Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон
Они гребли. Опустив головы, не останавливаясь… в борьбе за свою жизнь. Корабль продвигался вдоль берега, но скалы приближались. Уже были видны камни, утопающие в белой пене, деревья на краю обрыва, высоко над головами. Они гребли. То один, то другой терял сознание от утомления, чтобы, мгновенно очнувшись, взяться за ненавистное весло.
Мыс серой лапой тянулся в море, чтобы схватить корабль, положение становилось все хуже.
Они были уже совсем рядом с белыми валами, пена покрывала воду…
И вдруг впереди галеры оказалось открытое море, берег Крита плавной дугой уходил к другому, меньшему мысу. Обогнуть его было легко.
– Суши весла, – прохрипел Эсон; усталость мешала подняться, чтобы промочить пересохшую глотку.
– Ну а теперь что, горец? – склонившись на весло, спросил Эйас с противоположной скамьи. – Отсюда нам с тобой далеко до дома.
– Теперь? – переспросил Эсон. – Теперь плывем, куда несет ветер. Или ты можешь предложить что-нибудь лучшее?
Пожав плечами, Эйас поглядел на ладони. Даже его одеревеневшая кожа не выдержала ночных трудов и кровоточила.
– Вот что скажу – пока с меня весел довольно. – Он откинулся на борт и опустил обе руки в воду.
Они перекусили на кормовой палубе, жадно запивая еду смешанным с водой вином.
Кто-то принес пифос с оливками, и они горстями черпали плоды из широкого горла. По рукам ходил круг твердого сыра, от него ломали куски и жевали. Простая еда – другой они и не знали. Ели все с жадностью, даже Интеб, голод на время заставил его забыть о боли в натруженных ладонях. Тидея сменили у кормового весла, и он повалился рядом со всеми на палубу.
– Тидей, ты настоящий мореход, – проговорил Эсон, – у твоего отца Агелая был корабль, ты ведь плавал на нем? – Тидей кивнул в ответ, рот его был набит сыром. – Каков будет наш курс и что нам делать теперь?
Прищурясь, Тидей поглядел в море, на удаляющиеся берега.
– Так в Микены нам не приплыть, – проговорил он.
– Не сомневаюсь. А что нас ждет впереди?
– Глубокие воды, чудовища, пожирающие суда… словом, ничего хорошего.
– Что-то да ждет. Мы ведь не в силах даже вернуться на веслах к Криту, чтобы сдаться атлантам, – если, конечно, захотим этого, – ведь остров остался позади. Какие еще острова могут попасться нам навстречу?
– Никаких.
Холодное слово ознобом пробежало по спинам людей. Если плывешь на корабле – плывешь вдоль берега или как там, в Кикладах: от острова к острову. Один остров всегда впереди, другой уходит назад за корму. На ночь или в бурю корабль всегда можно вытащить в подходящем месте на берег. Разве можно плавать иначе? Море – огромная пустыня, но на суше и в самой пустой из пустынь найдутся ориентиры. А на этих просторах? Конечно, в ясный день человек может найти дорогу по солнцу, а что делать в пасмурную погоду?
Никто не покидал безопасного берега – такое считалось безумием. А теперь Крит таял позади, неутомимый ветер уносил их от берегов острова. И впереди не было ничего – только вздымающиеся валы.
– Пропали мы, – проворчал гребец. – Осталось, стало быть, только умереть.
– Ветер утихнет, мы сумеем вернуться.
– А если нет?
– Погодите, – проговорил Интеб, и голоса умолкли.
Он вынул кинжал и, став на колени, принялся чертить им на палубе.
– Я не кормчий, но знаю, где суша, где море. Я изучал математику и географию. А еще – я родом из Египта, и приплыл в эти края под парусами, и теперь покажу вам, как это было. Здесь мы плыли вдоль берега – вот так. Минуя города и острова, мы добрались до Арголиды, до Тиринфа – вот сюда. – Он начертил на доске петлю, затем полукруг и ткнул в самый центр дуги. – Из Тиринфа мы поплыли на Феру, а теперь мы миновали Крит, и нас уносит в морские просторы. – Молча глядели они на его руку, проведшую на палубе прямую линию к точке, с которой он начал свой чертеж. – Видите: вот Египет, вот Нил и Фивы. Все это по ту сторону моря, если переплыть вот сюда.
Взглядом следуя за движением его ножа, они не видели ничего и повернулись к нему с округлившимися глазами.
– А… далеко плыть? – спросил кто-то.
– Сорок скен, восемьдесят скен. Не знаю. Но если поплывем на юг, обязательно окажемся у этого берега. Да и другого выхода нам не остается. Пока дует этот ветер, мы сумеем вернуться даже на Крит или Атлантиду. Крит скоро исчезнет из виду… Вы спрашиваете, что нам делать? Нестись вместе с бурей. И молиться богам, чтобы ветер не стих раньше, чем вынесет нас к берегам Африки.
Ничего другого им не оставалось. Море по-прежнему бушевало, частенько налетали шквалы с дождем. Но парус и свесившаяся за борт мачта, словно плавучий якорь, удерживали галеру, и ветер гнал их вперед. День миновал, а за ним ночь, и к рассвету ветер утих, а море успокоилось. Эсон все еще бодрствовал у кормила, когда небо на востоке просветлело.
В разрывах между облаками выступили звезды. Вскоре после этого Интеб поднялся на палубу, удивленно покачал головой – весь горизонт охватил странный кровавый свет.
– Что это? – спросил он.
Эсон ответил:
– Рассвет. Но такого мне еще не приводилось видеть.
Пламенем полыхало все небо. Не один восток, где над горизонтом поднимался багровый диск солнца, – весь небосвод, всюду, куда попадали солнечные лучи. Пламенели исчезающие облака, небесный огонь словно истреблял их… И все молча глядели на небо. Охватившее небо пламя угасло, лишь когда солнце поднялось повыше.
– Мне случилось однажды в пустыне видеть нечто подобное, – проговорил Интеб. – Тогда была песчаная буря и за облаками песка солнце сделалось столь же багровым. Всю эту пыль, наверное, выбросило с Феры, но ее столько, что трудно поверить глазам.
– Чего только не могут сделать боги, когда захотят. – Эсон устало привалился к кормилу, позабыв про небесные красоты. Интеб озабоченно посмотрел на него.
– А как твоя рука – и раны? – спросил он.
Эсон пошевелил пальцами левой руки. Кожа на ней покрылась черно-багровыми разводами, однако опухоль спала.
– Лучше, все лучше. На порезах, как и следует, уже запеклась кровь, даже голова не болит с утра. Но у нас есть более важное дело, о котором следует подумать. Нет ветра.
– Можно идти на веслах.
– Куда же нам грести? – поинтересовался Эсон.
– Тебе решать. С севера еще дует легкий ветерок; повернув назад, в сторону Крита, придется все время идти против него. А впереди лежит Африка.
– Далеко?
– Я не знаю… могу только догадываться. Как знать: дальше или ближе.
