь, товарищ пионервожатая? — я уставился на Нину.
— Егор… ну я не знаю… надо посоветоваться с Зоей Аркадьевной… — Ниночка скривилась. — Лучше с директором… это же надо согласовывать с начальством… наверное…
— Ниночка, Нина Валентиновна, я не узнаю вас! — вклинилась в разговор Тамара Игнатьевна. — Где твой боевой настрой, Нина? Ты всегда была смелой девочкой. Что случилось? Представляете, Егор Александрович, эта девочка единственная, кто умел настаивать на своем в беседах со мной. Она шла до конца, защищая несправедливо обиженных, по ее мнению. И никогда не сдавалась. Нина, что лучилось? — участливо поинтересовалась русовед.
— Я… скажете тоже, — Кудрявцева покраснела. — Ничего н случилось… у Егора вот теперь проблемы! А если мы что-то свое придумаем, да у нас такие проблемы начнутся! У всей школы! Юрия Ильича жалко, — сникла Нина. — Ему же больше всех достанется. А если его уволят? Что тогда? Зоя Аркадьевна давно метит на его место… — тихим голосом закончила Ниночка, ойкнула и покраснела, испуганно глядя на Звягинцеву.
«Вон оно что, — подумал про себя. — Да тут подковерные интриги и игрища. А я-то надеялся, что хотя бы в этом времени ничего такого в школах нет. Все люди друг другу братья и товарищи. М-да, товарищ Шпынько на месте Свиридова — такое себе удовольствие».
— Поэтому ты выбрала не жить? — приподняв бровь в строго поинтересовалась Звягинцева.
— Что? — тут же вскинулась Нина. — Нет! Конечно же, нет! Но… придумать праздник — это же не в нашей компетенции все же… Давайте мы спросим сначала? — умоляюще глянула на меня пионервожатая.
— И спросим, и продвинем, и продавим, если надо, — ухмыльнулся я. — О, кажется, спровадили нашу гостью, — отметил вслух, кинув взгляд в окно.
— Уехала? — Ниночка выдохнула и даже как-то вернулась в прежнее свое состояние, нормальное. — Ну и хорошо. Как думаете, Тамара Игнатьевна, эти… — Кудрявцева кивнула в сторону окна. — Эти… товарищи теперь на все мероприятия приезжать будут?
— Вполне может быть Нина Валентиновна, — улыбнулась Звягинцева. — Но нас это не должно волновать ни в коей мере.
— А как же…
— А
