Афганский рубеж 3 - Михаил Дорин
Я улыбнулся. Это ж насколько нужно быть глупым, чтобы думать вот так о своём подчинённом.
— Оставьте себе. Я не за медали и ордена Родине служу.
На этом наш разговор закончился, и Кузьма Иванович направился к вертолёту. Через 15 минут группа из 2х Ми-24 и одного Ми-8 запустилась и начала выруливать. Баев рулил очень медленно, соблюдя установленную скорость. Обычно все рулят по бетону быстрее, но он решил не нарушать.
Поднявшись в воздух, тройка вертолётов заняла курс в сторону Анавы. Я же вернулся к своим подчинённым, которые расположились в беседке.
Время шло, но никаких команд не было. Опытный вертолёт готовили в специальном капонире, который был со всех сторон накрыт маскировочной сетью.
— Вот точно, что самое хреновое в нашей профессии — ждать, — сказал Юрис, разлёгшийся на скамейке.
Я тоже решил прилечь. В тени меня так и тянуло в сон. Особенно когда засматривался на работу инженеров Ми-28. На столь большом расстоянии от них всё это действо выглядело как большой муравейник.
Где-то на стоянке запускались вертолёты. В воздух поднимались МиГ-21е и Су-17е. Гул от двигателей действовал, словно колыбельная мелодия.
И я уже себе представил, как вечером зайду-таки на чай. Благо на утреннем медосмотре Машу увидел в кабинете врача. Судя по подмигиваниям, она ждёт.
Только я закрыл глаза, как меня за плечо дёрнул мой ведомый Ваня Васюлевич. Лицо у него было испуганное, а родинка рядом с ухом будто бы пульсировала. Оглянувшись, я увидел, как все бегут на стоянку.
— Чего случилось? Уже 9.00? — спросил я.
Ваня мне не ответил. Зато я заметил, что на стоянке ПСО нет вертолётов.
— Наших сбили. Бага и Мага, — расстроено сказал Ваня.
Вот и сходили к девчатам…
Глава 8
В динамике, транслирующем стартовый канал, была тишина. Перед стартовым домиком собралась почти вся эскадрилья, а ведь на улице жара перевалила за 30° уже давно. Но ни знойный ветер, ни оседающая на губах пыль никого не могли заставить зайти внутрь или заняться каким-нибудь иным делом.
И чем дольше стояла эта давящая на нервы тишина, тем больше заполнялась урна окурками от сигарет.
— Чего молчат? Хоть бы были живые, — волновался Кеша, который водил хоровод вокруг урны, заложив руки за спину.
— Тебе же сказали, что на связь ещё не вышли. Значит, в районе Анавы ещё, — поправил его Юрис.
У меня тоже не получалось усидеть на скамейке. Неопределённость судьбы моих товарищей продолжала давить грузом на плечи и заставляла пульсировать виски. А в душе, будто огромная пружина сжалась и никак не распрямляется. Сколько был на войне, но до сих пор не знаю, что тяжелее в таких случаях — сразу узнать последствия или оставаться в неведении.
— Окаб, 507й, — прозвучал голос Баева в эфире.
Тут же все направились к динамику. Секундная пауза и командиру эскадрильи ответил руководитель полётами.
— 507й, отвечает Окаб. Наблюдаю вас, подход разрешил.
— Вас понял. Идём группой из четырёх единиц. К посадке прошу медиков и санитарную обработку для экипажа ПСО.
— 507й, принял. Отправляем вам. Передать на госпиталь, чтоб встречали?
До текущего момента всё было не так однозначно. Сейчас Баев должен дать ответ на интересующий всех вопрос.
— Не нужно. Некого встречать, — прозвучал в эфире голос одного из командиров экипажей.
Пружина, которая сжалась внутри меня, вернулась в исходное состояние. Лица собравшихся однополчан говорили сами за себя.
— Значит, никто не выжил? — тихо спросил у меня Кеша, и я кивнул.
— Я ж вот только с Магой… Он мне… — проговорил Иннокентий, но слова у него не складывались в предложения.
Вот и у меня так же. Несколько часов назад мы с кавказскими парнями обсуждали планы на вечер. Смеялись и иронично поглядывали на Баева. И вот их уже нет. Воистину, жизнь — лишь только миг.
Группа вертолётов приближалась к аэродрому. Первым на посадку зашли экипажи ПСО, которых уже ожидали две машины УАЗ «таблетка» на стоянке.
Несколько солдат приготовили носилки и белые простыни, чтобы накрыть тела погибших. Все кто свободен, образовали подобие строя рядом с машинами.
Однако, случилась небольшая оказия — первым на стоянку зарулил вертолёт Баева, а за ним и Кислицын. Для Сергея Владимировича, который как и я недавно восстановил допуск на Ми-24, это был один из первых вылетов в Афганистане на этом типе. И тут такое.
Первым на стоянке развернулся вертолёт Баева. По виду и не скажешь, что он побывал в перестрелке. Пробоин не видно. А вот у Кислицына заметны прострелянные стёкла на двери грузовой кабины и разбитая створка приёмника пушки.
— Куда так спешит замполит? — сказал Юрис, указав мне на выпрыгивающего из открытой кабины Кислицына.
Сергей Владимирович, судя по резким движениям, был весьма взбудораженным. К нему бежал техник со стоянки, но замполит сорвал с головы шлем и бросил ему в руки.
— Кеша, Семён, за мной, — сказал я своим парням и рванул с места.
В моём звене они были самые крупные. И сейчас их большая комплекция пригодится. Кислицын двигался к вертолёту Баева очень быстро.
— Владимирович, стой! — кричал ему начальник штаба, выскочивший от него сбоку.
Наш Глеб Георгиевич Бобров попытался остановить замполита, но тот только оттолкнул его в сторону.
— И автомат подержи. А то я его пристрелю, — бросил Кислицын Боброву АКСУ-74. Начштаба в последний момент успел поймать оружие.
— Владимирович, погоди! Не нужно! — кричал я вдогонку замполиту.
— Отвалили все! — рявкнул Кислицын.
Ему оставалось всего несколько метров. Баев только что вылез из кабины и медленно снимал шлем. Но мне почему-то был интересен не он, а успею ли я догнать Кислицына.
— Серёжа, стой! На меня смотри! Успокойся, — возник перед Кислицыным начмед.
Недалеко с каким-то пузырьком и, сжавшись от страха, стояла Маша. Да чего здесь врачи-то делают⁈
— Марат, уйди. Я по-хорошему говорю, — громко сказал Кислицын.
Задержка со стороны начмеда позволила мне приблизиться вплотную к замполиту.
— Успокойся, Серёга! Дров сейчас наломаешь… — просил Марат Сергеевич, но Кислицын пытался его обойти и что-то показывал в сторону Баева.
— Майор, отставить! Смирно! — кричал командир эскадрильи.
Страсти накалялись. Ещё пару секунд и я успею добежать и встать перед Сергеем Владимировичем.
— Марат, уйди. Уйди, говорю!
